— Что это? — спросил Холмотоп, не в силах скрыть своего интереса.
— Еще одна наша коротышечья штучка, — сказал Билл.
Для обозначения того, что он только что сделал, в языке дилбиан не было слова — это было нечто вроде примитивного теодолита. Подвешенный крюк играл роль отвеса, который позволял проверить горизонтальность линии наблюдения, проходившей вдоль прямой палки, лежавшей на двух развилках на верхушках столбиков. Убедившись в этом, Билл присел у заднего конца палки, так что он мог видеть вдоль нее вершину противоположной скалы. Казалось, они лежали почти в точности на одной прямой. Это должно было означать, что два утеса были примерно одной высоты.
Он достал из кармана транспортир, который нашел в Представительстве, и, держа его у конца палки, стал поворачивать, пытаясь грубо оценить угловые размеры противоположной скалы от ее основания до поросшей деревьями вершины.
Получив угол, он оставил теодолит и достал карандаш и блокнот. В блокноте он набросал угол, который только что определил. Затем на глаз попытался оценить расстояние до противоположного утеса от той точки, где стоял.
Поскольку обе скалы были более или менее вертикальными, расстояние от точки, где он стоял, до вершины противоположной скалы должно было быть примерно тем же, что и ширина долины в этом месте. Насколько он помнил размеры разбойничьей трапезной, ее общую длину можно было оценить примерно в восемьдесят футов. Чтобы заполнить расстояние от одного утеса до другого, требовалось чуть больше двенадцати подобных строений. Двенадцать на восемьдесят будет девятьсот шестьдесят — грубо говоря, расстояние между скалами составляет примерно тысячу футов.
Он снова сел, взял блокнот и карандаш и — под пристальным взглядом присевшего неподалеку Холмотопа — произвел простые геометрические расчеты, которые дали ему примерное значение высоты противоположной скалы в шестьдесят с небольшим футов по вертикали. Если высота другой скалы составляла шестьдесят футов, вряд ли расстояние от того места, где он сидел, до лежавшей внизу долины могло быть намного больше. У него с собой сто футов веревки, этого более чем достаточно, чтобы с наступлением темноты спуститься в долину.
— Что ж, полагаю, могу тебе рассказать, — сказал Билл. — А именно, я собираюсь спуститься по этой скале в долину и взобраться по ней обратно, после того как в моих руках будет гонг, который, как уже говорил, я намерен принести с собой.
Холмотоп уставился на него. Какое-то мгновение казалось, что даже дилбианский почтальон окончательно лишился слов. Затем он обрел дар речи.
— Вниз по скале! — повторил он.
Он поднялся на ноги и под прикрытием зарослей, густо росших вдоль обрыва, и окружающих деревьев двинулся к тому месту, откуда можно было заглянуть за край скалы, как до этого делал Билл. Он долго смотрел вниз, а потом вернулся обратно, грустно качая головой.
— Кирка-Лопата, — сказал он, — ты или совсем свихнулся, или лучше любого Коротышки, которых я когда-либо видел.
Именно такой реакции Билл и ожидал. Склон скалы был вертикальным, но не гладким. Темная гранитная порода, из которой она состояла, была неровной, и ее покрывали выступы и трещины, достаточно большие для того, чтобы обеспечить подходящую опору для того, кто, как Билл, имел опыт скалолазания. Вместе с двумя другими опытными скалолазами, которые могли бы его подстраховать, и соответствующим снаряжением Билл был бы почти уверен, что сможет одолеть ее без дальнейшей помощи. Однако то, что было подходящей опорой для рук и ног опытного скалолаза, могло оказаться недостаточным, чтобы сделать подобный путь проходимым для другого человека, не обладающего соответствующим опытом — не говоря уже о дилбианине, с его значительно большим весом и неуклюжестью. Соответственно, не было ничего удивительного в том, что Холмотоп счел его затею нелепой, — несомненно, точно так же решили бы и разбойники, и любой другой дилбианин из живущих по соседству.
Честно говоря, Билл и сам считал свою затею слегка нелепой. Спускаться по отвесной скале не при дневном свете, без команды с соответствующим снаряжением, в одиночку и в темноте... Однако у него была припрятана в рукаве — вернее, вокруг запястья — веревка, о которой он не сказал даже Холмотопу.
— В долине уже темно, — как можно более безразлично сказал он. — Давай пройдемся вдоль обрыва, пока я не найду подходящее место, откуда можно было бы отправиться вниз.
Они вместе двинулись вперед — дилбианский почтальон скептически качал головой. Пройдя немного вдоль края скалы в быстро сгущающемся мраке, они подошли к месту, где часть скалы отвалилась, оставив выемку шириной примерно в восемь футов, которая уходила вниз, расширяясь по мере того, как исчезала в темноте внизу.
