— Руслав, а нынешняя Яга долго занимала свой пост? — спросил я.
— Да, — ответил мой проводник. — Она говорила, что более трехсот лет. Но ты ведь понимаешь, что рядом с источником живой воды это не предел. А вот сейчас даже не представляю, как она обходится, все-таки возраст солидный.
А вот об этом я не подумал. Может, уже и спасать некого? Но тогда волшебное зеркало сообщило бы мне о смерти Бабы Яги, а оно говорило лишь, что не видит из-за магического заслона. Странно все это. Странно и непонятно.
— О чем задумался? — спросил ворон.
— Да так. — Я задрал голову и посмотрел на клочки неба, видневшиеся над деревьями. — Вот так живешь и не знаешь, что твоя семья скрывает от тебя страшные тайны, а где-то у тебя есть древняя пра-пра… и еще много раз прабабка. До сих пор не понимаю, как быть с этим знанием.
— Смириться и принять, — усмехнулся Руслав. — Иначе не получится. Иногда кажется, что сойдешь с ума от того, что преподносит жизнь, а потом поглядишь: вроде бы, не все так плохо, и можно справиться, идти дальше.
— Спасибо, — ответил я, чувствуя, что становится легче. Руслав относительно понимал, каково мне приходится. Да, ворон воспринимал меня в штыки, но я уже считал его другом.
— Здесь. — Руслав вдруг остановился. — Дальше мне, как человеку, хода нет — грань пожрет. Река Смородина за деревьями. Помни, что это грань между миром живых и мертвых. Не касайся воды, ни в коем случае не переходи на ту сторону, что бы ни увидел. Просто пройди вдоль реки и посмотри, нет ли где Николая.
— Я понял, — кивнул ворону. — Ты тоже будь осторожен.
Он ничего не ответил. Туман окутал фигуру Руслава, и вот уже вверх взмыла большая черная птица. Я же прошел по узкой тропке за деревья и увидел… реку. Огненную реку, от которой валил смрадный дым. Разве водяной мог оказаться здесь? Это и водой-то не назовешь. Но проверить надо. Вдруг он попал в ловушку? Поэтому я подошел ближе и замер на берегу. Вдруг пламя исчезло, будто я стою не у Смородины, а в своем городе детства на берегу мелкой речушки, в которой мы мальчишками купались и ловили рыбу. Тоска защемила сердце. Я отвернулся и пошел вдоль берега.
— Николай! — позвал водяного. — Николай.
— А-у… — ответил мужской голос с той стороны реки. Нет, его там не будет. Это ложь. Нельзя поддаваться. Я зашагал быстрее, вглядываясь в поросший красноватой травой берег. Подозрительно кружилась голова, а ведь я никогда не жаловался на здоровье.
— Венислав!
От звука родного голоса я вздрогнул и развернулся всем телом.
— Мама?
Она стояла на том берегу реки Смородины, в любимом голубом платье в мелкую ромашку. Моя мама, мамочка. Когда мы снова увидимся?
— Веник! — Она помахала рукой. — Иди сюда, сынок. Ты вернешься домой.
— Прости, не могу! Подожди меня еще немного.
И закрыл глаза, а когда открыл, мамы уже не было. Снова пожухлая трава, а над головой вместо голубой вышины — бурые тучи. Дышать становилось все труднее, мысли бежали от меня, как тараканы. В висках стучали молоточки. Захотелось лечь и уснуть. Я сел на корточки, уронил голову на руки.
— Веник? Венислав.
Кто-то клюнул меня в плечо. Это оказался Русик.
— Идем! — каркнул он. — Идем! Идем!
И снова больно клюнул.
— Хорошо, идем. — Я с трудом поднялся на ноги. Да, Николая действительно здесь нет. Я медленно поплелся за вороном. Стоило нам отойти за линию деревьев, как Руслав обернулся человеком и подставил мне плечо.
— Надо уходить. — Было заметно, что и ворону здесь не по себе. — Водяного не найдем, а жизнь потеряем. Ты еще слишком слаб, чтобы сопротивляться зову с той стороны Смородины.
— Что это за место? — сипло спросил я.
— Туда уходят души умерших, — ответил Русик. — Иногда клубок отводит туда героев, чтобы они прошли испытания и доказали, что достойны награды. Но тебе там делать нечего, твоя задача — грань между мирами, а Смородина — вотчина Кощея. Он черпает из неё силу, и его супруга тоже часто бывает на той стороне.
