Василий нахмурился.
— Твой ребенок имеет больше всех прав на престол. Рюриковичи приходили к нам. Они тоже понимают это. Не все в императорском роде выступают за кандидатуру Романа. — Он сделал паузу. — Поэтому ты должна понять, и я не буду тебе врать, я собирался выдать тебя замуж за своего племянника, а вашего сына посадить на престол.
Я постарался сделать лицо непроницаемым. Ведь мы, по сути, поступили точно также!
— Как жаль, что мой брат нарушил Ваши планы, — сказал я.
Я достал артефактные очки.
— С их помощью Вы сможете сами убедиться в том, что мы не врем.
Не прошло и минуты, как Василий, тяжело вздохнув, положил очки.
— Розовая аура, я так понимаю, девочка? — Я кивнул. — А синяя — мальчик? — Я вновь кивнул.
Несколько минут Румянцев о чём-то усиленно думал.
— Мой внук погиб от руки твоего мужа, Эмери. И хоть он нарушил нерушимые правила дуэли, он был моим внуком. Не нужно, — поднял он примирительно руку, — это его не вернёт. Ты уж прости за следующие слова, но будь твой муж жив, нам было бы сложно договориться.
— Что ты предлагаешь, Василий? — спросила Эмери, понимая, что это всё предисловие перед громким заявлением. Я примерно догадывался, что скажет глава рода Румянцевых.
— Мы поддержим вас, и поможем посадить на престол сына Наталии. Я не ошибусь предположив, что регентом, а по сути фактическим правителем Славянской империи, станешь ты? — задал он вопрос мне.
— Да, — ответил я.
— В будущем… а хотя вы сами разберётесь, — внимательно он посмотрел вначале на меня, а потом на Наталию. — Наши рода должны породниться. Я хочу обезопасить свой род.
— Это приемлемо, но только если мои дети сами этого захотят, — ответил я.
— Насильно мил не будешь. Но мы то знаем, как это процесс наладить, не так ли? — усмехнулся он.
Глава 10
Глава 10.
Итогом встречи стал союз между нашими родами. От главы рода Румянцевых мы узнали, что Роман Рюрикович сделал предложение императрице. И при этом фактически лишил её власти.
— Полагаю, вы пришли к тем же выводам, что и я. Нам нужно как можно скорее оказаться в столице и заявить Совету великих родов о праве ребенка Наталии на престол. — Он сделал паузу. — И это, на мой взгляд, самая сложная часть нашего плана. Ярар, Эмери, в скольких родах вы уверенны?
— Вы зря переживаете за решение Совета, — ответил я. — Раз уж мы с этого момента союзники, то мы посвятим вас в небольшую тайну.
— Если это поможет мне в понимании ситуации, то я весь внимание, — ответил он.
— После смерти императора Степан Де Макаров является самым сильным магом в Империи.
— Но это и так все знают.
— Он с нами в союзе, — наблюдал я как на лице Румянцева расплывается улыбка.
— Но он один! Не стоит забывать, что Меньшиков не намного слабее, и я не был бы так уверен в его голосе.
— Вы ошибаетесь. Следом идёт моя мама, которая чуть больше четырех лет назад стала архимагистром.
Сказать, что Румянцев был удивлен, ничего не сказать. Но он быстро взял в себя в руки.
— Теперь понятно, как Вы, леди Тьер, одолели мага, убившего графа Долгорукова. Очень многие обсуждали сей факт, — напомнил Василий о том, что Эмери во время битвы у Риги расквиталась со старшим магистром, убившим её отца. Потом его взгляд стал очень серьёзен. — Значит, если Совет примет решение не в вашу пользу, то вы готовы применить силу. Я прав?
— Да, — ответил я. — Это меняет ваши планы на союз?
— Нисколько, — ответил он. — Однако… ты уж извини, внучка, за прямоту, — посмотрел он на Наталию, — но Роман в живых не оставит ни тебя, ни детей, которые имеют больше прав на престол больше, чем он. Просто вначале я думал, что мы будем действовать со стороны закона. Но как я вижу, вы готовы идти до конца. И вы лучше меня понимаете, что Роман закрепившись на троне, начнёт действовать. А мой род не настолько силен, чтобы подставлять всех членов ради тебя.
— Я это понимаю. Поэтому я выбрала сторону Тьер, — ответила с холодом Наталия. Ей было неприятно, что родные люди отказались бы её защищать, сложись всё иначе. И хоть её дед не юлил и говорил всё как есть, менее неприятными от этого его слова не становились.
