– Настоящую колбасу жрал, – на ушко сообщила Милашка, которая была собрана на российских заводах и, соответственно, имела полностью российский менталитет. То есть не любила, когда кого-то принуждали кушать ходидоди, а сами в это время уламывали колбасу настоящую. От излишнего чувства справедливости на Милашке часто перегорали титановые предохранители.
Будь мы в России, давно бы Боба уволил без выходного пособия. Желающих пополнить доблестные ряды спасателей полно. И не таких жмотов, а настоящих ребят, знающих, что такое дружба и нормальные отношения в коллективе. Но, как уже упоминалось, за бортом Милашки расстилались бескрайние просторы Америки. И выгнать янкеля на улицу я не мог чисто по человеческим причинам. Пропадет он здесь. Сгинет. А без него мне назад в Россию дорога заказана.
И Боб знает об этом и окончательно наглеет. Мало того, что приказы не выполняет, так голыми руками ходидоди из утилизатора таскает.
– А что это, товарищ командир, у вас огонечки связи горят, а ничего не слышно? – Боб неожиданно возник за спиной, я не успел приготовиться и непростительно вздрогнул.
– Твои соотечественники эфир засоряют, – пробурчал я, возвращая обратно положенные кнопочки.
Динамики ожили и кабина наполнила чужой и непонятной речью.
– Так это база нас вызывает, – гордо пояснил Боб, в совершенстве владеющий родным языком. – Вот слышите, командир, – " фазе, мазе, лав ю бразе". Это база недовольна нашим радиомолчанием.
– Вот и ответь, если недовольна.
Второй номер зажал в ладошках микрофон, театрально отставил ножку и проворковал что-то по-своему, по-американски:
– Commander russian machine весь во внимании.
Все дальнейшие переговоры сводились к тому, что Боб кивал головой и отвечал: – "О! Ес, беби. Комон, комон. О, щит! Ол райт! Сергееф фул, Сергееф мембер".
Милашка настойчиво мигала мне красной лампочкой индивидуального вызова, пытаясь сообщить нечто важное, но я полностью доверял второму номеру и ни во что не вмешивался. Не первый день в одной команде.
– Ну? Что хотят? – поглядывая в окошко и откровенно скучая, поинтересовался я. Сидеть без дела лучшему российскому спасателю надоело до чертиков. Душа и тело требовали настоящей работы. Например, спасти местный континент от стихийного бедствия. Или помочь бедному американскому народу стать на путь индустриализации и всеобщей грамотности. Мы ведь многое можем.
– База приказывает нам незамедлительно прибыть вот в эту точку сбора, – Боб ткнул пальцем в третий во втором ряду монитор, где Милашка вывела координаты, переданные базой. – Конкретно ничего не сообщают, но говорят, что дело серьезное и требуется наша помощь. Еще говорят, что нас там встретят и объяснят все подробности предстоящей операции.
– Давно бы так, – ладошки зачесались, предчувствуя настоящую работу. – Милашка, тебе нужны дополнительные указания? Тогда снимаемся и быстренько на помощь американскому народу.
Я стащил с шеи шнурок с ключами зажигания, вставил наисекретнейший и наисложнейший ключ в нужное место на панели управления и повернул его ровно на тридцать два с половиной оборота. Конечно, Милашка сама могла бы завестись, но у нас существовали свои традиции и правила. Командир должен лично завести спецмашину, согласно правилам эксплуатации спецмашины подразделения “"000"”. Для чего-то ведь нужны командиры.
Спецмашина подразделения "000", лучшая из всех когда-либо созданных человечеством спецмашин, не устану это повторять, как ни упрашивайте, ровно заурчала ядерными топками, самостоятельно сняла защитный экран, задвинула совмещенный с анализатором скорости дистанционный штрафователь и неторопливо выкатила из-за укрытия на трассу. Десять гусениц и шестнадцать колес автоматически нашли наиболее рациональное зацепление с отвратительным местным покрытием и Милашка, выпуская из восьми выхлопных труб большого размера белесую отработку, неспешно помчалась в нужном направлении.
– А почему без музыки и опознавательных знаков? – как можно бодрее спросил я.
– А перед кем выпендриваться? – бесцветным механическим голосом ответила Милашка, но один проблесковый маячок включила.
Выпендриваться, действительно, было не перед кем. Улицы американского городка, по которым мы в данную минуту ехали, были практически безлюдны. Парочка местных мусоровозов, едва завидев громадину Милашки, испуганно свернули с дороги и скрылись в узких подворотнях.
