— Вы хотите сказать, он бродил по зданию ночью без лампы?
— Не знаю, сэр. Но я знаю кое-что насчет лестницы. Лампы на лестнице горят всю ночь, сэр. Стэнли заправляет их маслом каждый день, он такой же пунктуальный, как Несмышленыш.
— Значит, часто пользуетесь этой лестницей, да?
— Никогда, сэр, только лампы заправляем. Там почти все почтой забито, не пройти. Но насчет ламп, — это одно из Правил Почтамта, сэр.
— А следующий почтмейстер? — спросил Мокрист слегка охрипшим голосом, — еще одно случайное падение?
— О нет, сэр. Мистер Игнавия, вот как его звали. Сказали, это из-за сердца. Он просто лежал мертвый на пятом этаже, мертвый, как камень, все лицо перекошено, как будто он увидел призрака. Сказали, смерть от естественных причин. Аааах, тогда повсюду была Стража, они все облазили, уж можете поверить. Они сказали, рядом с ним никого не было., и отметин на теле тоже никаких. Удивительно, что вы не знали всего этого, сэр. В газетах же писали.
«Ага, вот только когда сидишь в камере смертников как-то не до новостей», — подумал Мокрист.
— Правда? — сказал он вслух, — а как они узнали, что рядом с ним никого не было.?
Грош наклонился вперед и заговорщически понизил голос.
— Все знают, что у них в Страже есть оборотень, а уж оборотни, черт возьми, могут учуять даже какого цвета штаны были надеты на вас вчера.
— Оборотень, — тупо повторил Мокрист.
— Да. Да и все равно, тот кто был раньше…
— Оборотень.
— Именно, сэр, — сказал Грош.
— Чертов оборотень.
— Ну, чего только в мире нет, сэр. В любом случае…
— Оборотень, — Мокрист вынырнул из бездн ужаса, — и они не предупреждают гостей города?
— Ну же, а что они должны сделать, сэр? — мягко спросил Грош, — повесить табличку перед воротами? «Добро Пожаловать В Анк-Морпорк, У Нас Есть Оборотень», сэр? В конце концов, в страже служит целая куча гномов и троллей, и даже голем — свободный голем, не при вас будь сказано, мистер Помпа — и пара карликов, и зомби, и… даже Шноббс.
— Шноббс? Что такое Шноббс?
— Капрал Шнобби Шноббс, сэр. Еще не встречались с ним? Они говорят, что у него есть официальная бумажка, подтверждающая, что он человек, только представьте себе, кому такое может понадобиться, э? К счастью, он только один такой, и поэтому не может размножиться. В общем, так или иначе, у нас в городе есть все, сэр. Очень космополитично. Вы не любите оборотней?
«Они узнают тебя по запаху, — подумал Мокрист, — они так же умны, как человек, а по следу идут лучше любого волка. Они могут вынюхать след, оставленный несколько дней назад, даже если ты пытался сбить собак со следа другим запахом — особенно в этом случае. О, есть способы уйти и от оборотня, но это только если ты знаешь, что он повис у тебя на хвосте. Не удивительно, что они поймали меня. Должен быть закон против оборотней!»
— Не очень, — сказал он вслух и снова бросил взгляд на Стэнли. Было полезно приглядывать за ним, пока Грош болтал. Сейчас глаза у парня так закатились, что были видны практически только белки.
— А мистер Пошатбери? — спросил Мокрист, — он вел следствие для Витинари, э? С ним-то что случилось?
Стэнли затрясся, как кусты под сильным ветром.
— Э, вам же вручили кольцо с ключами, сэр? — спросил Грош подрагивающим от показного простодушия голосом.
— Да, конечно.
— Готов поспорить, одного ключа там не хватает, — сказал Грош, — его Стража забрала. А он был только один. Некоторые двери лучше не открывать, сэр. Это дело закончено, сэр. Они сказали, мистер Пошатбери умер в результате несчастного случая на производстве. Рядом с ним никого не было. Вам не захочется идти туда, сэр. Иногда что-то настолько сломано, что лучше и не приближаться, сэр.
— Я не могу так, — сказал Мокрист, — я Главный Почтмейстер. И это мое здание, так? Я буду решать, куда мне идти, Младший Почтальон Грош.
Стэнли закрыл глаза.
— Да, сэр, — согласился Грош, как будто разговаривал с ребенком, — но вам не захочется пойти туда… сэр.
— Его мозги были размазаны по всей стене! — дрожащим голосом крикнул Стэнли.
— О боже, ну вот вы его и растревожили, сэр, — сказал Грош, суетясь вокруг мальчишки, — все в порядке, парень, сейчас дам тебе твою таблеточку…
— Какая булавка среди изготовленных с коммерческими целями, — самая дорогая, Стэнли? — быстро спросил Мокрист.
