Вспомнив их незабываемую встречу, Ворон снова хмыкнул, не без труда подавив волну нездорового смеха. Шептунья недовольно покосилась на него и снова зашептала, то есть зашипела, то есть… а, ну ее, гадину шепелявую! Пусть себе фонит.
Змея.
Волшебница-шептунья до боли стиснула пальцы, скомкав рукав Ворона. Этот чурбан неотесанный наставил ей синяков и несколько раз чуть не уронил. За день она так испереживалась, что, наверное, поседела вся. А как он с ней разговаривал?! Как с курицей безмозглой. Ну ничего, ничего… она еще отыграется! Вот только до храма доберется, а там уж каждый за себя!
Волк.
Волк устало вздохнул и поправил сползшую с седла ношу. Вот она — расплата за чрезмерное веселье! Запаса воды хватило только на то, чтобы Акула, оказавшийся каким-то морским магом, смог залечить ожоги. Последнюю флягу Волк ему не отдал — неизвестно, как скоро им попадется водоем. Да и не хватило бы такого количества влаги на восстановление сил иссушенного пустыней ведьмака. Ехали они довольно долго. Дневной зной уже успел смениться вечерней прохладой, а бесплодные земли обзавестись скудной растительностью.
Сперва горе-союзник кое-как держался в седле своего верблюжонка, но после пятого падения Серому пришлось подобрать эту обморочную кильку и перекинуть поперек собственного седла. Заяц недовольно подергивал ушами, жалуясь на дополнительную ношу, а нагруженный сумками печальный корабль… хотя нет, не корабль — всего лишь «плотик пустыни» покорно семенил следом.
Акула.
Ну, а что Акула? Он продолжал находиться в забытьи. И в кошмарных видениях ему являлись бесконечные песчаные просторы, по которым радостно прыгали карликовые верблюды, саблезубые зайцы и двуликие шуты с улыбками крокодилов.
Волк и компания.
На плоском, каменистом участке около нависающей над ручьем скалы было довольно неплохо. Рядом с водой, где почва оказалась мягче, торчали из земли три жалких на вид кустика, один из которых совсем высох и потому причудливо скрючился. А под природным навесом лежала сложенная из камней конструкция, которую вполне можно было использовать для костра. Сгрузив бесчувственного напарника прямо в водоем (пусть сил набирается, а то так и до утра не очнется) мужчина расседлал зайца с верблюдом, после чего наломал сухих веток и, сложив их внутри каменного ограждения, поджег небрежным пасом руки. Можно было, пользуясь случаем, отмыться от фирменной дикарской сажи, но одежда осталась в Пламенной долине, а тратить силы на иллюзию Волк не хотел. А еще он не хотел демонстрировать соперникам мелкую россыпь пепельных пятен на собственной коже, из-за которых студенты наградили его прозвищем «Серый».
«Да и потом, — маг хитро прищурился, обдумывая новую идею, — надо же добавить игре зрелищности! Глядишь, и шут в долгу не останется. Может, подбросит какой-нибудь подарок или подсказку?»
Рассудив так, Волк устроил себе лежанку из тряпок, которые были в мешке Акулы, и, закинув руки за голову, принялся изучать звездное небо. Об остальных союзниках и противниках он не думал. Магистр темной магии участвовал в Тритэре не впервые и знал наверняка, что Дух Игры выберет максимально абсурдный, а потому наиболее азартный и привлекательный для ставок вариант.
На тускло светящееся пятно, возникшее на фоне темного неба, Серый смотрел спокойно — дергаться раньше времени было совершенно бессмысленно. Если это враг летит на крыльях ночи, он вполне успеет активировать защитные чары, если друг — то нечего и дергаться. Мужчина продолжал лежать в той же позе, задумчиво изучая стремительно приближающееся нечто. Но как только в ореоле света, исходившего от широких полупрозрачных крыльев, Волк разглядел Ворона со Змеей на руках, его словно прорвало. Последней каплей в череде новых впечатлений стал нимб, ослепительно сияющий в полумраке. Хорошо что Серый уже лежал — лежа ржать было гораздо удобнее!
Дух Тритэры неспешно прогуливался по круглому прилавку, ловко огибая стоящие на нем напитки, он бросал в толпу отдельные реплики и, получив отклик, громко хохотал, а еще кривлялся и жестикулировал, указывая на висящую под потолком сферу. Теперь уже одну, вместо девяти, но большую и яркую. Внутри нее постоянно отражался кто-то из игроков. А то и двое-трое одновременно. Шут рассказывал и шутил, подкрепляя свои слова изображением. А еще он призывал зрителей играть!
Гости веселились, гости смеялись, гости пили и хохотали, идя на поводу у красноглазого затейника в полосатом колпаке. А он наслаждался их азартом, питался им, вдыхая аромат царившего вокруг безумия. Деньги текли рекой, длинноухие липусы уже начали принимать ставки прямо в толпе, плюнув на переполненные кабинки. Разгоряченный алкоголем и зрелищем народ бурно выбирал фаворитов и не менее бурно за них болел. И только единственный зритель предпочитал держаться вдали от развлекающейся на всю катушку толпы.