На выезде из города, дожидаясь разрешающего сигнала светофорного маяка, я заметил, как к нашей дорогой спецмашине метнулись из придорожных кустов несколько автоматических мойщиков лобовых стекол.
В первый день нашего пребывания в Америке Милашка позволила таким же умникам заплевать себя какой-то едкой гадостью с верхней башни до покрышек. Вместо того, чтобы добросовестно смыть все это, мойщики в ультимативной форме потребовали предварительную оплату. Естественно, мы отказались. В результате потом вся команда в скафандрах высокой защиты целые сутки оттирала плевки.
Отпугнув автоматических мойщиков густой очередью из боковых спаренных пулеметов, Милашка, не дожидаясь разрешающего сигнала светофорного маяка, врубила повышенную скорость и вылетела из города с предельно возможным ускорением.
– Далеко до точки сбора?
– Полтора часа, командор, – загудела Милашка расчетными цепями, вычисляя время, – плюс минус двадцать минут. Дороги здесь отвратительные.
Глазеть на безжизненный пейзаж за окном надоело через три минуты. Безжизненные пустоши, выжженные до пеньков джунгли, стаи голодных собачек. Группа товарищей в черных колпаках с прорезями для глаз весело гоняются за белокожим жителем. Странная страна, странные игры.
Откинувшись на кресло, я прикрыл глаза и попытался вспомнить все, что знал об этой стране.
Согласно последнему изданию Большой Мировой Энциклопедии Америку открыли в каком-то там веке американцы. В те далекие времена американцы были гордыми и смелыми людьми, поэтому, недолго размышляя, назвали континент в свою честь. В результате одной из революций, случившейся лет сто пятьдесят назад, к власти пришла женская хунта. Опираясь на коренное малограмотное население в лице негров и индейцев, женские военизированные батальоны захватили почту, телефон, телеграф, а также стратегические объекты по производству каких-то крылатых приспособлений. Провозгласив в стране полный эмансипейшен и добавив в конституцию шестую поправку, хунта на долгие годы отгородилась от мирового сообщества. Пыталась на примере высокоразвитой России построить закрытое передовое государство, но ничего не получилось. Белых мужиков ведь почти всех уничтожили. А с неграми и индейцами передовое общество не построить. Первые только и умеют, что в баскетбол играть. А вторых забыли из резерваций выпустить.
Потом, конечно, Америка одумалась. Но было слишком поздно. Мир давно умчался вперед по монорельсам прогресса. Женское правительство, осознав всю неправильность собственной политики, затребовало обширную гуманитарную помощь, беспроцентные ссуды и безвозмездные экономические пособия.
Первыми, понятное дело, откликнулись русские люди. В Америку пошли караваны с гуманитарными куриными яйцами и селедочной икрой. У нас этого добра всегда навалом было. Целыми косяками устремились в сторону многострадальной страны тяжеловесные аэробусы с посылками от простых и честных российских налогоплательщиков. Шерстяные носки, табачок, одноразовая посуда и разбавленная водка для медицинских целей.
Я хорошо помню то время, когда на каждом углу столицы стояли титановые урны, в которые сердобольные россияне складывали кровные сбережения. На каждой такой урне красовался лозунг: – "Америка тоже страна!"
– Подъезжаем, командор, – вырвала из глубокого раздумья Милашка. – За бортом тридцать градусов жары, пониженная влажность, кровожадные твари, голодные крокодилы. В пределах видимости ни одного квасного ларька. И какие-то люди в пиджаках.
– Местные представители федеральной базы расследований, – пояснил Боб, выглядывая в боковую форточку. – Вроде нашей оборонной разведки, только местного масштаба. Крутые ребята, они меня еще у президентской дачи гоняли, когда я с протестами против политики правительства выступал.
Я знал о революционном пятне в биографии Боба. В его личном деле темным по светлому было написано, что он, Роберт Клинроуз, будучи еще гражданином Америки, проявил себя как неукротимый борец за свои права. За это янкеля и пропустили без очереди через границу во времена восьмой американской депрессии. И не только пропустили, но и выдали российский паспорт и даже зачислили без тщательного конкурса в подразделение "000".
– Форма одежды повседневная. Милашка, спусти парадный трап. Инструменты не брать, сначала узнаем, что за проблемы. Герасима не будить, его время впереди, пусть сил набирается.
