Выждав на всякий случай, я аккуратно слез с дерева, готовый в любой момент вскарабкаться обратно. Но лазиль признаков разумной деятельности не подавал, хотя однозначно был жив, судя по приподнимающемуся боку. Решив лишний раз не рисковать, я постелил рядом с ним прихваченную рубаху и, перекатив его на нее, поспешил хорошенько связать эту зверюгу, после чего забросил себе этот груз на плечо, естественно, иголками вверх.
Побегали мы со зверушкой знатно, до лагеря я добирался около часа. Хорошо, что у меня было врожденное чувство направления, да и родился я в местах, где, проехав часок на электричке, окажешься в таких чащобах, что можно медведей с малинников отгонять. Так что я не заблудился.
Пришел я, надо сказать, как раз вовремя. Ужин только приготовили, а поисково-спасательная экспедиция еще не была отправлена. На мой ехидный вопрос, кто бы потом спасал саму экспедицию, никто не ответил; впрочем, я и не ожидал ответа. Всучив счастливому Варду еще одного лазиля, я сходил за новой рубахой (последней!), оделся, после чего принялся за мясную похлебку, услужливо поданную эльфийкой. Когда же заморил червячка, то вместо того чтобы попросить добавки, отставил миску и принялся выискивать камни, какие побольше, и стаскивать их в одно место. Спустя полчаса у меня был готов импровизированный мангал, в котором уже потрескивала первая порция дров.
Дело было в том, что вчера я попросил эльфийку подстрелить какую-нибудь живность, желательно не птицу. Она блестяще выполнила просьбу, попав стрелой точно в глаз местному кабанчику, и я сразу же запряг Дола разделывать подстреленную дичь. Ради свежего мяса даже сделали привал, во время которого я, отобрав бутылку вина у Варда и несколько луковиц у повара, замочил мяса на шашлыки. Теперь же предстояло их приготовить. В качестве шампуров пришлось использовать придирчиво отобранные ветки жароустойчивого дерева. Но на качестве шашлыков это ничуть не отразилось. Скорее, наоборот! Когда я попробовав первый кусочек, то… о-о-о, я такого шашлыка в жизни не ел! От одуряющего запаха рот стремительно наполняется слюной, а когда мясо оказывается во рту, то скулы сводит от потрясающего вкуса, хочется жевать, жевать, жевать… Когда же первый кусок был съеден, трясущимися от вожделения руками я сдернул с шампура следующий и, блаженно прикрыв глаза, просто наслаждался вкусом. Никогда бы не подумал, что хорошее вино может так переменить вкус мяса.
К тому времени, когда была готова первая порция, по лагерю уже вовсю гулял аромат шашлыков. Так что нет ничего удивительного, что, когда я спросил: «Кто хочет попробовать?», — ко мне устремился едва ли не весь лагерь. На такую ораву шампуров, естественно, не хватило, пришлось распределить один на три исходивших слюной рта. Правда, это не коснулось меня и Солины, себе и ей я взял по целому.
И после этого кто-то еще будет говорить, что женщина равнодушно относится к мясу? Впрочем, в этом мире, может быть, так вопрос никогда и не стоял. Потому что, когда Ушастая ела шашлык, то даже глаза жмурила от удовольствия, а когда он кончился, испустился такой жалобный вздох, что я не выдержал и отдал ей остатки своего.
Вторая порция была раза в два меньше первой, так что ее съели еще быстрее. После чего, жутко недовольные нехваткой деликатеса, разошлись по своим спальным местам (не считая, конечно, часовых). Я же еще раз сходил к дороге через поле. За день я узнал не столь уж и многое, но все же весьма существенное. Например: на поле погибают только большие животные, именно поэтому от лошади Солины остались одни лишь ноги. Не удержавшись, я решил проверить, так ли это? Присев, уперся руками в землю, вытянул ноги и согнул руки в локтях, в результате чего оказался чуть выше лазиля. Сделав пару глубоких вдохов, я задержал дыхание, как перед прыжком в воду, после чего на манер ящерицы рванул к полю. На предостерегающий крик (скорее, даже вопль) эльфийки я уже не обратил внимания.
Вот и граница поля… вот и пересек… Хм… как я и думал, мне-то ничего, но над полем опять что-то загудело, а трава вновь закачалась без видимых на то причин. Немного проползя вперед, я быстренько развернулся и так же ползком устремился обратно.
