Я влетела в столовую и с ходу спросила у Дядюшки Джо, который от неожиданности даже яйцо на пол выронил.
— Еву не видели?
— Сразу за вами ушла. Сказала, что нужно подготовиться.
Слова кухонного духа совершенно не обнадежили. Похоже, Ева уже в гостях у кикимор…
Интуиция подсказывала, что нужно торопиться. Искать магистра не было времени, поэтому я решила положиться здесь на Дядюшку Джо.
— Скажите Арчи Рейву, что его дочь пошла к пруду кикимор! Срочно!
Я бежала по аллеям из последних сил, чувствуя, что организм работает на чистом упорстве. Еда немного приободрила тело, но этого надолго не хватит. Голубые верхушки леса приближались, и я очень надеялась, что мне хватит щедрой порции еды, чтобы добраться до места.
Я выбежала на опушку леса и огляделась по сторонам. Должно быть где-то здесь.
Испуганный девичий визг заставил меня подпрыгнуть от страха — чуть дух из тела не вылетел!
Где там Арчи носит? Знает же, какая Ева непоседа! Да на ней оберегов должно быть навешано, как на ритуальном дереве ленточек.
Думала, сердце выпрыгнет из груди и умчится вперед тела, до того распереживалась за девочку. Но когда обогнула здоровенное дерево, не поверила своим глазам: Ева таскала за паклю зеленых волос страшенную кикимору, которая намертво вцепилась в голубенькое платье принцессы.
Стоя по колено в воде, малышка выглядела грозно на фоне тонкой, как ветка дерева, болотной девы. Пруд зеленел так, что не было видно воды. Лишь пузырьки, идущие со дна, разгоняли на мгновение изумрудную муть.
Кстати, визжала кикимора, а не Ева! Девочка же стиснула зубы и с таким серьезным видом расправлялась с одичалым магом природы, что я не посмела вмешиваться: еще влетит!
Ева и топить пыталась кикимору, но быстро поняла, что это бесполезно. И подножку зеленой даме делала, и пыталась ноги в узел скрутить. А тем временем прекрасное платье все больше превращалось в лохмотья, что жутко расстраивало крошку.
— Это мое любимое платье! Папочка подарил!
Кикимора в ответ только визжала. Выглядела она ужасно. Неужели я могу стать такой же, если применю силу, чтобы убить Рамзи? Аж в дрожь бросило.
Ева медленно, но верно одерживала победу. Какой бы изворотливой ни была жительница пруда, как бы ни кидалась на девочку, сила Евы позволяла крутить ее клубком, постепенно подавляя нападки.
Я уже хотела присесть на берег, ожидая, пока Ева принесет открученную голову кикиморы, как трофей, когда болотная дева использовала магию. И тут же из пруда показались не менее десятка зеленых голов.
— Ева! — крикнула, чтобы предупредить, как раз в то время, когда все одичалые природные маги накинулись на девочку.
Так! Что там говорили на паре про одичалых? Кажется, я ушла раньше, чем дошли до магов природы!
В Еву мгновенно вцепились со всех сторон: в светлых волосах запутались корявые пальцы кикимор, тонкие запястья обвили цвета прогнившей плоти конечности, платье сыпалось голубыми лоскутами. Девочка в одно мгновение ушла под воду, не успев и ахнуть.
— Нет! — закричала я, собирая все остатки силы, чтобы откинуть кикимор от Евы.
Водоросли на глубине пруда отозвались и оторвали одичалых от девочки. Ева вынырнула на поверхность и жадно хватала воздух ртом.
— Держись! — Я уже была по колено в пруду и пыталась добраться до девочки.
И тут крошки сил, которые остались после схватки с Рамзи, иссякли. Резерв исчерпался до дна, до скрежета по стенкам духовного сосуда.
Я знала, что дальше меня просто выключит. Любого вырубит, если резерв будет исчерпан. Но мне было нельзя! Никак нельзя!
Я гребла в сторону девочки, которую снова утащили под воду, на чистом упорстве. Я не могла сейчас лишиться чувств и оставить Еву в беде. Ни за что!
Говорят, что в особо трудные времена даже не помнишь, как делаешь невозможное. Наверное, отбивая Еву под водой от кикимор, я была страшнее одичавших. Мне не страшно было умереть. Было страшно, что они заберут маленькую жизнь.
Ева была сильна, но быстро лишалась кислорода. Время утекало сквозь пальцы, все было против нас.
