— Тебе же нужна новая наложница? — еле слышно и как-то равнодушно прошелестела женщина, продолжая развязывать свой хитон. — Всем уже известно, что ты выгнал Персефону из своего царства… Значит твой гарем тебе дороже любящего сердца…
Какой гарем?! Был бы у меня гарем, я бы… Я бы тогда… Ух, я бы тогда… А так, что там, стайка девственниц… С криками “А!!! Насиловать будут!!!” они бегут за мной. Как объяснить смертным, что гарем я морально не потяну? Или меня по Зевсу меряют?
— Считаешь, что достойна гарема Повелителя Душ? — чуть осипшим от шока голосом произнес я, понимая, что смертные совсем с ума сошли. — Что есть в тебе такого, чего нет у моих наложниц?
Женщина замешкалась, явно задумавшись над моим вопросом. Если она сможет на него ответить, тогда замешкаюсь я…
— Я… Я не знаю, Повелитель, — чуть не плача, закусив до боли губу, произнесла женщина, — Но, если ты расскажешь и покажешь, как тебе нравится, то я могу исполнить все что…
— Хватит! — не выдержал я, становясь видимым и обращая свой взор на просящую, — Я принес твою дочь. Единственное, что я хочу в обмен на твоего ребенка — это знать, как она умерла. А ну быстро хитон накинь, а то Зевс увидит!
Я развернул руку, на которой всеми огнями переливался маленький комочек души ребенка. Эсклопея протянула руку к дочери и тут же отдернула ее…
— Малиграсса… Моя девочка…. - прошептала женщина, закусив палец, чтобы не разрыдаться в голос. — Моя малышка… Повелитель, тыы правда отдашь мне ее душу?
Глупая женщина…. Зачем я принес ее тогда? Просто похвастаться? О! Смотрите! У меня есть душа, а у вас нет! Ха-ха! Я — древний бог!. Можем сыграть в игру “в какой руке”. Я еще тот затейник.
— Верну, — на всякий случай повторил я, только намного медленнее, потому что быстро соображать смертные не умеют. — При условии, если ты расскажешь, что случилось…
Женщина, как под воздействием Гипноса, смотрела неотрывно на сияющий комочек и почти не дышала. Мне пришлось щелкнуть пальцами возле ее лица, чтобы как-то привести в чувство.
— Да-да, Повелитель… Это я виновата… У нас случился неурожай, как и во всей Греции… — начала оправдываться женщина, по прежнему не сводя взгляда с шарика, даже не моргая. — И, наверное, Мали очень хотела есть, поэтому отправилась в лес. Дорогу до леса она знала хорошо… Она проходит через поле, на котором мой муж пасет скот… И она часто ходила с отцом… Но никогда не заходила в лес! Мы ей запрещали… Она очень послушная девочка! Я ее хорошо воспитывала! Я служу в храме Деметры, но, видимо, Богиня прогневалась на нас, потому что мы не уследили за Персефоной…
Смертная вздрогнула и зажала рот рукой, словно наговорила лишнего и теперь боиться, что кто-то кроме нас это услышал. Она начала дрожать всем делом, протягивая руку к шарику и пытаясь схватить его. И что она с ним делать собралась?!
— Я знаю про Персефону. Прекрати дрожать, — начинал раздражаться я, понимая, что такими темпами продолжение истории я услышу только к ее старости. Есть вероятность, что конец я услышу уже на своем троне, пока передо мной будет мяться медлительная душа, — А покороче историю можно? Ну там… Шла-шла, смерть свою нашла… Дальше-то я знаю… Шустренько, шустренько… У меня еще дел по горло!
Женщина закусила губу и задумалась. Я тоже задумался о том, что вечность — не резиновая.
— Она съела ягоды, Повелитель, — внезапно проговорила женщина, ища что-то в складках хитона, а потом протянула мне горстку ягод. — Вот эти. Ядовитые. Если взрослого ещё можно спасти от них, то ребенок обречен… Я не знала… Я честно не знала, что она съест их… Мы ей еще не рассказывали про ягоды, но предупреждали, что незнакомые ягоды нельзя трогать без разрешения взрослых…
Женщина рыдала, глядя на меня и на комочек души, по прежнему протягивая мне горсть, от которой я поморщился…И тут меня осенила гениальная идея…
— Дай мне их, смертная! — прогремел я на весь храм, обрадованный тем, что нашел решение насущной проблемы. Конечно, я нашел! Можно подумать, что кто-то еще до этого догадался бы. — И тогда твоя дочь снова будет с тобой, ты перестанешь жить в моей храме и все у вас будет хорошо до тех пор, пока мы снова не встретимся.
