— Ну это, ведьм по задницам шлёпал. Как их ещё применять?
— То есть ему нравится жестокий секс?
— Ну это, да. Но это его дело.
— Спасибо за информацию, у обвинения больше вопросов нет.
Я вздохнула. Скорей бы они закончили, если я ещё раз услышу «ну это», то взорвусь.
Следом со своего места встал Грибальский. Он глубоко вздохнул, обвёл аудиторию взглядом и улыбнулся.
— Скажите, Ильяр Валерьянович, как вы себя чувствовали во время обучения?
— Ну это, нормально. Когда как. Это, вот Маира и Ивовы, они нормальные ведьмы, делали, что мы от них хотели. Саша эта тоже нормальная была, согласилась в итоге со всем. А эти три наглые были.
— Вас, конечно, раздражало их поведение и попрание устоев нашего социума.
— Чего? — подался вперёд Ильяр.
— Раздражало, что они не слушаются, — перефразировал ведьмак.
— Ну это… это всех раздражало. Влевода особенно. Он прям, это, уняться не мог. Эта придумала его Блевотом называть, его это очень бесило. Так что это да.
Филолог во мне бился в конвульсиях. Хотелось огреть Ильяра словарём Даля по голове, добить монографией Норы Галь, отрозенталить хорошенько и похоронить под многотомным изданием «Русская словесность».
— И что вы предпринимали? — ласково спросил Грибальский.
— Ну это, исправляли их, — глумливо улыбнулся Ильяр.
Тоже мне, оплот пенитенциарной системы. Сам в жизни, наверное, ни одной книжки не прочитал, но всё туда же, подчиняться ему должны.
— То есть вы действовали из лучших побуждений, пытались вернуть на путь истинный их заблудшие души?
— Ну, типа того, — не очень уверенно согласился Ильяр.
— Вы видели, что должно произойти непоправимое нарушение непреложного закона ведьмовства, и не могли оставаться в стороне! — экзальтированно воскликнул Грибальский. — И тогда вы поднялись против творившейся несправедливости, встали на защиту священного закона, восстали под эгидой апологии[1] догм нашего племени! — глаза ведьмака горели, он распростёр руки в стороны, полностью захваченный своей игрой.
— Эээ, ну это, нет. Этого мы не делали, — напугался вдруг Ильяр, и был удостоен полного презрения взгляда Грибальского.
Кажется, я даже расслышала слово «дебил», процеженное сквозь зубы.
— Спасибо, больше у меня вопросов нет, — прошипел Грибальский, до глубины души задетый тупостью своего свидетеля.
— В таком случае сделаем перерыв, — объявил один из судей-оборотней, поднимаясь со своего места. — Думаю, все присутствующие захотят увидеть поединок.
Пятерых молодых ведьмаков вывели из зала сотрудники Трибунала, в том числе и Роров. Оборотни скалились, ведьмаки злились.
Я обернулась к Артуру и повисла у него на шее.
— Ты с ума сошёл, один против пятерых? Артур, зачем? — всхлипнула я, переполненная тревогой и страхом за его жизнь.
Он наклонился к моему уху и проговорил тихо, с металлическими нотками в голосе.
— Лейла, прекращай истерику и не надо демонстрировать сомнения в том, что я могу расправиться с пятью ведьмаками.
— Но…
— Лейла, научись уже мне доверять, — коротко рыкнул он и повел меня куда-то вслед за толпой.
[1] Апология в данном контексте — защита. ___________ Всех с Восьмым марта! С праздником весны! Шлю лучи тепла и любви, а ответ готова смиренно принять в виде лайков и комментариев!:)
Глава 12
О том, что некрасиво обижать женщин, даже если они ведьмы
Я думала, что арена — это просто название, но нет.
Это действительно была арена — гигантское помещение, расположенное в соседнем здании, куда вёл крытый переход. Каменные плиты заменяли сиденья и амфитеатром окружали овальную площадку, посыпанную чёрным песком. Зрителей от места боя отделял лишь каменный заборчик высотой примерно полметра — ведьмаки его перешагнули и встали в правой части арены. Они все держали в руках оружие. Двое с катанами — один из Арских и низкорослый толстячок, которому его катана доходила до пояса. Третий с прямым мечом. Его я узнала, он тоже учился в Стамбуле, кажется его зовут Вельмар. Четвёртый — носатый и патлатый шатен с внушительного вида мачете. Он держал своё оружие уверенно. Замыкал композицию худощавый длинный блондин с такой же длинной алебардой.
