Толпой спортсмены и их сопровождение, летевшие самолетом в Москву, собрались на заасфальтированной площадке перед въездом в базу, автобусов еще не было, а вот рядом с нами остановились подъехавшие только что две бежевые волги, из которых споро выбрались десяток грузинов, которые вытолкнули вперед того урку, что попер на нас с кастетом. Как и ожидалось, кисть этого урода был в гипсе, второго собрата по гипсу не было, зато рядом с "инвалидом" стоял третий, который первым наехал на нас в ресторане. А последним неспеша выбрался тот самый Чай-Чай, по словам урок бывший вором в законе.
Спортсмены удивленно разглядывали гостей с наколками на руках, почти каждый из них дымил папиросой. Загипсованный указал на нас здоровой рукой и его дружок тоже кивнул в нашу сторону и подошел к молодому законнику, которому на вид было около тридцати. Я и Сема были в парадках милицейской и гэбэшной формы с курсантскими погонами, рядом наши тренера и начальник кафедры гэбэшной школы тоже были одеты в мундиры, были в армейской форме еще несколько спортсменов-армейцев.
Вор внимательно посмотрел на нас с другом и что-то недовольно прокаркал на своем языке. Урки погрузились и уехали в город, оставив после себя окурки на асфальте.
Наше руководство тут же на нас наехало, пытаясь прояснить непонятки с десантом "синих", но мы как оловянные солдатики ни в чем не признавались и стойко отбивались от гнусных инсинуаций. Выручили на подъехавшие автобусы, в которые мы скоро и загрузились.
Мы не знали, что только недавно коронованный Джемал дал совет своим блатным - Один мент, другой и вовсе из комитета, пусть они и курсанты, но их конторы стоят за их спиной. Тем более они чемпионы Союза. Глупо из-за двух сломанных рук, отбитых ливра и яиц получить беспредельный шухер в Тбилиси, в котором помимо ментов примут участие и КаГэБэшники. Земной шарик круглый, еще встретимся с ними где нибудь за углом! А пока забудьте про их существование!
По возращению в Москву я помимо борьбы стал усиленно готовиться к соревнованиям по боксу
Эйтингон вышел из дверей издательства «Международная книга» на Кузнецком мосту в хорошем настроении: по телефону удалось пообщаться с сыном Владимиром, работавшим заведующим лабораторией в Воронежском Государственном Университете. Все у него было хорошо и отсутствие проблем у семьи сына придавало сил бывшему чекисту, впрочем, четыре дочери, из которых Зоя была приемной, так же радовали нынешнего старшего редактора, скучающего впрочем по его старой работе на Лубянке.
Рожденный под Могилёвом в черте оседлости в еврейской семье конторщика бумажной фабрики, Наум закончил коммерческое училище, в семнадцатом году вступил в партию социалистов-революционеров, а затем стал членом партии левых эсеров. Через два года, будучи на курсах кооперации, вступил в ряды РКП(б). С мая двадцатого года стал сотрудником Гомельской ЧК, быстро делая карьеру: меньше чем через год стал помощником заведующего секретно-оперативным отделом с одновременным исполнением обязанностей заведующего.
Примерно тогда же губком РКП(б) утвердил Эйтингона членом коллегии губчека. Во время операции против савинковских бандгрупп Эйтингон был ранен командиром одного из отрядов. В октябре двадцать первого года на заседании Гомельской губернской комиссии по проверке личного состава партии Эйтингон был временно оставлен вне рядов РКП(б) для «дополнительного испытания» со следующими мотивирующими формулировками: буржуазное происхождение, чересчур быстрая чекистская карьера, комиссарские замашки, отсутствие скромности, недостаточно проникся пролетарской психологией и дисциплинированностью. В ноябре губпроверком по чистке партии возвращался к вопросу об Эйтингоне и пересматривал его дело, решив «восстановить в правах члена РКП, принимая во внимание факт ранения при участии в борьбе с бандитизмом, а также предстоящий отъезд в Башкирию».
