- Не трави душу, Эмма! Я и так чувствую себя подонком. Что ты хочешь, могу на колени встать, простишь?
- Я прощу, если ты поможешь мне отомстить тем сукам, по которым как раз лагеря плачут, и даже стенка уже давно их заждалась.
Питовранов удивленно поинтересовался - И как я это должен сделать, пустить этим тварям пули в лоб? Так я сейчас к ним и близко не попаду, несмотря на свои генеральские звезды. Я всего лишь начальник вышки!
- Не нужно самому стрелять, для этого есть молодые и более опытные офицеры. Которые не зассали и приговорили двоих в Сосновке-Один и третьего в Петрово-Дальнем, хотя охраняли бывшего главу государства, пожалуй, даже больше, чем генерального секретаря. Только вот цель охраны была несколько другая, боялись его появления в обществе. А вся эта охрана осталась с носом, проглядев убийство подопечного!
- Ты причастна к этим убийствам? - на генерала было жалко смотреть и Судоплатова рассердилась, ткнув того в бок кулаком - Коммунист Питовранов! Возьми себя в руки! вспомни свою клятву бороться в внешними и внутренними врагами своей Родины! А внутренние враги множатся и множатся, ты же растерялся и ведешь себя как воспитанница Смольного института благородных девиц!
Через мгновение генерал взял себя в руки и теперь перед Судоплатовой сидел знающий себе цену чекист, которого знала Эмма.
- Чем я могу помочь?
- Кадрами конечно же! Твоя вышка ежегодно выпускает новые кадры в нашу систему. Есть те, для кого ты являешься бесспорным авторитетом? Подполью нужны профессионалы и их связи. Не все же друзья отвернулись от тебя после ареста? И еще! - Судоплатова достала почтовый конверт с фото убитого Хрущева - Эти фото и проявленная фотопленка не имеют отпечатков пальцев, на них башка Хрущева с торчащим из нее ледорубом. Нужно конверт передать иностранным журналистам, вызвав шумиху на Западе. Возьмешься?
- Хорошо, есть у меня преданный лично мне сотрудник, карманник от Бога. В течении трех дней твоя сенсация будет в газетах! Я свяжусь с тобой через полковника! - Генерал кивнул на Сергея, рассматривающего газеты и поднялся, поцеловав на прощание руку - До встречи, Эмма!
Судоплатова покачала головой и машинально вытерла предательски выступившие слезы. Она давно уже не могла позволить себе плакать, стискивая зубы она ревела в подушку после своего освобождения, а потом как отрезало и только узнав о смерти Хрущева она разревелась как простая баба. Месть теперь стала смыслом ее жизни!
С ростом сто восемьдесят четыре сантиметра мой вес составлял почти девяносто килограммов. Выступать я должен был в категории свыше восьмидесяти семи килограммов, то есть последней тяжеловесной категории. Три дня для меня пролетели как один день, были проведены соревнования в четырех зонах. Победители зональных соревнований участвовали в финале. мой тренер с того момента как мы приехали на спортивную базу, держал меня под жестким контролем. После обязательной утренней пробежки мы с тренером направились в столовую, где носом к носу я столкнулся с Семеном, который спешил с подносом за завтраком: столовая базы была с самообслуживанием.
- Привет, Юрец! И ты здесь! - мой друг налетел меня, чуть не ударив по голове своим подносом.
- Да, я убедил начальника нашей спортивной кафедры выпустить на чемпионат с досрочным присвоением первого взрослого, выступать буду с тяжеловесами. А ты?
- Да точно также, нас же с тобой учили одни и те же учителя, мыслим мы с тобой одинаково.
Я подхватил поднос и встал вместе с другом за своим тренером - Степаныч, это мой друг, Геннадий. Он тоже выступает на чемпионате, мы с ним вместе обучались у одного инструктора.
Тот ухмыльнулся - Надеюсь в другой категории?
Генка развел руками - Увы, немного не добрал до восьмидесяти семи! Так что с Юркой мы не соперники.
- От какого общества выступаешь? - любопытный тренер положил себе молочной рисовой каши, хлеба, кусочек масла, запеканку и взял стакан чаю.
- Как и вы, от "Динамо".
Я шепнул тренеру, накладывая себе тоже самое на поднос - Мой друг учится в школе КГБ.