— Вы думаете Вера позволила бы ему убить дочь? — спросила Эмери.
— Мне передали копию договора, который она подписала. С того дня, как она поставила подпись, она стала марионеткой. Может лаять, а укусить зубов нет. — Он ненадолго замолчал. — Я думаю Роман использует её, а потом отправит в женский монастырь. И это вторая тема для разговора. Моя дочь должна остаться живой.
— Вы же понимаете, что она будет мстить за смерть Владимира? — спросил я.
— ЯРАР! — вмешалась Наталия. — Она моя мать! И она не отвечает за деяния, совершенные моим братом.
— Хорошо, — произнесла Эмери. — Что вы предлагаете? — Посмотрела она на Василия и Наталию.
— Я заберу её в свой род. Через пару лет выдам замуж, а дальше видно будет.
Потом мы обсудили что род Румянцевых хочет получить. И в принципе ничего сверхнового Василий не назвал. Он ещё раз повторил, что наши рода должны породниться. Также глава рода Румянцевых сохранял своё место в Высшем совете. На это я ответил расплывчато, потому что считал необходимым его упразднить. Василий понял к чему я клоню, и попросил время на раздумья.
Когда обсуждение было закончено, мы пожали друг другу руки, и я пригласил Румянцева и членов его рода к нам в гости на обед. После чего нужно было собираться в столицу. Пока будем лететь в Санкт-Петербург, Орлов уже должен будет прислать сообщение, описывающее общую картину в высшем свете. Но в любом случае, больше не было смысла медлить. Все решающие события будут происходить именно там.
Не успел я выйти из кареты, как мне сообщили, что к Балакина приближается дирижабль с гербом Макарова.
Ко мне подошёл Василий.
— Если Вы не будете против, то я хотел был поехать с Вами встретить Степана Осиповича.
Немного подумав, я ответил.
— Не имею ничего против.
Отправив женщин накрывать на стол, а свиту Макарова немного передохнуть с дороги, мы выдвинулись к посадочной площадке.
Ещё не успел дирижабль приземлиться, а Макаров уже стоял рядом с нами, спрыгнув с высоты примерно в сто метров и приземлившись с помощью водной воронки.
— Позёр, — усмехнулся Василий. И хоть расстояние до Макарова было большим, тот услышал слова Румянцева.
— Вася, уж кого не ожидал здесь увидеть, да ещё мирно стоящим в компании с Яраром, так это тебя. Знал бы, что ты здесь, из вредности заставил бы тебя ждать ещё минут двадцать пока судно не сядет, а мне не постелют красную дорожку. — Потом он посмотрел на меня. — Хотя это во много раз облегчает задачу. Я получил сообщения пока летел к тебе, и у меня было время подумать. Беременность Наталии очень вовремя. Надеюсь ты понимаешь, что если это не так, то мы станам париями для всех глав великих родов?
— Степан, не прошло и часа, как я лично убедился в этом. Близнецы, мальчик и девочка.
— Хмм, — произнёс Макаров. — А вот про это в сообщении умолчали. — И усмехнувшись продолжил. — Но так даже лучше.
— Мы собираемся пообедать, после чего лететь в столицу, — сказал я.
— Согласен, нам нельзя терять время. Ты подготовил договор о намерениях?
— Да, — ответил я. — После обеда подпишем.
— Хорошо. И, Ярар, когда начнётся война, я попрошу тебя снова приютить у себя Ксению и Вадима.
— Могли бы и не просить, — произнёс я. После чего он кивнул, и мы пошли в карету.
* * *
Только к вечеру мы поднялись в воздух направляясь в столицу. И как бы я не хотел прибыть быстрее, но Румянцев летел раза в два медленнее, и нам приходилось подстраиваться под его скорость.
Я предложил ему полететь с нами, на что он отвёл взгляд и признался.
— Со мной прилетело двести воинов. Я бы не хотел появиться в столице без них.
Я не стал ему ничего говорить. Он не знал, как сложится разговор с нами, и подстраховался на случай если мы нападём. Но я оценил, что он сказал правду, ведь когда он прилетел за дирижаблем пристально наблюдали мои гвардейцы, которых я, кстати, тоже взял с собой. С первой по седьмую роты — по пятьдесят человек — я взял с собой. Оставшиеся три остались в Балакина.
