Леопольд с огромным удовольствием отпилил бы назойливому Васе голову пилочкой для ногтей, некогда принадлежавшей горгулье Квази, но все оружие у него предусмотрительно отобрала на входе служба безопасности «Макдональдса», поэтому он счел за лучшее дождаться чека. «Макдональдсы» были общепризнанными нейтральными зонами, на территории которых запрещалась любая деятельность по включению посетителей и персонала в пищевую цепочку: это подрывало бизнес глобальной ресторанной сети. Во времена седой древности благородным рыцарям считалось за падло посещать такие заведения, где еду можно было не добывать в честном бою, а банально купить. Однако современное рыцарство уже давно не жило по понятиям. Ужасный век, ужасные сердца, ужасные желудки.
Получив чек, Леопольд XVII двинулся к свободному столу. За одним из соседних столиков сидел сизый рыцарь-муха Макфлай XXXIX, который вдохновенно поливал горячий яблочный пирожок мутным желудочным соком из хоботка: у него тоже было наружное пищеварение. Увидев своего давнего врага, Макфлай яростно заклокотал.
— Ба! — театрально всплеснул двумя парами рук Леопольд XVII, проходя мимо. — Кого я вижу! Старый дружище! — Он задержался возле Макфлая, чтобы наклониться к нему и вкрадчиво шепнуть: — Ты ведь не забыл еще, что я сожрал твоего дедушку и изнасиловал отца? Оба были великолепны!
Муха вскочил на ноги, опрокинув стол. Его ротовой аппарат не был приспособлен к членораздельной речи, поэтому он разъяренно загудел жужжальцами у основания крыльев.
Паук спокойно повернулся спиной к противнику и занял столик у окна. Он знал, что служба безопасности «Макдональдса» не допустит потасовки в заведении. Действительно, к взбешенной мухе уже устремились дежурный управляющий в бледно-лиловой рубашке и красном галстуке, два работника со швабрами и две затянутые в черную проклепанную кожу, наголо выбритые стриптизерши — охранники на дверях, по совместительству выполнявшие обязанности вышибал.
— Мидянин, готова вытяжка! — крикнули с кухни.
Рыцарь-паук с интересом наблюдал, как белобрысый Вася несет ему на подносике заказанный бульон.
Слегка перекусив, Леопольд XVII стащил со стола солонку — не потому, что она могла пригодиться ему в хозяйстве или он остался не удовлетворен качеством обслуживания, а чисто из любви к искусству. На выходе из «Макдональдса» рыцарь-паук получил по номерку свое оружие и спецснаряжение и вышел на парковку, пребывая в глубокой задумчивости. Голод, конечно, прибит, но к вечеру он даст о себе знать с удвоенной силой. Заказать же сразу тазик трупной вытяжки пауку не позволяли приличия и отсутствие у него еще одного мешочка денег. Разумеется, раздобыть деньги не было непосильной проблемой, но на то, чтобы найти подходящего рыцаря или одиноко странствующего инкассатора, у которого можно отнять этот самый мешочек, требовалось время, а пищевая цепочка ждать не станет. Хорошо бы сейчас на него напал из-за угла раздосадованный происшествием в обеденном зале сизый рыцарь-муха Макфлай XXXIX, при удачном стечении обстоятельств его можно было бы присоединить к несчастному дедушке, а то и к папе, но паук хорошо знал характер этого доблестного рыцаря и отдавал себе отчет в том, что тот ни за что не ввяжется в драку, плотно пообедав: одна только мысль, что он зря потратил деньги на обед, отравит ему остаток дней.
— Дядь, дай девятнадцать копеек на мороженое! — раздался вдруг у Леопольда за спиной булькающий утробный бас.
— Ступай в огонь вечный, анафема, — флегматично отвечал паук, отвязывая стрекозу от парковочного автомата.
— Это в смысле закурить ты тоже зажал? — раздался за спиной другой голос, на этот раз шелестяще-свистящий.
— Ребята, если хотите поссориться, просто подойдите и скажите: хотим поссориться, — миролюбиво произнес Леопольд XVII, оборачиваясь. — Не тратьте зря времени на эти египетские церемонии.
Перед ним, нагло раскачивая ложноножками, стояли рыцарь-амеба и, судя по костюму, его оруженосец, бледная инфузория. Они держали в поводу совершенно одинаковых боевых слизней, что недвусмысленно указывало на имеющиеся между благородными воинами противуестественные сексуальные взаимоотношения.
Дыхательные трахеи паука по всему телу затрепетали от восторга. Еда! Еда!
— Э, зачем поссориться? — досадливо вопросил рыцарь-амеба. — Вообще-то нам обычно дают девятнадцать копеек на мороженое, и этим дело заканчивается. Впрочем, если ты так настаиваешь:
— Тогда отъедем, — нетерпеливо перебил его паук. — Если мы начнем сражаться прямо тут, охрана вломит нам по первое число. Когда тебе интересно, благородный сэр, кто сейчас проткнет все твои вакуоли в алфавитном порядке, знай, что меня зовут черный рыцарь-паук Леопольд XVII.
