Тем более попаданец. Тот считал, что его примерное положение — это офицер с некоторыми ограничениями. Так скажем, офицер XIX имеет право в любой момент уйти в отставку из армии, тогда как сын боярский в XVIII веке такой привилегии еще не имеет. Разные исторические эпохи. Не зря потом период Екатерины II потом назовут «Золотым веком дворянства», Петр Великий нет, он пока государство укреплял. Но и он немало сделал для дворянства.
И все же Кистенев с самого начала нацелен на офицерские чины, тогда как мобилизованные рекруты, в основном на рядовые, в лучшем случае. А если прямо, без экивоков, не на чего они еще в армии не нацелены. Одно намерение — удрать домой и на полати!
Хотя им бы только радоваться, что их послали именно в гвардию. Преображенский полк — элита элит Российской армии, скоро туда будут зачислять только дворян даже на солдатские должности. К концу службы, лет через тридцать — сорок, если не убьют и при небольшом везении, сами станут дворянами!
Но пока эти здоровенные парни были в крайне угнетенном состоянии. Кое-кто плакал, кто тихо ругался. Дмитрий заметил, что почти у всех были на ногах пучки сена и соломы. Ага, знаменитые сено-солома! Читал о них и даже не в одном историческом источнике в XXI веке.
— Доннер ветер, — ругался Шмидт в воздух, — свиньи. Ничего не понимайт! Ничего не хотейт!
Кистенев хоть и оказался в толпе рекрутов, но был в преображенском мундире. Он оказался на нем так привычно и толково, что язык не поворачивался подозревать его в подтасовке. Нет, это был настоящий преображенец! Вот и обращался к нему ученый немец. Тот не сплоховал.
— Крестьянские дети обычно не учатся армейской службе, — пояснил Дмитрий по-немецки, — им надо немного времени, чтобы привыкнуть и к армейским порядкам, и к городской суете.
Шмидт с нехорошим интересом посмотрел на него, как на вдруг заговорившую собаку. Впрочем, вскоре он по-настоящему заинтересовался. Этому хорошему малому никак не давался русский язык, и каждый знаток немецкого был для него ценным подарком. Даже если он не будет переводчиком, то хотя бы с ним можно поговорить.
— Кто такой? — спросил строго, но благожелательно, — как здесь оказался?
Дмитрий отдал честь и пояснил по-немецки:
— Сын боярский Дмитрий Кистенев. Принят на службу в Преображенский полк осенью прошлого года, вернулся обратно после отпуска по ранению.
Шмидту новый подчиненный явно нравился. Это не дураки — рекруты, которые ничего не могут и ничего не хотят!
— Герр Питер о вас как-то говорил, — сообщил он, — сказал, что должен появится этой осенью. Потребовал сделать из тебя настоящего гвардейца, что по шагистике, что по воинским навыкам. Не против немного помучаться?
Ха, он совсем не против, он даже очень даже ЗА! Сам понимает, что просто так военный не появится. Его нужно строго учить, он должен обязательно учиться. И чем старательней и сознательней он будет, тем быстрее пройдет этот немного мучительный, но обязательный этап.
И Дмитрий залихватски отчеканил:
— Никак нет, господин сержант! Готов приложить все усилия, чтобы стать настоящим преображенцем.
— Это хорошо, — кивнул Шмидт, — рекруты, — махнул он на крестьянских парней, — слишком сырой материал. А вот ты вполне подходишь даже как ветеран. Говоришь ранен… где служил, где воевал?
— Два года в дворянской иррегулярной коннице и несколько недель под Нарвой в Преображенском полку, господин сержант.
— Так, послужной список для новичка неплохой, — одобрительно кивнул Шмидт. Приказал: — приготовиться к маршировке, аллес! Буду тебя обучать и создавать солдата.
А дальше… учебка есть учебка. На протяжении всего дня с перерывом на принятие пищи Дмитрий по команде сержанта маршировал, работал с фузеей, исполнял различные упражнения шпагой. Немного отдыхал. Сержант отдыхал, не призывник, тому еще не положено. Вот окажется в армейской структуре, тогда и будет отдыхать. Ибо на протяжении нескольких веков говорится — солдат спит, служба идет. Но что бы эта служба шла, должен был справный солдат, а не бестолковый рекрут!
