Леонид Каганов - Дефицит белка

— Ты меня вчера трахнул? — спросила она игриво.

— Кажется да, — ответил Yo-630, подумав. — Хотя точно не помню.

Wala цинично засунула верхний манипулятор между нижних шарниров и поводила там фалангами.

— Кажется трахнул, — сказал она, — судя по бардаку в комнате. Герой!

— Это потому, что я тебя люблю, — убедительно произнес Yo-630. - Но мне плохо.

— Сейчас воды налью, — Wala кивнула и встала.

— А у нас еще осталось?!

— Я уже сходила.

После стаканчика мир стал добрее и праздничнее. Теперь верилось, что наступило утро Нового хода. Они немного посидели на топчане, обнявшись.

— Ты помнишь Pi? — вдруг спросила Wala. — Его больше нет. Сорвался и заржавел.

— Господи… — выдохнул Yo-630.

— А помнишь музыканта Olo? Заржавел и лежит парализованный, даже окуляры не двигаются.

— Господи… Господи… — Yo-630 долго сидел потрясенный, пока не спохватился: — Надо же за упокой…

Они влили еще по стаканчику.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Yo-630.

Wala не ответила. Она задумчиво смотрела вдаль.

— Знаешь, — медленно произнесла она, — я так соскучилась по нашим… Я так давно не видела мастера Zozo… Ведь он столько сделал для нас. А ведь он уже очень старенький…

— Давай его поздравим с Новым ходом! — вдруг предложил Yo-630.

— Поймаем машину и поедем? — обернулась Wala. — Прямо сейчас?! А давай! Только сию же секунду, пока не передумали!

Они вскочили и, сцепившись манипуляторами, вышли из квартиры.

Во дворе вокруг лавочки валялись вповалку трое мужиков — все как на подбор с помятыми кожухами и толстыми поршнями. А на лавочке спала, скрючившись, маленькая женщина — тоненькая и ажурная, практически без следов ржавчины. В манипуляторе она сжимала здоровенную колбу, где еще оставалась добрая треть. Yo-630 шагнул к ней, схватил колбу и дернул. Женщина с трудом распахнула шторки мутных окуляров, и сжала колбу крепче.

— А ну, дай сюда, подстилка ржавая! — прошипел Yo-630 и грозно замахнулся.

Женщина отпустила колбу, закрыла шторки и снова погрузилась в сон.

— А ты хам, — удивленно констатировала Wala.

— Для ее же блага, — объяснил Yo-630. - Сама видишь, ей уже хватит, сырая насквозь.

Разбудил их водитель.

— Приехали, — сказал он зло и хмуро, сверля сухим завистливым взглядом.

Yo-630 рассчитался. Машина взревела поршнями, пыхнула котлом и укатилась.

— Сколько времени-то? Все спят наверно… — удивленно произнесла Wala, массируя шторки окуляров.

— Да ладно, пойдем… Только колбу эту брось.

— Колбу?

— Ну не с колбой же мы туда пойдем? — Yo-630 карикатурно скривился: — Здрасьте, Господи, я пришла вся влажная! — передразнил он.

— А зачем ты вообще эту колбу взял? — спросила Wala, с удивлением разглядывая ее.

— Не знаю, — честно ответил Yo-630. - Тогда знал. А сейчас проветрился, поиспарялся, и уже не знаю… Давай ее спрячем пока?

Wala молча размахнулась и швырнула колбу об камень. Раздался глухой звон и брызнули осколки.

— Ну зачем же так-то? — обиделся Yo-630.

— А затем! — зло ответила Wala, — Что хватит! Понимаешь? Хватит! Ты понимаешь, что мы сделали? Мы — сорвались!

— Ну… — растерялся Yo-630. - Вообще-то да…

— Вперед! — Она решительно взяла его за манипулятор и потащила к воротам. — Упасть в ноги мастеру Zozo и каяться, каяться, каяться… И все сначала… Труд и молитва. Иначе — гибель. Ты понимаешь?

Yo-630 ошарашенно кивнул.

За воротами Миссии оказалось тихо — похоже, все и правда спали. Yo-630 и Wala тихонько прошли через двор, вошли в обитель и стали подниматься по винтовой лестнице в башенку мастера Zozo. Сверху раздавался мерный грохот: «Бах! Бах! Бах!» — И что мы ему скажем? — спросил Yo-630. - Он там за всех нас поклоны бьет, а тут мы такие…

— А ничего не скажем! — огрызнулась Wala. — Он сам все поймет, на то и мастер. Посмотрит на нас — и все поймет.

Дальше шагали молча. Грохот становился все ближе. Они остановились перед дверью.

— Стучись! — прошептала Wala.

— Почему я?

— Ты мужчина или ветошь в конце концов?!

Yo-630 глубоко вздохнул, поднял манипулятор и аккуратно постучал.

«БАХ! БАХ! БАХ!» — грохотало за дверью.

— Откроет — сразу падаем к стопам! — скомандовала Wala. — Тогда меньше объяснять не придется.