— Пепельный рыцарь-амеба Дудук VI, — сказал представитель противной стороны. — Так зовут того, кто сейчас вставит в каждый твой паучий глаз по зажженной спичке и по очереди прикурит от каждой из них.
— Пикачу, — коротко бросил оруженосец-инфузория.
Они отъехали от входа всего аршин сто, когда одноклеточные одновременно, как по команде атаковали паука. Вообще-то он предполагал, что все будет по-честному — сначала он убьет одного лоха, а десять минут спустя, немного передохнув, — второго. Однако убить двух лохов одновременно тоже было неплохой идеей.
Яростно размахивая полуторными мечами, сделанными из гофрированного технического картона, одноклеточные с самого начала стали довольно успешно теснить Леопольда. Почувствовав, что фортуна начинает ускользать, черный рыцарь-паук выхватил из-за пазухи украденную в «Макдональдсе» солонку и наотмашь щедро окропил обоих противников солью. Слизни недовольно зашипели, их лоснящиеся бока вспенились, агрессивный минерал начал стремительно выжирать на их телах глубокие каверны. Несколько минут спустя рыцарь-амеба и его оруженосец остались без боевых скакунов, что значительно понизило их боевой дух и шансы на победу. Из уважения к противникам Леопольд XVII также спешился. Конечно, он имел полное право растоптать негодяев стрекозой, благо этого никто бы не увидел и некому было бы донести бесчинство паука до широкой общественности, но доблестный рыцарь брезговал легкой победой.
Итак, рыцарь-паук спешился и, улучив паузу в серии ударов, которые обрушивали на него нападающие, сделал молниеносный выпад, разрубив инфузорию пополам. Легкомысленно сбросив со счета поверженного врага, он переключил было все свое внимание на амебу, но, к счастью, вовремя вспомнил из школьного курса биологии, что одноклеточные размножаются делением. Он быстро двинул рыцаря-амебу рукоятью меча в лоб и, пока тот находился в секундном нокдауне, бросил взгляд за спину, благо опоясывающая головогрудь цепь паучьих глаз позволяла ему не оборачиваться. Выяснилось, что обе половинки перерубленного Пикачу уже пришли в себя и теперь коварно подкрадываются к пауку с высокими и тяжелыми табуретами, украденными из «Макдональдса».
Черный рыцарь-паук Леопольд XVII припомнил также, что некогда ефиоплянский князь Мифусаил Клеопетр Гднум II Коаксиальный выставил против армии крестоносцев жалкую полусотню дизентерийных амеб и инфузорий, наскоро наловленных им сачком в ближайшем пруду и прошедших трехдневный интенсивный курс молодого бойца. Крестоносцы шутя нашинковали одноклеточных, как капусту для засолки, однако из каждого кусочка у них на глазах выросла новая амеба. Крестоносцы порубили увеличившееся воинство ефиоплянское во второй раз, однако результат оказался тот же. Бесплодная сеча продолжалась почти сутки, а когда воины Господа все же догадались давить врага асфальтовыми катками и опрыскивать 15%-ным раствором каустической соды, отчего враг почти неизменно умирал, было слишком, слишком поздно — численность ефиоплянской армии уже достигла полутора миллионов особей, и крестоносцы оказались обречены. Позднее князь Мифусаил Клеопетр вместе со своим получившимся несметным воинством двинулся на Европу через Тартарию и едва не поработил все цивилизованные государства, но, к счастью, выбрал чрезвычайно неудачное время для похода, и вся его армия замерзла под Смоленском, а жалкие остатки некогда грозной орды скончались при отступлении от гнилой воды, чумки и желудочных эпидемий.
Леопольд XVII не глядя протянул за спину четыре верхние лапы. Понятливый Натрещал тут же принял у рыцаря ненужный более меч и вложил в ладони хозяина моргенштерн, узкий стилет, глянцевый иллюстрированный журнал и теннисную ракетку. Из всего этого набора некоторое замешательство у рыцаря-паука вызвал только стилет, и несколько мгновений он терялся в догадках, как его использовать, но потом все-таки пришел к выводу, что, по мнению Натрещала, им следует ковырять в зубах. Решив проблему стилета, паук отпихнул от себя амебу и с полуразворота поочередно угостил обоих Пикачу моргенштерном, превратив их в лужи зеленой слизи. Амебе, как благородному рыцарю, был уготован гораздо более мучительный и почетный конец — посредством свернутого в трубку глянцевого журнала, теннисной ракетки, мотка медной проволоки, солнцезащитных очков, двух стеклянных мензурок, сосуда Дьюара и помятого мусорного бачка.