Главной проблемой Дмитрии было исполнение команд ХХI века по армейской моде XVIII века. Три века — это фунт изюма!
Но ничего, постепенно и это учел, приноровился, на четвертый день шаг стал ровным, солдатским, движения рук четким, даже залихватским.
Шмидт это сразу увидел, он оценил и ровный шаг, чеканность выполнения команд и их осознание. Есть новый солдат!
— Ты хороший новобранец, — одобрил Шмидт, — чувствуется, армейский порядок ты знаешь, но не тот, который вводит герр Питер. Ничего за неделю я научу тебя понимать, что такое настоящий орднунг.
Ну, в конечном итоге, неделю не неделю, а дней за десять Дмитрий окончательно освоил настоящий гвардейский шаг и умение экзерцировать с фузеей и без оной.
И старина Шмидт решил, что Дмитрию нечего больше оттираться около него и пригласил царя — принять работу и посмотреть плоды его старания.
Сам царь тоже работал и сразу явиться не мог. Но в очередной из дней появился Петр, и Дмитрий показал образцовый парадный шаг.
— Хм, — похоже, Петр не был впечатлен. Ну да, чувствуется еще новобранец. Дмитрий встал перед царем, а тот, стоя же, вынул из кармана трубку, кисет с табаком, закурил.
Дмитрий, стоявший в двух шагах от него, почувствовал приятный табачный запах. Захотелось курить. Первый год в этом мире он не курил. Но оказавшись среди преображенцев, увидел, что курение здесь оценивается не как вредная привычка, а поощряется. Это был своеобразный знак «я свой» и Дмитрий не удержался. Старый курильщик, он быстро купил деревянную трубку, хорошего табаку и, как и все преображенцы, в свободное время был окутан табачным облаком.
— Если куришь, кури, — разрешил царь, видя понятную реакцию Дмитрия, — табачок хорош, прямо продирает!
Но Дмитрий простачком не был, не зря два года тянул лямку в российской армии в XXI веке.
— В строю нельзя, государь, — пояснил он.
Петру такой подход понравился, но для порядка он проворчал: — еще один указчик нашелся, — и уже просто и строго велел, — садитесь оба, слушайте.
Неподалеку была врыта скамейка, видимо, специально для отдыха солдат. Но новобранцы предпочитали сидеть на траве и скамейка пустовала. Теперь вот была задействована по прямому назначению. Все трое сначала молча раскурили трубки (царь во второй раз). Эдакий секретный ритуал, как своего рода символ у ранних христиан. Потом Петр констатировал, обратившись к сержанту: — Шмидт молодец, быстро сумел! Хвалю, так будешь стараться, поручиком сделаю.
К Дмитрию: — А ты, мин херц, маршировать научился, это хорошо. Впрочем, вижу, даже не учился, а доучивался. Но это пустое. Даю тебе чин сержанта гвардии. Пока временно. Справишься с заданием — будет чин военный постоянным. Сроку тебе даю до Рождества, потом посмотрим. Старайся!
Задание, как и предполагал Дмитрий, оказалось связано с кадрами в гвардию. Везет же ему, как утопленнику. Еще в прошлой жизни, в XXI век, тогда начинающий учитель получил задание набрать школьников старшей школы и отправиться на картошку в ближайший бывший колхоз «Рассвет коммунизма», а ныне ООО «Рассвет». Никакого насилия, все только добровольно и денежно. Рынок, хотя и прежняя колхозная система еще существовала, как не похороненный покойник.
И ведь сделал правильно, в деревне и работников было мало и стимула им не давали. А тут ребятенки играючи убрали картофель с поля в нескольких гектар. Но клок седых волос заработал. И вот опять, по второму кругу. Лучше бы уж тогда на войну. Там только убивают, а не мозги компостируют. Но вслух он сказал:
— Приложу все усилия для выполнения твоего задания, государь. Можешь не сомневаться.
Встал и слегка поклонился. С достоинством и с выражением уважения. Царю это понравилось. Он сам встал, потрепал волосы на голове Дмитрия и велел тому выезжать, не мешкая. Гвардия очень нуждалась в новых людях. И пополнять надо было взамен убитых и просто выбывших, и увеличить хотел цать свои самые надежные подразделения.