Выбравшись, я встал и, повернувшись к этой загадке, задумчиво на нее уставился. Вывод напрашивался сам собой и был довольно простой. Что бы ни убивало, оно находилось НАД полем. По этой причине даже мошкара не летала над ним. Вот только что именно убивало, по-прежнему непонятно. Все так же задумчиво я развернулся и зашагал к своему месту, намереваясь завалиться спать, на ходу снимая и отряхивая рубашку. Отряхнул и… замер. Вот дурак! Я внимательно оглядел рубашку и… полностью подтвердил внезапно пришедшую мысль. Теперь понятно, отчего трава начинала раскачиваться, как от ветра, и почему она была строго одной высоты. Моя мысль насчет одной большой газонокосилки была практически верна, что-то действительно «подстригало» поле, так как на рубашке была отчетливо видна мелкая трава, оставшаяся после стрижки. Видимо, тут срабатывало что-то подобное минной «растяжке», только «проволока» была натянута где-то под землей и, чтобы привести ее в действие, надо было ступить на поле. Но оставалось неясно, что же приводилось в действие, когда задевали «проволоку». Так ничего и не надумав по этому поводу, я завалился спать, а спустя пару минут почувствовал едва заметное шевеление сбоку от меня, означавшее, что Ушастая тоже легла. Вздохнув полной грудью, я постарался очистить голову от каких-либо мыслей и через некоторое время почувствовал, что засыпаю.
* * *
Ольга появилась неожиданно и прямо передо мной. Вот ее не было, а вот она есть.
— Привет, — радостно поздоровался я.
— Здравствуй, — спокойно ответила Ольга. Сегодня на ней было надето легкое облегающее вечернее платье черного цвета, с небольшим вырезом на груди и очень большим на спине. Волосы же у нее были, как и в прошлый раз, распущены, что делало ее только красивее.
— Классное платье, да и сама ты в нем выглядишь просто обалденно. — Делать девушкам комплименты я люблю, особенно красивым.
— Спасибо, жаль только, я не могу использовать его по назначению, — с грустной улыбкой произнесла она.
— Да, — согласился я. — Его надо надевать перед походом в какой-нибудь особо дорогущий ресторан, а не в поле на встречу со мной.
— Но, к сожалению, я могу надеть его только на встречу с тобой. Кстати, сегодня мы будем заниматься несколько быстрее, чем обычно.
— В смысле? Зачем?
— Просто ночью тебя ждет небольшая встреча, так что нам надо к тому времени уже закончить урок.
— Встреча? Нападение?! — к встречам в этом мире я относился несколько настороженно.
— Нет. Если ты, конечно, сам ее таковой не сделаешь, — весело произнесла эльфийка, подходя ближе.
— Не-е, мы, пацифисты, народ простой. Предупредительный выстрел в голову и шесть контрольных в затылок.
— Ладно, пожалуй, начнем. Кстати, если проснешься и будет побаливать голова, то это значит — я виновата. Вместо положенных пяти часов мы с тобой будем заниматься только два; вернее, для нас пройдет пять часов, но в настоящем мире только два. Из-за того, что информация поступит в том же объеме, но в значительно меньший промежуток времени, у тебя может побаливать голова.
— Тогда прессуй урок до часа. Знал бы раньше, что так можно, то сразу бы читал по десять глав и спрессовывал их всего в пару часов.
— Что?!
— Я говорю: чтобы прошел только час, а не два.
— А я говорю: у тебя может сильно разболеться голова или вообще не сможешь проснуться, пока мозг не усвоит информацию.
— Тебе, кажется, уже известно, что в моем мире информации в мозг поступает с избытком, так что все будет нормально.
— Ну… хорошо, раз ты так хочешь, — неуверенно отозвалась эльфийка.
— Хочу! — упрямо тряхнул я башкой.
— Тогда начнем….
* * *
Урок прошел, по-моему, точно так же, как и предыдущей. Так что, когда я вновь уснул, то, к моему удивлению, тут же проснулся от чего-то непонятного. Нет, голова у меня совершенно не болела, просто было какое-то странное ощущение. Точно такое же, какое бывает у человека, которому неотрывно смотрят в спину. Человек даже не понимает, почему он постоянно оглядывается. Точно так было сейчас со мной: мне казалось, что во мне кто-то хочет дырку просверлить. Правда, не сзади, а спереди. Я медленно открыл глаза… опять их закрыл и снова открыл. Проделав эту процедуру еще раз пять, тяжко вздохнул, так как рожи злобных эльфов почему-то упорно не хотели исчезать…