— Это они! — раздался знакомый визгливый голос, и к нам бросились тени, по мере приближения преобразовавшиеся в отряд роботов-штурмовиков с лучевиками наготове. — Хватайти их!
— Но не убивать! — прозвучал и другой, не менее знакомый голос. — Они нужны мне живыми!
— Не убивать! — сотряс стены подземелья третий, самый знакомый голос, ибо он принадлежал мне. — Мы еще так молоды! Кроме Можейки, разумеется, но он хорошо готовит, посему его тоже не трогайте!
— Нашли все-таки! — прорычал доцент, которому, как вы догадались, и принадлежал первый голос. — Как выследили, гады?
— Да мы и не следили, так просто прилетели, — отозвался я.
— За зверями? — ядовито спросил Ползучий.
— За ними, родимыми! Верите ли, столько их развелось — плюнуть некуда, тоже мне, редкие!
— А в пещеру, небось, полезли за особо ценными белыми летучими мышами?
— За незрячими… мм… крысоловами! — выдало мое находчивое подсознание.
— Это еще что за звери?
— Особо редкие. Они ходят за задних лапах, закрывают лапой нос и играют на дудке. Крысы не могут сопротивляться чарующей музыке, выходят из нор и идут за ними, пока коварные крысоловы не заманивают их в узкие коридоры, где крысы и застревают, а потом едят их по одной!
— А как же они сами не застревают?
— А они… Они очень скользкие, зеленые и плоские!
— А крыс они как видят? Они же незрячие!
— Чуют, — отрезал я.
— И что же крысолов им играет?
— Когда что. Классику, в основном: Грига, Брайана Адамса, Вивальди, «Куин»…
— И выизают? — помотал головой Мамочка Юй. — Не вею!
— Молчи, Станиславский! — поморщился я. — Скажи спасибо, на встречался ты с ними! Высвистали бы тебя, как миленького. На «Собачий вальс».
— Ништяк! — не по-доцентстки восхитился Ползучий. — Только я не понял, нос-то они зачем закрывают?
— Потому что крысы плохо пахнут, — пришел мне на выручку Полозков. — Теперь ясно?
— Ладно, — пробасил доцент. — Врать вы умеете. А теперь быстро говорите — как нашли нас?
— А не надо было следов оставлять! — запальчиво ответил я. — Не надо было следов оставлять!
— Стоп! Стоп! — заорал Юй. — Нехаясо! Дасента! Они нас амманавают!
— Мы не амманаваим, — быстро сказал я. — Все хаясо.
— А это кто? — и по знаку доцента один из группы захвата вытолкнул вперед нашего механика Голубого. — Не ваш ли механик? Он нам все и рассказал! Где эта сволочь?
— Да кто же? — я был сама невинность.
— Прекрасно знаешь, кто! Эта мерзавка, которая чуть не отпилила кусок с постамента капитанов и хотела расстрелять меня в упор! Твоя паскудная доченька! Где она?
Вместо ответа я широко развел руками и издал языком крайне непристойный звук.
Глава 19. Свободу капитанам!
— Не скажу! — я сцепил руки за спиной и задрал подбородок. — И не подумаю. Пока вы не ответите на наши вопросы!
— Любопытно, — прищурился Ползучий. — Задавайте ваши вопросы в рубрику «Посмеемся вместе».
— Почему вы не отдавали нам дневники капитанов? — спросил я.
— К чему вся эта дикая кампания с трендуном? — спросил Голубой.
— Это вы отравили несчастных терминаторов? — спросил Полозков.
— А коки в таких ситуациях тоже уничтожаются варварским способом? — спросил Можейка.
— Знакомая ситуация, — ухмыльнулся доцент. — Но, так и быть, по порядку. Дневники капитанов мне нужны были самому. Для чего? Чтобы узнать, куда подевался Второй капитан. К чему же? Чтобы, ха-ха, отобрать у него философский камень!
— Значит, — я не мог оправиться от удивления, — Второй капитан здесь?
— Здеся, здеся, — закивал Юй. — Где зе ему бить? В лакета сел. И не выизаит. Какая нигадяя!
— Обложили меня, обложили! — раздался многократно усиленный наружными динамиками голос, принадлежавший, вероятно, Второму капитану. — И сказали: «Нельзя за флажки!»
— Можно! — заорал в ответ доцент. — Можно за флажки! Добро пожаловать! Только камень отдай!
Второй капитан был краток.
— Фиг, — сказал он, после чего затянул какую-то медленную, но очень тоскливую песню.
— Ну и пес с тобой, — Ползучий повернулся к нам. — Итак, к чему трендун? Просто так, чтобы сбить вас со следа. Все одно, знать он ничего не знал, зато мы очень надеялись, что вас растерзает безумная толпа плантагенетцев. Слишком уж упорно вы шли по нашему следу!