Ведьмаки нервно что-то обсуждали. Вельмар судорожно тыкал свободной рукой в ту часть арены, которая пока пустовала. Длинноволосый ведьмак с мачете отрицательно качал головой. Остальные переводили взгляды с одного на другого.
Артур усадил меня рядом с Игорем и принялся не торопясь разоблачаться. Вокруг сомкнули плотное кольцо оборотни, загораживая вожака. Сначала на каменную скамью лёг подаренный мною свитер, затем настал черёд штанов со сломанной молнией. Я в ужасе следила за тем, как Артур раздевается. Носки, ботинки — оборотень остался в одном белье, а затем натянул те самые шорты, которые я уже видела у поместья Ивсоревых. Артур размял плечи, наклонил голову из стороны в сторону и сыто потянулся. Какой он волк? Ни дать ни взять огромный кот. Волки — звери порядочные, догнали и сожрали, а он явно красовался и томил пятерых ведьмаков, раздираемых страхом.
Поймав мой испуганный взгляд, он наклонился и шепнул на ухо:
— Даже не знаю, приятно или обидно, что ты так за меня переживаешь. Лейла, всё будет хорошо. И ещё — лучше не смотри. Понятно, что это сопляки, которые просто зарвались. Но пусть это будет уроком остальным. Мы устали терпеть подобное. Я на них очень зол, поэтому их смерти будут некрасивыми. А тебя я не хочу пугать, поэтому лучше не смотри, — он коснулся губами моего виска.
— Я буду смотреть, — я подняла на него глаза и проговорила так тихо, чтобы услышал лишь он: — Прошу, будь осторожен. Ты — вся моя жизнь.
Поцеловала его в метку и отпустила. Села на холодное сиденье и всмотрелась в арену до рези в глазах. Светло-серый камень зрительских мест резко контрастировал с чернотой поля боя. Артур вышел туда босиком… И где его оружие? Почему он медлит⁈ Зачем дразнит?!?
Артур улыбнулся пятерым ведьмакам.
Ласково.
Торжествующе.
Многообещающе.
У меня перехватило дыхание, мгновенно замёрзли руки и ноги. Сердце билось с запредельной частотой, но вместо жара меня бросило в озноб.
В обе ладони Артура скользнули длинные кинжалы — два тёмных изогнутых клинка с расширениями у острия и изящными рукоятями. Я смотрела на него так пристально, как только могла, но всё равно не поняла, откуда они появились. Словно вытекли из предплечий сразу в руки.
Артур взял клинки обратным хватом, чуть наклонил голову набок и насмешливо наблюдал за попыткой ведьмаков его окружить. Они обходили его с двух сторон, причём каждый старался находиться от оборотня как можно дальше. Когда Арский — такой же губастый и бледно-рыжий, как остальные в их роду, — начал заходить Артуру за спину, мой оборотень оскалился и резко топнул в его сторону. Арский резво отскочил назад и чуть не выронил катану.
Оборотни в зале издевательски рассмеялись. Их вожак сделал театральный поклон, а потом сразу же — резкий выпад в сторону мечника. Тот отпрянул, неловко запутался в ногах и едва не упал. Оборотни заулюлюкали.
— Надо же, а обычно вы такие дерзкие… — ехидно прокомментировал Артур. — Сделаем так. Я подарю быструю смерть тому, кто извинится перед моей парой. Один удар. Есть желающие?
— Засунь себе в зад сво… — Арский захлебывается словами, когда оборотень делает выпад в его сторону.
— Некрасиво обижать женщин, неважно, ведьмы они или нет.
Арский уворачивается, пытается достать оборотня катаной, но… рубит лишь воздух. Артур скользит в сторону от чужого лезвия и бьёт стопой Арскому в колено. С влажным хрустом подламывается нога ведьмака. Артуру в спину уже летит алебарда — мощный удар со всего размаха. Оборотень разворачивается и накрывает древко рукой, усиливает удар и вгоняет лезвие боевого топора в ограждение арены. Во все стороны брызжут искры и осколки камня. Лопасть алебарды раскалывается надвое и слетает с древка. Блондин теряет равновесие и падает на колени.
