Кот внезапно стал выше ростом, натянул шляпу на уши и решительно толкнул дверь. Она дохнула на нас теплым, вкусным запахом кухни. Внутри помещения, под потолком, плавали туда-сюда несколько молочных, монотонно светящихся шаров, освещая все помещение колеблющимся светом. Несколько деревянных, резных столов были пусты, только за одним, уронив голову на руки, спал человек с обритой головой, да прямо у окна сидела влюбленная парочка, настороженно уставившаяся на нас, когда мы вошли. В глубине за деревянной, отполированной стойкой, стоял человек с обвислыми усами, близко посаженными глазами и большой, на всю голову плешью, прикрытую тремя волосками. Человек сосредоточенно курил трубку, даже не повернув голову в нашу сторону. Слева от стойки темнела крутая лестница на второй этаж.
- Уважаемый! – обратился кот к человеку, опустив шляпу на глаза и скрывая свое лицо, - не надеться у вас для уставших путников комнаты для ночлега и какого-никакого ужина.
С этими словами кот выбросил на прилавок две, ярко блеснувшие, монеты, которые, не успев прокатиться, исчезли в руке, я так понимаю, хозяина заведения.
- Найдется, - невозмутимо ответил хозяин и добавил, - проводи!
И тут, откуда-то сбоку, возникла, как тень, женщина, которая, подтолкнув впереди себя светящийся, плывущий шар, пригласила за собой взмахом руки. По лестнице мы взобрались на второй этаж, где вдоль длинного, на весь дом, коридора, располагались четыре двери. Женщина открыла дальнюю левую дверь и впустила нас в небольшую комнату с одной кроватью, деревянной лавкой, столом, братом тех, что внизу, и парой табуреток. Женщина опустила шар на стол и скрылась в полумраке. Не успели мы присесть, как она снова появилась, держа в руках поднос с несколькими тарелками, кувшином и двумя кружки. Уставив стол разогретой курицей, хлебом, луковицей и солеными огурцами она так же незаметно, как и появилась, исчезла.
- Ну что же, - сказал кот, - приступим.
Никто никого не упрашивал. Кот оторвал куриную лапку и чуть ли не всю сунул себе в пасть. Я быстренько схватил другую. Все, даже луковица, как то быстро исчезло. Было - и нет. Но желудок довольно напоминал, что было. Мы улеглись в одну кровать. Настало время вопросов:
- Кот, мы где? – спросил я.
- В Стране Фей! - буркнул кот. - Спи - завтра рано вставать.
Он взбил лапами одну подушку, плюхнулся рыжей мордой прямо в её серединку и добавил: «Не храпеть!» А сам тут же замурчал на всю комнату. Я отвернулся, с удовольствием закрыл глаза и подумал, что Страна Фей не такая уж плохая.
* * *
Нас разбудили грубо, без церемоний. Я лежал на полу со связанными руками, придавленный чьим-то коленом. Передо мной стоял невысокий, с приятным брюшком человечек в ярко-зеленой шляпе и синем камзоле, расшитом белыми, трех лучевыми звездами. К поясу была приторочена кобура, в которой торчал старинный пистоль с золотой насечкой. В руках у него был мешок, в котором что-то неутомимо рыскало во все стороны, шипело и рычало.
- Надо же - он меня укусил! – радостно сообщил человечек, и со смаком добавил, - Вот собака кусачая!
Два угрюмых воина, в черных кожаных куртках, с мечами на поясе, стоявшие у двери, не разделяли радости толстячка и смотрели на все безразличными, привычными глазами.
- Капитан Вейн! - отозвался хрипящий голос за моей спиной, - так что, будем делать?
- Ведите лейтенант, - сказал капитан и передал бурлящий мешок одному из угрюмых воинов. Второй воин помог невидимому лейтенанту поднять меня и толкнул меня к двери: - Шагай.
Мы спустились по лестнице. За стойкой все также дымил хозяин харчевни. Остановив на мне взгляд, он незаметно двинул плечом, молчаливо говоря: «Я не виноват». Нас, точнее меня и мешок, вывели на улицу. Было раннее, летнее утро. Такие одноцветные ночью дома под лучами солнца прихорашивались и блистали разноцветными боками, как в калейдоскопе. Палисадники радовали редкими цветами, окна игрались зайчиками, намекая, что жизнь не такая уж плохая штука. Прохожие с интересом пялились на нас, впрочем, не отвлекаясь от домашних дел.
Капитан Вейн вышагивал впереди, весь довольно светился жизнью, похлопывал по голенищу невысокого сапога сорванным прутиком. Лейтенант шел сбоку, его хищное лицо ищейки было в неприятном контрасте с лицом капитаном, и выражало больше скрытую угрозу, чем какую-либо долю добродушия. Такой же пистоль как у капитана, правда, не в такой богатой оправе, он держал в правой руке, положив дуло на изготовку на левую руку. Мы приближались к замку. В свете утра он казался ещё более игрушечным и нереальным. В нескольких местах из печных труб вился дым. Дальше за замком живописным полукругом располагалась гряда гор, вершины некоторых поблескивали под солнцем снежными вершинами.