— НЕТ! — донесся до меня крик смертного мужчины, который бежал по гулкому полу, задыхаясь на бегу и протягивая мне руку. Они сумасшедшие. Вот точно вам говорю. — Не забирай ее! Меня возьми! Оставь жену, верни ей нашу дочь! Я пойду!
Это что за семейный подряд? Надо уточнить, есть ли у них еще самоотверженные родственники!
— Тихо! Ты не понял, — пыталась успокоить сумасшедшего женщина, но мужчина оттеснял ее себе за спину, стараясь всеми силами скрыть ее от меня.
Более удачного решения даже я бы не придумал, поскольку я выше их голов на пять, к тому же древний бог, титан и так далее, и тому подобное. Странно, но вместо того, чтобы выдать что-нибудь едкое, оправдывающее свое имя, я смотрел на эти две хрупкие фигурки, которые готовы были отдать друг за друга жизнь. Это и есть семья? Настоящая? Неужели это и вправду любовь? Та, о которой охрип петь Аполлон. Удивительное чувство. Почему мне кажется, что “любовь” и “идиотизм” — родственные слова. Бывает ли любовь без идиотизма?
Я смотрел и недоумевал. Мужчина не лгал и действительно был готов отдать свою жизнь, уйти со мной, лишь бы дочь и жена были живы. Я,наверное, слишком долго молчал, потому что смертные упали на колени и стали молить о прощении…
— Эсклопея, я возвращаю тебе твоё дитя. Скоро она снова родится у тебя. — начал я, а женщина тут же кинулась целовать подол моей тоги. Да что с ними такое всегда происходит! — Я сохраню ей память, чтобы она помнила милость мою и поклонялась мне.
Душа растаяла у меня в руках, а женщина улыбаясь прикрыла руками свой живот. Мужчина обнимал ее и тихо плакал. Мне не дано понять смертных, и наверное, пора закончить поиски своей половинки души… Размениваться на Персефон не имеет смысла, а среди богинь, нет и намека на ту, что я хотел бы видеть… С этими мыслями я начал растворяться, и через минуту стоял уже в тронном зале своего дворца.
— Ты вовремя, — глухим голосом отозвался Танатос откуда-то с другого конца зала, — У нас новости.
Глава девятая
Я молча сидела на стульчике, боясь протереть глаза. Гадес, который моет за собой кружку, навсегда остался в моей памяти. Катенька, ты мой герой! Я помню это лицо… Вот подмывало меня сказать, кто он на самом деле, а потом что-то отпустило. “Если Гадеса долго бить, он научиться и пылесосить!”, - злорадно заметил внутренний голос.
— Сенька! Ты ещё не собралась???? — удивилась Катюха, пытаясь протиснуться с огромными пакетами в дверь моей квартиры, попутно что-то высматривая у меня за спиной, — А грек твой где? Ничего, ничего! Я покажу ему, у кого грецкие орешки крепче! Тоже мне, нашла родню! Не мужик, а божок какой-то. Ну давайте ему всей семьей поклоняться! У Маринки такой же муж был! Ладно, пусть вылезает. Эй! Грек! Вылезай, не трону! У меня для него новости есть.
— На работу пошел устраиваться! — ни минуты не колебаясь соврала я, внимательно смотря на подругу. — Катюх, ты чего это о нем вдруг вспомнила?
Катерина поставила на пол тяжеленные пакеты и громко выдохнула, откидывая волосы назад.
— У меня клиент свадьбу заказал в Греции, — начала Катька, пытаясь отдышаться, — Прикинь, если ее сам грек вести будет! А если он еще сиртаки забабахает, преставляешь, что будет? Колорит! Атмосфера! Классно же? Классно! Кстати, а ты почему ещё не оделась? Ты так что ли пойдешь?
Я не знала, как сказать Кате…. Танатос заберет меня обратно в Аиду… А если встану на учет, то потом будут искать, выяснять… Катьку первую будут по всем инстанциям таскать… Будет рассказывать, где видела меня в последний раз…
— Се-е-е-ень! — подруга пощелкала пальцами перед моим лицом, пытаясь привлечь к себе внимание, — Сень, ты от отца ребенка прячешься, да? Он тебе угрожает? Ты же мне так про него ничего не рассказала!
