Ознакомительная версия.
Посети спустился с голубятни и, печатая нервный шаг, промаршировал в главное здание.
В дежурке практически никого не было. В последние дни здесь почему-то появлялось все меньше и меньше стражников. Как правило, в холода люди всеми правдами и неправдами пытались задержаться в дежурке. Но нынче за всем следило бдительное око капитана Колона.
Посети подошел к кабинету и постучался.
Затем постучался еще раз.
Не услышав ответа, он распахнул дверь, осторожно приблизился к сияющему чистотой письменному столу и уже собирался было подсунуть сообщение под чернильницу, чтобы бумажку случайно не сдуло сквозняком…
– Ага!
Рука Посети машинально дернулась, подбрасывая чернильницу высоко над столом. Перед его глазами промелькнуло густо-синее облако чернильных капель, а потом он услышал за своей спиной… всплеск.
Посети исполнил механический поворот кругом и увидел перед собой капитана Колона, лицо которого было бы смертельно бледным, если бы не заливающие его чернила.
– Понятненько, – процедил Колон. – Нападение на старшего по званию, да?
– Это произошло случайно, капитан!
– Неужели? Но скажи на милость, зачем ты прокрался в мой кабинет?
– Я думал, вас здесь нет, капитан, – пробормотал Посети.
– Ага!
– Прошу прощения?
– Небось явился читать мои секретные бумаги?
– Никак нет, капитан! – Посети постарался взять себя в руки. – Но, сэр, почему вы прятались за дверью?
– А что? Мне не разрешается прятаться за дверью собственного кабинета?
И тут констебль Посети совершил очередную ошибку. Он попытался улыбнуться.
– Ну, это немного странно, сэр…
– Значит, констебль, ты находишь мое поведение странным? – уточнил капитан Колон. – Быть может, даже смешным?
Посети уставился на испещренное чернильными кляксами лицо.
– Никак нет, сэр!
– Ты вполне прилежно служил, констебль, – сказал Колон, подступая к Посети вплотную. – Поэтому… я не стану наказывать тебя слишком уж сурово. Я строг, но справедлив. Ты разжалован в младшие констебли, понятно? И с начала следующего месяца твое жалованье будет соответственно понижено.
Посети отдал честь. Вероятно, это был единственный способ убраться из капитанского кабинета живым. Глаз Колона уже начинал подергиваться.
– Однако ты можешь восстановить свое положение, – продолжал Колон. – Если честно скажешь, кто ворует у меня сахар. Подчеркиваю, ворует.
– Сэр?
– Вчера вечером было сорок три кусочка сахара. Я лично их пересчитал. А сегодня утром, констебль, остался сорок один. А ведь сахар был заперт в моем письменном столе! И как ты это объяснишь? Итак, кто ворует у меня сахар?
Будь Посети самоубийственно честным, то сказал бы примерно следующее: «Конечно, капитан, я считаю, вы обладаете многими ценными качествами, но я точно знаю: дважды пересчитав собственные пальцы, вы получите два совершенно разных результата».
– Э-э… Мыши? – слабым голосом предположил он.
– Ха! Ты свободен, младший констебль. И не забудь о том, что я тебе сказал.
Когда подавленный Посети ушел, капитан Колон сел за свой огромный и абсолютно чистый письменный стол.
Идущую кругом голову капитана Колона заполнял густой туман, порожденный страхом и ужасом. Лишь изредка на поверхность пробивались сигналы, посылаемые крошечной областью мозга, которая еще способна была мыслить связно. И в сигналах этих говорилось о том, что он, Фред Колон, заплыл в какие-то чужие, неизведанные воды. Его окружали рыбы, на носах которых горели фонарики.
Да, на столе было чисто, но лишь потому, что Колон сразу выбрасывал все поступающие документы.
И нет, читать он умел. Просто Фреду Колону нужно было немного… разбежаться, чтобы одолеть любой документ длиннее нескольких строчек. И слова, состоящие более чем из трех слогов, давались ему с некоторым трудом. Он был, так сказать, функционально грамотным человеком. То есть к чтению и письму он относился примерно как к башмакам – да, ты в этих штуках нуждаешься, но никакого удовольствия от них не получаешь. Есть, конечно, личности, которым это нравится, однако с такими людьми следует быть осторожным – мало ли что еще им по вкусу.