Yo-630 постучал снова. Мастер Zozo продолжал бить поклоны. Ожидание стало нестерпимым. Тогда Yo-630 что было силы замолотил в дверь манипулятором. И вдруг она распахнулась…

Келья была крохотной, но казалось, что здесь пульсирует сама Вселенная. Здесь грохотало и сверкало, словно сам Господь сошел с небес. Распахнув в шоке ротовые пластины, Yo-630 и Wala как зачарованные шагнули вперед — к этому вспыхивающему алтарю внутри каморки. Но тут же оба споткнулись и упали, словно Господь с размаху уронил их, собираясь раздавить в гневе, искрошить, рассверлить…

Ритмичный грохот продолжался, вспышки на алтаре били все так же ярко. А позади раздалось невнятное мычание. Первой опомнилась Wala. Она зашевелилась, обернулась — и вдруг вскрикнула. Yo-630 тоже обернулся — и увидел то, обо что они споткнулись.

Мастер Zozo лежал на спине, широко раскинув манипуляторы. Один его окуляр был почти закрыт, другой нелепо двигался взад-вперед, поскрипывая червячной передачей. В громовых вспышках линза объектива казалось влажной и мутной.

— Ата… ма-а-ата… — бормотал мастер Zozo. — Зя… Зя… у мамы сирота-а-а…

Yo-630 в страхе кинулся к нему, забыв даже про алтарь и вспышки:

— Мастер Zozo! Мастер Zozo! Вам плохо?! У вас случился удар?!

Но тут почувствовал на плечевой пластине ее манипулятор.

— Оставь его, — жестко сказала Wala. — Обернись!

Yo-630 послушно обернулся. Wala подняла железный табурет и швырнула его в алтарь — туда, где сияло, где грохотали молнии. Раздался стеклянный звон, все смолкло и потухло.

— Что это было? — прошептал Yo-630. - Что это все значит?

— А это, — жестко ответила Wala, подходя к столу, усыпанному битым стеклом, — если не ошибаюсь… Нет, я не ошибаюсь. Знай: это — эвдиометр. Установка по окислению водорода небесной громовой дугой! Вот это — баллон с водородом, вот это — кислород из окиси. А вот по этой трубке капает готовая вода — видишь, куда капает? В пустой баллон из-под масла. Ты помнишь его? Мы его возили менять на такой же, но с маслом.

Yo-630 перевел взгляд на мастера Zozo, затем — снова на разбитый стол.

— Пошли отсюда, — проскрипела Wala.

— Куда? — глухо произнес Yo-630.

— Кто куда, — тихо ответила Wala.

Казалось, прошла вечность. По крайней мере, несколько лет. Или дней. Хотя, может, часов. Наконец дверь отъехала в сторону, и появился рослый мастер с неровной лицевой пластиной, чуть румяной от ржавчины.

— Вы ее родственник? — строго спросил мастер.

— Ну?! Что с ней?! - умоляюще крикнул Yo-630, - Не молчи!!! Ну?

— Что с ней… — медленно повторил мастер, стягивая рукавицы. — Пока ничего сказать нельзя. Мы сделали все возможное, и теперь надо просто ждать. Это был очень сильный удар, все поршни, все главные шестеренки… Очень сильный удар. Хотя надежда есть всегда.

— Кто ее ударил?! Кто?!! - закричал Yo-630. - Я ничего не знаю!!! Мне сказали, что Wala попала в мастерскую, я тут же примчался и…

— Три дня назад она переходила улицу, и ее сбил грузовик, — сухо ответил мастер.

— Подонок!!! - прошипел Yo-630, сжимая манипуляторы. — Мерзкий подонок!!! Наверняка сел за руль сырым!

— Да, — тихо кивнул мастер. — Да и она тоже.

— А вот этого не может быть!!! Мы расстались, поклявшись друг другу, что встретимся снова, когда с грехом будет покончено… Мы поклялись, что все для этого сделаем!!! И я, и она…

Мастер посмотрел на Yo-630 усталыми окулярами и покивал головой.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Yo-630.

— Yo, вы ничем здесь ей не поможете. И повидать ее сейчас нельзя — туда не пустят. Так что мой вам совет: идите домой и постарайтесь успокоиться. Если ее состояние хоть как-то изменится — мы вам сразу сообщим.

Подходя к дому, Yo-630 купил в ларьке колбу и почти бегом дошагал до парадного.

— Один глоток, чтобы успокоиться! — твердо сказал он. — И больше — никогда. Глоток — и колбу вдребезги! Глоток — и сразу вдребезги об камень! Клянусь! Или будь я проклят!

Он запрокинул голову и сделал ровно один большой глоток. Некоторое время стоял, прислонившись спинной пластиной к стене и чувствуя, как в груди бьется поршенек, а черная беспросветность отступает. А вместо беспросветности со всех сторон наплывает влажная надежда. Наконец он глубоко вздохнул, подтянулся и бойко затопал по лестнице в свою квартиру, слегка сутулясь и нелепо покачивая сжатой в манипуляторе колбой.

май 2006, Москва