утка, словно небольшой корвет, величаво вышла из тени, крякнула и быстро навела порядок. Молодежь стала чинно жевать, делая вид, что освоила урок, а потом снова убралась в безопасную зону.
— Ну-у-у, — отсмеявшись, протянул Темный. — Вспомнила бабка, когда девкою была. Арамейский… греческий… латынь… Когда это было? Иных уж нет, а те — далече, как писал местный классик.
Он махнул рукой, покачиваясь с мыска на пятку.
— Не груби, — буркнул Ангел.
— Даже не думал. Все просто — английский сейчас самый кассовый, потому и самый популярный.
— Потому что самый простой?
— Да какая разница? И вообще — вы сами виноваты. Людишки просто увлеклись. Всего-то и захотели, что построить ма-а-аленькую башенку, — он свел большой и указательный пальцы, словно показывая, насколько мизерным было желание строителей. — А вы опять углядели вызов Самому. Ни больше, ни меньше. Языки перемешали. Перессорили всех. Строение разметали по кирпичику, что особенно обидно — людишки-то старались. Так и дошли в результате до английского.
Темный развел руками и продолжил.
— Мы лишь немного помогли. Ну там пару корабликов притопить, торговлю золотишком перекрыть, негров немножко примучили. Ну и вам перепало. Они ж все язычниками были у себя в Африке, а став рабами — крестились. Вам же новая паства пригодилась в Новом Свете? Мелочь это все.
Он рубанул в воздухе рукой, и пролетавшая рядом стрекоза вспыхнула ярким пламенем. Оставляя дымный след, словно подбитый вертолет, она по крутой траектории рухнула в траву прямо рядом с водной гладью. Взрыва, понятно, не было — насекомое уже через пару секунд превратилось в горстку пепла.
Светлый покачал головой, с укоризной посмотрел на Темного и снова провел горизонтально рукой. Пепел зашевелился, и из него вылезла нимфа, личинка нейтрального песочного цвета. Через пол-минуты ее хитиновый панцирь распался, и свет увидела молодая стрекоза, которая принялась поначалу осторожно, а потом все смелее расправлять крылья. Собравшись с силами, она резко ими взмахнула, в воздухе раздался легкий стрекот. Красивый живой вертолетик поначалу завис над местом аварии, а потом стремительно унесся прочь.
— Прям птица-феникс. Книжки популярные, смотрю, почитываете? — скривился Темный.
Но Светлый внезапно спросил.
— Ты пирамиды видел?
— Ну видел, а что? — переспросил Темный и тут же икнул. Он вопросительно уставился куда-то в землю, немного «завис», а потом развел руками, будто оправдываясь. Его лицо скривилось, как у человека, откусившего лимон, и в воздухе вновь зазвучал тонкий аромат Преисподней. Темному опять пришлось пшикнуть духами из флакончика болотного цвета.
— Ты поаккуратнее все-таки с чудесами. Там, — волосатый палец Темного указал куда-то вниз ногтем, покрытым черным матовым лаком. — Там не очень поняли. Князь требует ответного действия. И мне придется что-нибудь все-таки убить. Так что с пирамидами?
— А то. У самой большой — основание на двести с лишним метров. А в высоту пирамида — метров сто пятьдесят. Всего. А эти, из Вавилона, ни фундамента нормального не сделали, ни каркаса из железобетона, как сейчас практикуют. Хотели просто фараонов переплюнуть. Чтобы все в Древности ахнули.
— И что — вполне законное желание? Зависть и лень — два двигателя прогресса. А тщеславие, как думают люди, один из его любимых грехов, — он снова указал пальцем в землю. На миг рогатую голову сменило лицо Аль Пачино и скрипящим голосом повторило фразу из некогда популярного фильма 1.
Вернув прежний облик, Демон доверительно сообщил:
— Я всегда рыдаю, когда слышу такой текст. Так что повторяю вопрос — и что?
— А то. Через пять-десять лет тряхнуло бы, и весь Вавилон просто завалило бы камнями. Еще один город-кладбище, как Помпеи, например, — Ангел обличающе посмотрел на Демона. — Так что смешение языков — лишь небольшая кара за гордыню. И защита от большего зла.
— Да, с Помпеями некрасиво получилось, — ответил Темный. И поспешил сменить тему. — Ну да ладно, это все дело прошлого. Сейчас-то чем плохо? Я все-таки не пойму.
— Он…, — светлый указательный палец снова ткнул куда-то вверх. Темный поднял голову, и увидел, как тучи полностью закрыли небо, и где-то вдалеке раздался первый воздушный гонг. — Он видит в этом вызов Самому Себе.
Темный вытаращил глаза, но потом взял в себя в руки.
— Опять? И в чем же на этот раз?
— Мы овечку Долли едва успели запретить. Он уже тогда хотел тут все сжечь. А эти изобретатели опять богами стать захотели. Нового идола создают. И все твои дата-сата… тьфу, саентисты.
— Кого-кого? Какого идола? — Темный вытаращил глаза. — И к тому же они не мои. Они общие.
— Искусственный интеллект, вот кого. Он, — Светлый снова указал на небо, — создал людей по своему подобию, так?
Демон неуверенно кивнул. Этот урок он тоже прогулял.
— А эти ученые что? По чьему подобию создают интеллект? На кого будет похожа новая форма жизни? На калькулятор?
Темный призадумался. А ведь Светлый в чем-то прав. Слишком много работы в последнее время внизу — грешники так и прут. Уже недельная очередь на сковородки. Масло давно в дефиците. Даже отгулы и выходные отменили — не просто же так. И из-за этого такой пласт вкусной работы упустили. Но соглашаться все-таки не торопился.
— Причем здесь калькулятор?
— Он, — Ангел снова указал на небо, — создал уникальное решение. человеческий мозг. Синапсы и нейроны, их связь — не только друг с другом, но и с органами чувств и остальным организмом. Ну там, руками, ногами, кишечником и желудком. Такого больше не повторить.
На небе в первый раз по-настоящему громыхнуло. Поднялся порывистый ветер, и где-то далеко на горизонте сверкнула молния.
— Даже простая мысль — «хочу пожрать», — продолжил Вестник, — задействует миллионы нейронов. Нам, бестелесным ангелам, так и не удалось до конца понять, что за импульсы управляют этими биороботами с душой, которых называют людьми. Сколько в их мыслительном процессе физики и химии на самом деле. При всей их кажущейся простоте, примитивности и слабости. А искусственный интеллект — это что? Нулями и единичками хотят заменить Его творение? А что потом? Война машин, Терминатор, незапланированный Армагеддон?
— Почему сразу Армагеддон? Кто осмелится, а главное — сможет — написать код, который бросит вызов Ему или убьет все человечество? У них там какие-то три закона есть, которыми они руководствуются. Главный — не причини вреда человеку.
— А то ты людей не знаешь! Они всегда делают только то, что выгодно им на текущий момент, и никогда не смотрят вперед. Программисты — защищают интересы компании, генералы программистов — свою страну и граждан. Заметь — своих граждан, а не чужих.
— У них же есть ООН, ЮНЕСКО, разные фонды защиты пингвинов, наконец.
— Во-во, пингвинов…