— Кстати, о супруге. Как получилось, что Кощей женат?
— В наших краях поговаривают, что жена Кощея — сестра смерти. — Руслав усмехнулся, но слишком уж его слова походили на правду. — Её давно никто не видел, чаще появляется дочь Василиса. Точнее, дочь у него не одна, а сколько точно — никто не знает. И всех зовут Василисами.
Мне не к месту вспомнилась соседка, у которой всех кошек звали Мурками. Кошки сменяли одна другую, но «родовое» имя оставалось. Но дочери Кощея ведь не животные!
— Да, чудные дела творятся в нашем лесу, — хмыкнул ворон. — Куда же запропастился водяной? Он, конечно, жил на болоте, но само присутствие водяного гарантирует, что воды будут чистыми и источники не оскудеют.
— Думаю, это Черновей, — вздохнул я.
— Всё может быть, но разве от этого легче?
К избушке мы вернулись первыми. Акулина и её сестры подоспели полчаса спустя. Кикиморы казались поникшими и печальными.
— Безрезультатно? — спросил я.
— Увы, — заохали и застонали они. — Пропал наш родимый, пропал кормилец.
И дружно завыли.
— Прекратить слезы! — приказал я. — Водяной — не щепка, должен найтись. Где же еще можно поискать…
Вот только окончательно оформить мысль не успел, ощутив, как напряглась грань. Кто-то был поблизости!
— У нас гости, — сказал тихо.
Обитатели избушки поняли меня сразу. Руслав, Хельга и Васька окружили, как верная стража.
— Кикиморы, вам задание!
Девушки тут же вытянулись во фрунт.
— Охранять избушку, — командовал я. — Ни на шаг не отходить, кто бы ни позвал, даже если сам Николай. Грань неспокойна. Думаю, это может быть похититель.
— Давай тогда я и Дашутка с тобой пойдем, — предложила Акулина, — а сестры за избой присмотрят.
Я задумался, но решил, что помощь не помешает.
— Идем.
Наш враг притаился на западе. Я ощущал его, будто между лопаток вогнали иглу. Кто-то находился у самой грани, но почти не двигался. Ждал меня? Или просто давал шанс его поймать? Еще немного…
Я вылетел на поляну первым — и замер. Руслав с разбега налетел на меня и едва не сбил с ног.
— Что там? Что там? — заголосил Васька, чувствуя, что нечто интересное происходит без него.
Девушки — Хельга и кикиморы — подоспели последними и тоже замерли с разинутыми ртами. А картина была занятнее некуда. Реки ведь не единственные водоемы в мире. Перед нами раскинулось широкое озеро с чистейшей голубой водой. Лишь одинокие желтые листочки плавали на её поверхности. Посреди озера выступал камень. Сразу вспомнились легенды о короле Артуре и рыцарях круглого стола, вот только там был не меч. Сверху на камке восседала русалочка. Её женские прелести поблескивали от воды, а искрящийся зеленоватыми чешуйками хвост мерно ударял по водной глади.
Но русалочка была не единственным действующим лицом на этой полянке. В воде сидел Николай и пялился на кокетку влюбленными глазами. Недолго его привлекали кикиморы. Видно, водяной наш — мужик ветреный. Вот и новую пассию нашел. Я, конечно, думал, что русалки живут исключительно в морях и океанах, но оказалось, что и в озере они могут чувствовать себя вольготно.
Я хотел было окликнуть водяного, как Акулина с Дашуткой заверещали и кинулись в воду. Однако не к своему водяному, а к русалочке. Кикиморы вцепились в длинные зеленые волосы.
— Негодница! — вопили они. — Увела мужика!
— Эй, вы чего? — пыталась сопротивляться русалочка, но кикимор было уже не остановить.
— А ну отпустите её! — Николай поднялся во весь свой немаленький рост, и оказалось, что его тело тоже покрыто чешуйками, которые при нашей первой встрече скрывались под одеждой.
— Изменник! — Кикиморы сменили вектор гнева, развернулись к водяному и кинулись на него разом, вцепились в волосы, запричитали. Русалочка плюхнулась было в воду, подальше от гнева соперниц, но тут Васька узрел рыбий хвост, взметнувшийся над волнами, и стрелой кинулся вперед, впил зубы в рыбью часть девушки. Та закричала и все-таки ушла под воду. Я кинулся на помощь коту, но Василий тонуть не собирался. Как и выпускать добычу.
