Хотелось плакать. Да что там — выть хотелось. Реветь, как ревела Грэта. Но ей можно, она горничная, а мне придется держать лицо при новоиспеченном муже. Характер мой он еще успеет узнать. Но лучше попозже.
Заскрипели колеса, вагонетка дернулась. От неожиданного рывка я плюхнулась на сундук. Иен потянул за рычаг, и мы поехали. Сначала медленно, потом все быстрее.
Чух-чух-чух. Платформа все удалялась, а я все смотрела, пока мы не завернули.
— Ну, как ты? — неожиданно сочувственно спросил «муж». — Держишься?
— Пока держусь, — хмуро ответила я. — Но не уверена, что меня хватит надолго.
— Ну, самое страшное уже позади, наверное.
— Ага, как же. У нас с тобой еще брачная ночь впереди.
— Не у нас, а у тебя, — с каким-то неприятным удовольствием в голосе заявил Иен.
— Как это? А ты?
— Ну так я не Холодный.
11. О мелком шрифте в договоре
— В смысле? Ты горячий, или что? Не понимаю, — хотя, конечно, до меня уже начало доходить.
— У нас эрзац-брак.
— Чо? — я захлопала глазами, убеждаясь, что меня в очередной раз надули. А ведь мне говорили "читай внимательно документы, особенно мелкий шрифт"! И чем я только думала!
— Я думал, отец тебе объяснил.
— Ага, объяснил… — скрипнула зубами я. — Да он так радовался, что я дала согласие, что и не подумал ничего рассказать. Вот же скотина!
— Не ругайся, пожалуйста.
— С хера ли?
— Мне неприятно. Женщины не должны ругаться.
— Женщины вообще никому ничего не должны.
— Лиля, солнышко…
— Какое я тебе солнышко, обманщик? — мне сейчас очень хотелось прибить Генриха Скольдовича. — У тебя договор где?
Холодный, который не Холодный, кивнул в сторону багажа.
Мда, распаковывать на ходу баулы — мысль не самая здравая, даже я это понимала.
— В договоре всё нормально. Подводных камней нет. Стандартный договор.
— Расскажи мне, что вообще происходит, — попросила я "мужа" и, поглядев на его хмурое лицо, добавила, — пожалуйста.
— Твой муж — Иен Холодный. Но приехать он не смог, дела.
— Какие могут быть дела важнее, чем жену поглядеть? — прищурилась я. — Или ему вообще без разницы, какую бабу ему подсунут? Хоть страшила, но дочь Алмазного?
— Я так и думал, что у Генриха Алмазного очень умная дочь.
— Вот спасибо. То есть у нас типа брака по доверенности, что ли?
— Именно так.
— Ну а ты кто? — тоскливо спросила я.
— Иен. Иен Морозный.
— Да вы издеваетесь, что ли? — взвыла я. — Алмазная Лилия, Морозная Лилия, Холодная Лилия! Ещё что придумаете? И вообще, почему ты тоже — Иен?
— Это клановое имя, его дают первенцам у нас в роду.
— Супер.
— Ты, главное, не переживай, Лиля. Холодный — хороший цверг, справедливый.
— Не переживай? — взвизгнула я, сама понимая, что голос звучит противно. — Ты не понимаешь! Замуж за незнакомого мужика — это ужасно!
— Ну, за меня же ты пошла…
— На тебя я специально смотреть ходила… — отвела я глаза.
— В бане? — Иен ухмыльнулся. — О да! Когда я понял, что к чему, очень удивился.
— А ты понял, да?
— Потом только. По штуке для волос. У нас таких нет. Лиль, ты сильно расстроилась, да?
— Сильно.
Я села в вагонетке на сундук и уткнулась лицом в колени. Ну не получается у меня в этом мире жить! Не могу, не хочу! Всё не так! И дело даже не в элементарных удобствах! Просто цверги живут совсем другими моральными принципами. Для них честность и порядочность совсем не играют роли. И скромность. И доброта. И, наверное, любовь. Всё, что я считала важным в жизни, цверги цинично попирают.
Да, дома мне было несладко. Но там были подруги, была стабильная работа. Была надежда на лучшее. Здесь ничего этого нет.
Я хочу домой!