Я отдирала корявые пальцы, едва различая их в мутной воде. Двигалась скорее на ощупь, отпихивалась руками, отталкивалась ногами от болотных дев, но все же выгребла на поверхность с Евой.
— Плыви! — Что было сил толкнула ее к берегу, а сама кинулась на бросившихся вдогонку за девочкой кикимор.
И, как только нога девочки коснулась берега, я ушла под воду — в темную муть диких хозяек пруда…
Арчи Рейв
Сотню раз просил декана закрыть практическую площадку с кикиморами. Хотя бы огородить! Как знал.
С Евиной натурой не нужно уметь читать мысли, чтобы понять: дочка обязательно зайдет на огонек к зеленкам. Поэтому я усиленно пугал ее рассказами об одичалых и объяснял, что будет, если она ступит на запретную территорию.
И это работало ровно до сегодняшнего дня.
Когда в кабинет влетел переполошенный кухонный дух, я тут же вскочил со стула на ноги.
— Ева?!
Дядюшка Джо дышал так, будто запыхался летать сквозь стены. Просипел лишь одно:
— Кикиморы!
Я сразу все понял. Открыл портал и выпрыгнул из него на берег пруда ровно в тот момент, когда мокрый до нитки Сворски вытолкнул Еву на мелководье, а сам бросился на растерзание девам.
Дочка ползком выбралась на противоположный берег пруда, цепляясь руками за глинистую почву. Повернулась к воде, и я впервые увидел на ее лице такой первобытный ужас. До этого момента я всерьез считал ее безбашенно бесстрашной. Ан нет, оказывается, и она кое-чего боится.
Перевел взгляд на происходящее в пруду и увидел, как Сворски уходит под воду с самым блаженным выражением лица.
И эта эмоция смирения и полного принятия приближающейся смерти меня будто-то наизнанку вывернула. В грудь будто вилы воткнули и провернули по часовой стрелке.
Я сдернул сковывающий тело пиджак, сбросил обувь, которая будет тянуть на дно, и услышал…
— Па-а-а-апу-у-уля-я-я! — Ева подняла голову вверх и орала во всю глотку призыв, не зная, что я рядом.
Не сомневаюсь, что голос раскатом прошелся по всей территории академии. В нем было столько паники и просьбы, что за душу брало. Мою так точно!
Я прыгнул в пруд, поражаясь, как эти двое умудрились разбудить сразу всех кикимор без исключения. Хотя кто бы сомневался?!
Одичалые маги природы были одними из самых безобидных, если, конечно, так можно говорить о тех, кто потерял душу. Именно поэтому в академии держали пруд с ними для практических занятий. Вот только будили для схватки по одной и никогда — всех. Потому что даже овечки, собравшись в стадо, вполне способны растоптать в пыль.
От Сворски, если не поторопиться, не останется и костей. Я, конечно, благодарен ему за героическое спасение дочери и отвагу, но почему-то дико злился за безголовость. Надо же всего себя исчерпать так бездумно! Сначала на Рамзи, теперь на кикимор. Если бы учился нормально, а не юным девам мозги запудривал, вышел бы целым и невредимым.
Раскидывая зеленых приставал, я чувствовал, как меня впервые трясет от страха, что не успею. Что Сворски нахлебается воды с ядовитыми выделениями от водорослей. Что какая-то кривая рука выколет такого редкого цвета фиолетовые глаза. Что зеленые твари закопают его в залежах ила — и поминай как звали. Или что разорвут на куски, как пираньи.
— Папочка! Так их! Так! — болела за меня Ева с берега, размахивая кулаками. — Спаси Марка!
Кикиморы-липучки цеплялись ко мне изо всех сил, пытались вскарабкаться на голову, свернуть шею. И тут же падали, разобранные по частям, удобрять дно. Только и слышен хруст гнилых косточек.
Я не сводил глаз с места, куда с головой ушел Сворски. Добрался до него, расчистил от кикимор и нырнул. Под водой мутнели силуэты, но я смог разобрать двух зеленых диких, которые вонзили свои острые зубы в ноги и руки адепта.
Когда я увидел это, во мне поднялась такая волна силы, что я одним махом разрубил рукой под водой тела кикимор и схватил Сворски. Оттолкнулся с ним в руках от дна и вынырнул на поверхность. Огромная волна, пущенная мной, сметала кикимор и шла к берегу, на котором стояла Ева. Дочка тут же подобрала мокрые юбки и рванула в сторону академии.