Его слова как будто повернули рычаг. Выражение лица Стэнли мгновенно переключилось со страшного горя на глубокую задумчивость.
— С коммерческими целями? Если оставить в стороне булавки, специально изготовленные для выставок и ярмарок, включая «Великую Булавку» 1899 года, то это, наверное, будет «Цыпленок» № 3 Экстра-Длинная с Широкой Головкой, изготовленная для производства шнурков признанным мастером-булавочником Джошуа Унылом55, я бы так сказал. Он тянул эти булавки вручную, и у них на головках было выгравировано его личное микроскопическое клеймо в виде петушка. Считается, что до своей смерти он успел изготовить не более сотни таких, сэр. Согласно «Каталогу Булавок» Хуберта Паука, эти булавки можно приобрести за цену от пятидесяти до шестидесяти пяти долларов, в зависимости от их состояния. № 3 Экстра-Длинная с Широкой Головкой способна украсить собой коллекцию любого истинно булавочноголового, сэр.
— Просто… я нашел это на улице, — сказал Мокрист, вынимая из лацкана одну из своих утренних покупок, — шел по Рыночной улице и гляжу, она лежит, в щели между булыжниками. Мне показалось, выглядит необычно. Для булавки.
Стэнли оттолкнул хлопотавшего вокруг Гроша и осторожно взял булавку из пальцев Мокриста. В его руке как по волшебству появилось большое увеличительное стекло.
В комнате повисла напряженная тишина, пока булавка подвергалась самому тщательному изучению. Затем Стэнли поднял потрясенный взгляд на Мокриста.
— Вы знали? — сказал он, — и вы нашли ее на улице? Я думал, вы ничего не знаете о булавках!
— О, ничего серьезного, просто баловался немного, когда был мальчишкой, — сказал Мокрист, неодобрительно помахивая рукой, чтобы показать, как глуп он был, что не превратил школьное увлечение в страсть всей своей жизни, — ну знаешь… парочка старых медных Империалов, две или три забавных штуки типа неразделившейся пары булавок или двухголовика, купленный по случаю пакетик различных неразобранных булавок…
«Спасибо богам за то, что я умею быстро читать», — подумал он про себя.
— О, в таком наборе никогда не бывает ничего ценного, — сказал Стэнли и снова впал в академический тон: — Большинство булавочноголовых начинают с того, что время от времени покупают новые блестящие булавки, а потом потрошат бабушкины подушечки для булавок, ха-ха, на самом деле путь к созданию действительно хорошей коллекции вовсе не в том, чтобы транжирить свои денежки в ближайшем булавочном супермаркете, о нет. Каждый дилетант может стать «очень колкой персоной» потратив достаточно денег, но для настоящего булавочноголового истинная радость состоит в поиске, в посещении булавочных ярмарок, распродаж имущества, и, кто знает, иногда в неожиданном отблеске из сточной канавы, который оказывается хорошо сохранившимся Даблфестом или целеньким двухконечником. Верно же сказано: «Коль булавку ты найдешь, день с булавкой проведешь»56.
Мокрист чуть не разразился аплодисментами. Это было почти слово в слово то, что Дж. Пушок Совбери написал в предисловии к своей книге. И, что более важно, он теперь крепко подружился со Стэнли. Точнее сказать, Стэнли подружился с ним — добавила от себя его темная сторона. Мальчишка, чья паника отступила перед булавочными радостями, поднял свое новое приобретение повыше к свету.
— Потрясающе, — выдохнул он, забыв про все ужасы, — чистенькая, как новая! У меня уже давно готово местечко в коллекции для этой булавки, сэр!
— Да уж, не сомневаюсь!
Его мозги были размазаны по всей стене…
Значит, где-то здесь была запертая дверь, а у Мокриста не было. ключа. Четверо его предшественников прошествовали на тот свет из этого самого здания. А бежать некуда. Да уж, работа Главного Почтмейстера оказалось делом всей жизни — так или иначе. Вот почему Витинари запихнул его сюда. Ему нужен был человек, которому некуда идти, и которого не жалко потерять. Какая разница, если Мокрист фон Губвиг умрет. Он уже мертв.
А потом он постарался не думать о мистере Помпе.
Сколько других големов заработали себе свободу на службе городу? Был ли среди них мистер Пила, только что покинувший яму с опилками, в которой он проработал сотню лет? Или мистер Лопата? Или, может быть, мистер Топор?
И был ли здесь голем, когда последний несчастный Почтмейстер открыл ключом или, возможно, удачно подобранной отмычкой ту самую дверь, и не стоял ли этот голем позади него, и не поднял ли этот голем по имени, возможно, мистер Молот, да, о боги, да! свой кулак для одного внезапного, сокрушительного удара?