Большая рука Иена погладила меня по волосам, и я, наконец, разрыдалась. Как же мне страшно! Я еду неизвестно куда неизвестно к кому! Моему "мужу" на меня совершенно наплевать. Мама, единственный близкий человек, попросту забыла про меня. И я ничего, ничего не могу сделать! У меня даже иллюзию выбора отобрали.
— Маленькая, не надо плакать, — шептал Иен, прижимая меня к груди и осторожно покачиваясь. — Никто тебя не обидит.
— Это ты так думаешь, — всхлипнула я. — Мне страшно! Я никого там не знаю!
— Ты знаешь меня. Хочешь, я пообещаю, что буду твоим другом в Холодном Замке?
— Знаю я ваши гномьи обещания, — передернула плечами я. — Что не записано на бумаге и не заверено, то не действительно.
— Не ругайся, ну.
— Я вроде и не ругаюсь.
— Гном — слово неприличное. Унизительное.
— А, точно. Это же как афроамериканца нигером назвать.
— Я не знаю, о ком ты, но, наверное, да.
— А человека как унизительно обозвать? — на всякий случай спросила я. — Я же должна аргументы иметь.
— Да никак, наверное… у цвергов с фантазией не очень, мы можем ругаться всякими "молот тебе задницу" и "огрова харя", а что-то по-настоящему обидное придумать сложно. Ну разве что людей "человечками" назвать можно. А альвы слишком культурны и возвышенны, чтобы вовсе ругательства использовать.
— Ну ясно, с альвами я тоже не ужилась бы, — тоскливо вздохнула я. — А между прочим, я всегда по высоким тонким блондинам сохла. А вместо этого мне достался в мужья бородатый квадратный коротышка.
— Довольно точное описание Холодного, — совершенно серьёзно, но с лукавыми искорками в глазах согласился со мной Иен, а потом снова погладил меня по голове. — Лиля, хочешь, мы побратаемся? Станем как бы родственниками? Я стану тебе братом, ты мне сестрой. Есть у цвергов обряд.
— Ну уж нет, — горячо отказалась я, внезапно подумав, что, хотя цверги мне не нравятся, но именно на этого никогда как на брата не взгляну. — Хватит с меня родственников.
Иен обиженно засопел, и я обиженно засопела. Как-то неприятно мне почему-то стало, что он на меня как на сестру смотрит.
— И вообще я тебя в бане видела голым. И ты меня лапал. Братья так не делают.
Иен как-то подозрительно напрягся, а потом меня оттолкнул.
— Спасибо, что напомнила, — буркнул он. — Только стояка мне сейчас и не хватало для полного счастья.
— Чего? — переспросила я, не веря ушам.
— Погода, говорю, хорошая. И вообще, ты бы поспала, ехать ещё долго.
А ехать, действительно, было долго. Целых двое суток. Причем — однообразных. Только каменные стены вокруг, порой широкие площади, порой узкие и низкие коридоры.
— А что, такие дороги везде под землей проложены? — спрашивала я Иена.
— Между основными кланами — да. Это удобно и быстро.
— А обвалы бывают?
— Конечно. Но не часто. Не волнуйся, железную дорогу непременно проверяют, не реже, чем раз в три месяца. Есть специальные смотрители, которые следят за тем, чтобы рельсы и крепления были в идеале, а стены не рушились. Где трещины идут, там обязательно крепи ставят или новый тоннель прокладывают.
— А как вообще придумали вот это всё?
— Рельсы? Ну, давно же было это известно. На телеге таскать породу — это тяжело и медленно. А на металлические полозья поставить ящики на колесах — и можно значительно увеличить скорость вывоза. Ну а потом догадались, что так можно далеко ездить. Под землей всякие места есть, а гномы тут так давно живут, что все горы — словно сыр в дырках. Вот, проложили везде рельсы. А камни эти энергетические не так уж давно открыли, лет сто назад. В Алмазных горах есть такой источник… в него кристаллы опускаешь — и они наполняются силой. Здесь, в вагонетке, система приводных ремней. Вот тут вращается колесо…
— Я все равно не пойму, — вздохнула я. — Магия и есть магия. Давай оставим в жизни место чуду.
— Давай, — согласился Иен. — Только я хотел сказать, что источник тот для здоровья опасен. Многие, кто там долго работал, заболели и умерли. Поэтому теперь цверги стараются бывать там нечасто и в защитных костюмах.