Между тем, миновав предместье, мы подошли к подъёмному мосту замка, в который со всех сторон тоненькими струйками стекался груженный разной поклажей народ. Ворота замка были открыты. Молоденькие девушки, пересмеиваясь между собой, несли корзинки с зеленью, бородатый мельник толкал деревянную тележку с мешками муки, двое подростков тащили большую плетеную верейку с яблоками, немолодая хозяйка с сыном прогоняли стадо гусей. Усатый немолодой стражник у ворот козырнул капитану и тот взмахнул в приветствии прутиком.
- Шерг,- обратился капитан Вейн к лейтенанту, - отведи задержанных в камеру, а я пойду, доложу. И он направился вперед, через толпу горожан.
- Хорошо, - кинул ему в след Шерг, недобро и с ненавистью глядя ему в спину.
Внутри, за воротами, перед замком раскинулась большая площадь запруженная народом, вероятно используемая по утрам как базар. Чирикали в клетках канарейки, спорили тетки, перекрикивая друг друга, сосредоточено перебирала фасоль матрона, а девушки смеялись громко, заразительно, как птички, вырвавшиеся на свободу. Мы свернули сразу налево, и пошли вдоль каменной стены вокруг замка, пока не дошли до серого, тяжёлого здания со ступеньками, опускающимися вниз и заканчивающимися коваными железными воротами. На страже стояли двое угрюмых воинов, похожих на моих сопровождающих, таких же равнодушных и невозмутимых. Один из них снял с пояса огромный ключ, открыл ворота и пошел вперед. Я остановился, но меня подтолкнули в спину: « Иди!»
Пахло землей, прелостью и чем-то терпким. Меня повели по полутемному коридору вдоль дверей со светящими глазками и ввели в невысокую камеру величиной метра три на четыре, с густо зарешеченным окном на высоте выше человеческого роста. Лейтенант Шерг бросил мешок и ехидно сказал:
- Располагайтесь! Вам здесь будет очень уютно, - и закрыл за нами оббитую железом дверь.
Я развязал мешок. Взъерошенный кот выскочил из мешка и чихнул:
- Этот мешок, выдать , никогда не выбивали!
- Так, соколик! А давай-ка, мы с тобой поговорим, - сказал я, придерживая кота за холку, - а то я ведь тоже могу тебя в мешок посадить! Во-первых, рассказывай, куда это ты меня затащил и как мне теперь домой вернуться, тем более, что время у нас есть, - показал я на закрытую дверь.
- Ты знаешь…как тебя там? – поглядел на меня кот.
- Адам! Адам Радецкий к вашим услугам, сер! – съехидничал я.
- Так вот, Адам… – кот подозрительно посмотрел в угол и неожиданно спросил, - здесь мыши есть?
- Не знаю! Может быть. Ты давай, не увиливай, рассказывай.
- Здесь положительно могут быть мыши, - кот поискал взглядом в другом углу.
- Кот!!! Ау-у-у!!! Я с тобой разговариваю??? – я начал закипать. Я люблю животных, но могу и придушить.
- Так вот, Адам… – кот последний раз бросил настороженный взгляд в угол и продолжил, - я тебе говорил – мы в Стране Фей и сам видишь – меня здесь в настоящее время не очень любят. Шерг вообще хотел меня убить, а мои родные люди почему-то думают… в общем тебе это ни к чему. И сейчас отправить тебя назад – я никак не могу, сил у меня нет. Ты немного потерпи, я со своими делами разделаюсь, и потом попробуем тебя зашвырнуть туда, где твоя телега, обломки то есть…. И вообще, ты мужчина или что?
- Слушай, котик! – я ласково погладил кота, а потом взял его за шкирку: - Ты меня переправь, пожа-а-луйста, домой – я тебя «Вискасом» закормлю. А потом разбирайся со своими делами.
- Сам ешь свой «вискас», я мышей не люблю.
- Это не мыши, это мясо.
- И вообще! - закатил глаза кот, - ты меня чуть не задавил своей колымагой!
- Нечего было торчать на дороге? – парировал я.
- Я нигде не торчал, - рассердился кот, - я думал.
- Мог бы и в кустиках где-нибудь думать? – не успел я ответить, как кот неожиданно взвился мне на плечи и напряженно посмотрел в угол.
- Ты чего? – еще больше удивился я.
- Там мышка, - показал в угол кот и глаза у него стали круглыми.
- Ну и что? – спросил я.
- Я мышей боюсь, - ответил обреченно кот.
У меня немножко заболел живот, и лились слезы. Я маленько покатался по полу и попугал всех мышей, которые, наверное, порвали свои животы. Я затихал, но стоило мне взглянуть на огорченную рожу кота, я начинал снова.