— Вот подходящее место, — весело сказал Билл, хотя ему совсем не было весело. — Давай договоримся: ты придешь сюда за мной перед рассветом. Я буду тебя ждать.
— Твоя шея, — философски изрек Холмотоп. — Я приду. Надеюсь, что и ты тоже.
— Обо мне не беспокойся, — сказал Билл. Сопровождаемый любопытным взглядом Холмотопа, он начал осторожно спускаться вниз в расселину.
Надежно закрепившись обеими ногами и левой рукой на выступе скалы, он правой рукой расстегнул рубашку и начал разматывать с запястья веревку. Чтобы размотать ее всю, потребовалось несколько минут. Наконец веревка, извиваясь, ушла между ног вниз, а один ее конец он крепко сжимал в руке. Он поискал вокруг какую-нибудь надежную точку, где можно было бы закрепить веревку, и нашел чуть приподнятый каменный выступ, примерно в полуфуте справа, у самого края расселины. Он несколько раз обмотал конец веревки вокруг выступа и завязал. Затем, очень осторожно, начал переносить свой вес на привязанную веревку, пока не повис на ней всей своей тяжестью.
Веревка, привязанная к выступу, держалась прочно. Осторожно, с учащенно бьющимся сердцем, несмотря на всю свою решимость и опыт, Билл покинул безопасный уступ скалы, и теперь его удерживала лишь веревка.
Какое-то мгновение он раскачивался словно маятник, у него закружилась голова. Затем его ноги коснулись каменной поверхности, и движение прекратилось. Медленно и осторожно он начал спускаться по отвесной скальной стене, крепко держась руками за веревку и упираясь ногами в вертикальную поверхность.
И долина внизу, и окружающие ее скалы уже полностью погрузились во тьму. Солнце несколько минут как зашло, но луна пока не появилась. Билл осторожно двигался в темноте вниз по веревке, останавливаясь лишь время от времени, когда находил надежную опору для ног, чтобы дать отдохнуть рукам — на них приходился весь вес его висящего на веревке тела. Подобным образом, медленно, со многими остановками, Билл спускался в темноту.
Он заранее сделал на веревке узлы через каждые десять футов. Он уже насчитал их больше семи — что означало, что расстояние до подножия скалы было больше, чем он предполагал. Ощущая первые легкие уколы паники, он уже начал думать о том, что его расчеты могли оказаться ошибочными и скала оказалась выше, чем было у него веревки, как вдруг его нога внезапно натолкнулась на ровную и твердую поверхность.
Оглядевшись по сторонам, он увидел, что достиг подножия скалы.
Билл поставил на землю вторую ногу и отпустил веревку. Со вздохом облегчения он повернулся, опираясь теперь лишь на собственные ноги. Сейчас, оказавшись на земле, он с трудом мог различить в темноте близлежащие кусты и деревья. Он начал осторожно на ощупь пробираться сквозь них, царапая лицо и руки о паучьи лапы ветвей.
На ходу он обернулся и взглянул вверх на скалу, с которой только что спустился. В лунном свете он мог различить выемку у вершины, откуда он начал свой путь в долину. Она была отчетливо видна теперь, когда взошла луна, и он отметил в памяти ее местоположение, поскольку ему нужно было снова найти свою веревку, чтобы выбраться обратно из долины.
Определившись, Билл повернулся и окинул взглядом погруженное в сумрак открытое пространство долины, еще не освещенное восходящей луной. На расстоянии примерно в пятьсот ярдов виднелись строения разбойничьего поселка, едва различимые более темные очертания, на фоне которых тут и там мерцали желтые огоньки, их свет изнутри просачивался сквозь щели в тяжелых занавесках.
Подойдя ближе, Билл легко смог отличить большую столовую от других зданий. Там еще кто-то был: сквозь занавеси кое-где просачивался свет, и его ушей отчетливо достигали веселые голоса о чем-то споривших дилбиан. Стараясь держаться от здания подальше, Билл обошел его слева и начал одно за другим исследовать встречавшиеся ему строения поменьше.
Заглянув через щель в занавеске в одно из окон, откуда просачивался желтый свет, Билл обнаружил ни больше ни меньше как целый полк молодых дилбиан, явно занятых чем-то средним между борьбой на подушках и игрой в крикет, с каковой целью они разделились на две команды, каждая в своем конце здания, откуда они время от времени бегом мчались в другой конец, рыча во всю силу своих легких и яростно лупя любого бегуна, оказавшегося в пределах их досягаемости.