Он занял кресло, расположенное в самом темном углу светлого зала, где и сидел с начала Игры. Чтобы следить за ее ходом, ему не требовалось смотреть на волшебную сферу. Длинные пальцы Нира медленно перекатывали ее миниатюрную копию, которую он взял из шкатулки перед поездкой сюда. В стеклянном шарике отражалось все то, что показывал зрителям шут. Все до мельчайших подробностей, и от этих самых подробностей молодой человек испытывал двоякое чувство.
С одной стороны, набор участников нынешней Игры бил все рекорды по зрительским симпатиям, что безусловно радовало. А присутствие белой и пушистой Кошечки лишь добавляло остроты и зрелищности происходящему. С другой — Адель не должна была оставаться в Игре! Не должна, потому что он ей запретил! Но она находилась там, игнорируя его приказ. Дура! Это больше всего бесило и расстраивало обычно невозмутимого темного.
Глупая девчонка! Глупая и самоуверенная, да еще и наивная, как малое дитя. Ну куда… куда она полезла?! Зачем?
Хотя он знал — зачем. А точнее, знал почему. Потому что одна многоликая сволочь решила оставить девочку в игре на потеху себе, на радость зрителям и… назло ему, Ниру.
Скрипнув зубами, молодой человек сильнее сжал магический шар, после чего тяжело вздохнул. Скользящие по лицу тени вкупе с тонкими морщинками, затаившимися в уголках глаз и губ, делали его старше. Что, в общем-то, было не далеко от истины. Вновь взглянув на изображение в шаре, темный устало усмехнулся и покачал головой.
Он хотел, чтобы Адель, честно выиграв четыре сундука золота на первом этапе, не чувствовала себя никому обязанной. Она так мечтала быть самостоятельной — и ему нравилось это ее стремление. А еще он хотел немного растормошить фею, встряхнуть, выбив ее из привычного жизненного уклада. Цветочки-лепесточки — дело хорошее, но в девушке текла кровь рода некромантов и, сколько б она не закрывала глаза на свое происхождение, рано или поздно семейные черты проявились бы в рисунке ее светлого дара. Так почему этому не случиться сейчас?
Что там Ада говорила про метку Эраша? Тридцать процентов к семидесяти? Хм… не так уж и мало, учитывая, что до магического совершеннолетия ей еще целых три года. Вспомнив цветущего зомби, Нир невольно улыбнулся. А девочка талантлива. Жаль только, что не те таланты совершенствует. Ее просто необходимо было направить на верный путь. Пусть и таким жестоким способом, как Игра. Но все имеет свои границы, и если в относительной безопасности первого уровня Нир не сомневался, то со вторым дела обстояли с точностью до наоборот. Адель вляпалась, и ее бывший слуга это прекрасно осознавал. А еще он понимал, что собственноручно толкнул фею в «трясину» под названием «Тритэра». И от этой мысли внутри мага все холодело. Смерти своей маленькой Госпоже он точно не желал.
Проклятье! Да его передергивало даже от мысли, что она палец себе порежет… Чего уж говорить про смерть! Милая, нежная, утренняя роза — белокурый ангел: добрый и доверчивый. Эта девушка спасла ему жизнь, а он, как и она, не любил оставаться в долгу.
В отличие от Нира, Илоланта веселилась так же, как и остальные, если не сказать больше. В атмосфере дикого азарта «кошка» чувствовала себя как рыба в воде. Все присутствующие видели только маски игроков, зато она, зная своего хозяина как облупленного и постоянно поддерживая с ним ментальную связь, отчетливо представляла его лицо с пестрой гаммой разнообразных эмоций. Не в силах сдержаться, Лола время от времени тихо хихикала, давясь человеческим напитком или едой.
«Это надо ж было придумать — отправить темного мага, страстно ненавидящего все, что имеет корешки и листья, к друидам! — зор-зара снова сдавленно хрюкнула, прикрывая лапой пасть. — А как мило он болтался вниз головой в плену лиан! Или стоял с перекошенной рожей, терпеливо позволяя нахлобучивать себе на башку цветастый венок… А чего только стоила встреча с теми склизкими, трупообразными „девицами“?» — Лола снова засмеялась, пряча довольную морду под завесой капюшона. — «Синие „утопленницы“ для неисправимого бабника, ха-ха-ха, хр-хр-гррр…» — запив приступ хриплого гогота вином, зор-зара несколько раз всхлипнула и, навострив свои острые ушки, приготовилась и дальше наблюдать за злоключениями хозяина. Он ей нравился и очень. Но не позлорадствовать, глядя на происходящее, Лола просто не могла. Хорошего настроения ей добавляли и шансы Итана на победу, значительно возросшие с появлением сильного союзника. По подсчетам Илоланты, этот тур должен был принести ей солидный доход, что радовало и будоражило довольную жизнью «кису».