Стол командора Ваймса был постоянно завален бумагами, но Колон подозревал, что Ваймс и Моркоу разработали некий хитрый тайный способ видеть документы насквозь, сразу определяя, какие из них важные, а какие – нет. Тогда как у Колона от всех этих загадочных бумажек аж живот скручивало. Тут были и жалобы, и докладные, и приглашения, и письма с просьбой «уделить несколько минут вашего времени», и бланки, требующие заполнения, и рапорты, нуждающиеся в прочтении, и выводы, включающие в себя такие слова, как «извращенно-чудовищный» и «безотлагательно пресечь». Все это грозило обрушиться на его сознание гигантской волной, сметающей на своем пути все и вся.
«Интересно, – гадала частичка Колона, еще способная мыслить связно, – может, за этим и нужны офицеры? Чтобы отделять сержантов от всего этого де… дермантина? Чтобы сержанты могли честно выполнять свою работу?»
Капитан Колон сделал глубокий, всхлипывающий вдох.
С другой стороны, если сахар пропадает, неудивительно, что в Страже такой беспорядок! Реши проблему с сахаром, и все остальное само собой наладится!
А в этом есть смысл!
Он повернулся, и на глаза ему попалась сваленная в углу осуждающе огромная кипа бумаг.
А еще – пустой камин.
В этом и заключается работа офицера Стражи, не так ли? В принятии решений.
Младший констебль Посети с подавленным видом вошел в караулку. Народа было много – как раз происходил пересменок.
И все толпились вокруг одного стола, на котором лежала… Каменная Лепешка. Несколько запачкавшаяся, но все же Лепешка.
– Констебль Бедрогрыз нашел ее на Зефирной улице. Прямо посреди и валялась, – сказал сержант Рукисила. – Наверное, вора что-то напугало, ну, он ее и бросил.
– Далековато от музея, – заметил Редж Башмак. – Зачем было волочь эту тяжесть через весь город? Чтобы бросить в фешенебельном районе, где на нее кто-то обязательно наткнется?
– О, горе мне, ибо втоптан я в землю! – воскликнул констебль Посети, который вдруг понял, что всеобщее внимание приковано к какому-то… языческому символу (конечно, вслух он бы так никогда не выразился, разве что решил бы организовать себе срочную ампутацию ног).
– Под тролля попал, что ли? – уточнил не ведающий сострадания капрал Шноббс.
– Я имел в виду, что меня разжаловали в младшие констебли, – сказал Посети.
– Что? Но почему? – изумился сержант Рукисила.
– Я не совсем… уверен, – пожал плечами Посети.
– Ну все, с меня довольно! – закричал гном. – Вчера он застукал троих парней в «Сестрах Долли» и уволил на месте. Лично я не собираюсь ждать, когда то же самое произойдет со мной. Немедленно убираюсь в Сто Лат. Там всегда требуются хорошие стражники. Я как-никак сержант. И могу сам себе назначать цену.
– Послушайте, Ваймс тоже частенько устраивал нам головомойки. Даже мне, – возразил Шнобби.
– Но это совсем другое дело.
– Почему?
– Да потому, что это господин Ваймс, – сказал Рукисила. – Помнишь прошлогодние беспорядки на Легкой улице? Валяюсь я на земле, и вдруг на меня бросается здоровенный тип с дубиной. А господин Ваймс как схватит его за руку, как даст по башке!
– Во-во, – подтвердил еще один констебль, гном по имени Коленовал. – Когда тебя прижимают к стене, ты всегда чувствуешь за своей спиной спину господина Ваймса.
– Но старик Фред… Слушайте, парни, вы ж не первый день его знаете, – заюлил Шнобби, снимая с плиты котелок и наливая кипяток в чайник для заварки. – Уж что-что, а стражничество он изведал вдоль и поперек.
– Да уж, всеми возможными способами, – хмыкнул Коленовал.
– Я имел в виду, что в Страже он дольше всех, – поправился Шнобби.
Один из гномов пробормотал что-то на своем языке, и все низкорослые стражники разом заулыбались.
– Что он там сказал? – спросил Шнобби.
– Ну, если приблизительно… – пояснил Рукисила. – «У меня с моей задницей тоже очень давние отношения, но это вовсе не значит, что я должен ее слушаться».
– Он оштрафовал меня на полдоллара за вымогательство! – воскликнул Коленовал. – И это Фред Колон! Который ходит на патрулирование с хозяйственной сумкой! А я что? Ну, выпил халявную пинту в «Виноградной Горсти», зато узнал, что последнее время Шикарный Уолли сорит деньгами направо-налево. А это стоило узнать. Кстати, как-то, еще в начале своей стражнической карьеры, я ходил в патруль с Фредом Колоном. Он мимо жалкой закусочной не мог пройти, не засунув за воротник салфетку. «О нет, сержант, я и подумать не могу о том, чтобы взять с вас деньги…» Фред только выворачивал из-за угла, а ему уже накрывали стол!
Ознакомительная версия.