По окончании в двадцать четвертом году восточного отделения Военной академии РККА, работал в иностранном отделе ОГПУ: на работе в Китае, затем в Турции, был вице-консулом Генерального консульства СССР в Харбине. В тридцатом-тридцать тридцать втором уже помощник Серебрянского в Управлении специальных операций, затем руководитель секции нелегальных операций ИНО ОГПУ. В тридцать шестом-тридцать восьмом — заместитель резидента в Испании Орлова и был известен как «генерал Леонид Александрович Котов», Грозовский, Леонов, Наумов, товарищ Пабло.
Лучше всего Эйтингону удавалась разработка и организация шпионских и диверсионных операций за рубежом, среди которых выделяются:
убийство лидера Северного Китая и Маньчжурии Чжан Цзолиня;похищение видных участников белого движения генералов Кутепова и Миллера во Франции;возможное соучастие в судьбе «тройного агента» Скоблина в Испании;вывоз в СССР испанского государственного золотого запаса;совместная с Судоплатовым разработка и подготовка к операции «Утка» в Мексике, в ходе которой агент Рамон Меркадер убил Троцкого.
С июля сорок первого года Эйтингон был заместителем начальника Четвертого управления НКВД и начальника Особой группы Судоплатова при наркоме внутренних дел Берии.
- Какие были времена! - Наум непроизвольно вздохнул и вспомнил как вместе с Судоплатовым он добился разрешения Берии освободить из тюрем бывших сотрудников разведки и госбезопасности, в которых разведка остро нуждалась с началом войны. Причем Берию совершенно не интересовало, виновны или невиновны те, кого ему рекомендовали для работы. Он задал один-единственный вопрос: "Вы уверены, что они нам нужны?" — "Совершенно уверен", — ответил Судоплатов — "Тогда свяжитесь с Богданом Кобуловым, пусть освободит их. И немедленно их используйте"».
В послевоенные годы Наум возглавлял операции, проводимые против «лесных братьев» в Литве и Западной Белоруссии. Был организатором ликвидации деятелей украинского националистического движения: бывшего советского функционера Шумского и греко-католического епископа Ромжи.
В октябре пятьдесят первого года был арестован по «делу о сионистском заговоре в МГБ». После смерти Сталина был освобождён по личному распоряжению Лаврентия Берии и назначен заместителем начальника Девятого отдела МВД СССР. Затем после переворота, организованного Хрущевым, вновь арестован как член «банды Берии» и приговорён к двенадцати годам заключения. Вместе с Эйтингоном тогда из органов госбезопасности уволили, а затем частично подвергли арестам многих сотрудников МГБ: генерал-лейтенантов Обручникова и Судоплатова, генерал-майоров Емельянова, Ручкина. Опасаясь ареста, в апреле пятьдесят четвертого года застрелился заместитель министра внутренних дел по войскам, генерал армии Масленников.
Два года назад он наконец-то освободился, задействовав свои связи, смог устроиться в издательство.
Вдруг кто-то тронул его за рукав - Здравствуй, Наум!
Эйтингон обернулся и чуть не уронил челюсть: остановила его Судоплатова, которую он видел только перед своей отсидкой.
- Эмма! Надо же в посреди Москвы столкнуться именно с тобой!
Судоплатова грустно улыбнулась - Я не просто так тут оказалась, я ждала именно тебя.
- Зачем? - растерянно прошептал Эйтингон - Вспомнить прошлое?
- Предложить принять участие в изменении будущего. Ты разве не хочешь отомстить за свои годы, проведенные за колючей проволокой?
Наум Исаакович горько вздохнул - Кому мстить-то? Никитка недавно сдох.
- Он не своей смертью покинул земную юдоль! Ему как и Троцкому проломили череп ледорубом. И Суслов с Андроповым легли в закрытых гробах не из-за смертельных заболеваний, а из-за лишних отверстий в головах, не предусмотренных природой. Есть несколько коммунистов, которые решили исправить ход истории и покончить с троцкистами, продвинувшимися вна самый верх Партии и государства. Я в их числе и предлагаю тебе стать рядом с нами.
- Эммочка, от меня как от боевика толку мало! После лагерей здоровья осталось совсем немного.