Степаныч хмыкнул и подозрительно осмотрел моего друга, затем не сказав ни слова поспешил за свободный столик.
- Менты нас почему-то не любят! - так же шепотом поделился со мной друг, вот ведь мистер "очевидность"!
- Как тебя допустили до соревнований! - любопытству друга не было предела.
- Я выиграл болевыми приемами у двух чемпионов из нашей сборной по самбо. Хочу еще выступить на чемпионате по боксу.
- Бедные чемпионы! Не повезло им нарваться на Юру Карпович! А вот насчет бокса идея хорошая! Я пожалуй у тебя ее позаимствую, нужно набирать как можно больше очков для продвижения по карьерной лестнице! - затем практически шепнул в ухо - Когда ты успел на тот свет аж троих человек отправить?
- Это наш сэнсэй вспомнил молодость! Не стал ждать пока мы сможем поучаствовать.
- Респект Головне! Чисто сработал! Все просто на ушах стоят, старший курс привлекли к его облаве. - друг быстро смел все с подноса и поднялся - я побежал, с нами сам начальник кафедры, так что наверное увидимся только на соревнованиях через два дня.
Все отборочные поединки я выиграл своей коронкой, "висячкой", иногда исполняемой с разными вариантами подхода, после третьей победы соперники буквально от меня шарахались, опасаясь захвата своей левой руки. Но я с легкостью выполнял прием уже на правую руку, меньше чем за две секунды добиваясь сдачи противников после проведения болевого приема.
Семен шел в том же темпе, его коронкой была "мельница", которую он выполнял в стойке. Друг в перерывах между поединками был все время со мной, мы обсуждали своих противников и их "коронки".
- Жаль, что по правилам самбо нельзя бросать с захватом на болевой прием! - все возмущался Семен. - Я бы показал им кое-что из айкидо! Все время себя останавливаю, а ведь эти приемы у нас вбиты в кору головного мозга.
- Я с тобой согласен, дурацкие правила ограничивают стратегию на ковре.
В этот момент назвали мою фамилию, я должен был бороться опять с Анзором Кикнадзе. Семен хлопнул меня по плечу и пожелал - Ни пуха ни пера!
- Иди к черту!
Анзор уже сталкивался со мной и внимательно наблюдал за моими поединками, поэтому был осторожным, пытаясь захватить рукава моей куртки то одной, то другой рукой. В какой-то момент он, как ему самому казалось, в самый подходящий момент сократил между нами дистанцию. Я успел обеими руками захватить его рукава в районе локтей и моя правая нога неожиданно пошла вверх с тем, чтобы нанести удар верхней частью стопы по яйцами противника, я вовремя опомнился и провел бросок через голову, только не выполнив упор стопой в живот, а сдержал удар и подъемом стопы проведя толчок в промежность, не нанеся травмы своему партнеру. Это проведение приема было из числа арсенала боевого самбо, если бы я разбил грузину яйца, запросто могли и дисквалифицировать. Перекатившись назад, я оказался сверху Анзора и не дал тому попытаться перевести борьбу в партере, тут же проведя болевой рычаг локтя, который я готовил обычно в стойке, роняя при этом противника и заставляя того стучать по ковру.
Анзор мрачно пожал мне руки и я поспешил к стенке, около нее сев в лотосе, я начал медитацию: следующим был поединок за бронзу. Рядом, подмигнув мне, уселся Семен, так же победивший своего противника, Кахабришвили Гиви. Из медитации меня вывел Семен, слегка потреся за плечо - Твой выход, друг! Да и мне пора.
Мы с товарищем прошли каждый на свой ковер. Семену предстояло бороться с Евгением Солодухиным, а мне - с Владимиром Скачковым. Куйбышевский спортсмен удивил своей пассивностью - он явно меня боялся, в его глазах я прочитал страх поражения. Два раза мой соперник получил предупреждение за свою пассивность и уклонение от борьбы и с трудом преодолев свою нерешительность, попытался обеими руками захватить мою левую руку и нарвался на подсечку его правой ноги. Скачков, упав, опять резко поднялся и в этот момент я успел переместиться к нему практически вплотную и я смог провести классический бросок через бедро с последующим переходом опять на любимый мною рычаг руки. Чистая победа!