— Между прочим, — обиженно сказал наш капитан, — это именно ВЫ посоветовали нам лететь на Грустную и те пе! Сами нам маршрут проложили! А теперь лезете!
Мамочка свирепо посмотрел на доцента. Тот и глазом не моргнул.
— Да! — порывисто сказал он. — Это была моя мысль! Мы так резко расстались, что мне пришлось выложить вам наш маршрут, чтобы вы подумали, что я вас надуваю, и лететь совершенно другим курсом!
— Мудьено, — почесал в затылке Хай Сан Хоп Сан.
— Вот сейчас правильно слово подобрал, — поддержал я. — Твой ненаглядный доцент просчитался! И теперь мы знаем все ваши коварные планы! И не раскроем их лишь за очень большое, просто неприлично большое вознаграждение!
— Да мы просто оторвем вам ваши любопытные головы и бросим их вон туда! — показал доцент.
— Это плохо, — и я загрустил.
— Терминаторов, само собой, отравили именно мы, — продолжил конференцию Ползучий. — Почему они отказали нам в законном праве набрать наемников?
— Законном?
— Нет, блин, незаконном! А что? Нигде не воспрещается набирать себе тягловую силу!
— У вас же есть роботы! — я показал на выкрашенных в черный цвет штурмовиков, которые, собственно, нас и скрутили.
— Во первых, их у нас немного. Во вторых, вы их сравниваете с терминаторами? Не смешите.
— Но войны в нашей галактике не ведутся вот уже несколько десятков лет!
— Я знаю! Мне и не войны были нужны! А сила! Чтобы напасть на Второго капитана и отнять у него, применив эту самую силу, камень! А он не отдает!
— Ни адает, — печально покачал головой Мамочка.
— И взорвать дверь мы тоже не можем — философский камень чрезвычайно хрупок и может пострадать, свести тем самым наши усилия в бебеху.
— Кстати, вот тоже интересно — как вы узнали про укрытие капитана?
— Конечно же, из дневников Первого капитана! — горячо воскликнул Ползучий. — Я же говорил! Поэтому и не показал вам ни странички.
— Неужели Первый был так глуп, что написал об этом в своих мемуарах? — не мог взять в толк наш капитан.
— Нет, конечно. Он просто рассказал, как после одного из путешествий они — тогда еще Три капитана — сделали привал на планете, полной говорящих цветов. Там ими был найден отличнейший грот. Вот.
— И все? Да они, наверное, сотни планет находили с тысячами гротов! Как вы-то догадались?
— Просто, — сказал, выйдя из тени, один из спутников парочки. — Я им сказал.
— Третий капитан? — ухнул я. — Простите, я уже совсем ничего не понимаю! Вы-то как здесь оказались?
— Да запросто. Ползучий взял меня в долю, — хмыкнул фиксианец и сплюнул.
— Не плюй на пол, — автоматически сказал я.
— Отлезь, гнида, — равнодушно ответил фикс.
На борту «Зимородка» Второй капитан тем временем заливался про какое-то шоу, которое, как понял я с моим скромным знанием английского, должно было непременно продолжаться.
— Но позвольте, почему же вы не смогли провернуть это дело в одиночку? — удивленно спросил Голубой.
— И получить заряд в тушку? — уточнил Третий капитан. — Большое спасибо, жрите сами.
— Когда я понял, что марсианин никуда не девался из нашей галактики, и что его вполне можно взять за жабры с его камушком, — взволнованно рассказывал доцент, — я первым делом…
— Подождите про первым делом, — торопливо сказал кок. — Во-первых, мне еще не ответили на вопрос, а, во-вторых, у меня уже созрел новый.
— Коков тоже режут на куски, — любезно отозвался доцент. — А второй вопрос?
— После первого мне что-то расхотелось его задавать, — уныло сказал кок, — но я все же поинтересуюсь — так сказать, для общего развития. Как вы узнали, что марсианка никуда не девался?
— Я анализировал дневники, — принялся объяснять доцент. — Я опросил множество свидетелей. Я с большим трудом пробрался к Прусаку и выяснил у него про все обстоятельства уничтожения его конвоя — правда, потом долго лечил простреленные части тела. Я запускал свои спутники-шпионы во все концы и края вселенной. И наконец узнал! Он никуда не девался! Все это время он был здесь, у меня под носом!
— Хорошо, — сказал я, пока Можейка ошеломленно тряс бородой, пытаясь понять, получил ли он ответ на то, о чем спрашивал, или нет. — А как же сам Первый капитан? Почему вы не взяли и его?
— Дело в том, — сказал Третий капитан, — что наш отважный друг, — он всхлипнул, — неожиданно скончался.
