— Я же леди, — сказала Изабелла. — Мне судьбой суждено рыцарей рожать, так что я должна быть решительной, иначе никак. Так о чем я… Ах да! Ты зря Перси убил, теперь Роберт без десятка кнехтов даже в сортир не выходит, а с десятков кнехтов его даже тебе не одолеть. А когда святой отец все освятит… ты точно уверен, что святая вода тебе похуй?
— Заодно и проверю, — ответил дракон.
Изабелла забеспокоилась.
— Ты там осторожнее, — сказала она. — По идее, на объект черного колдовства проклятие переходить не должно, Сюзан Длинноносая так говорила, а она в колдовстве толк знает. Но если вдруг что не так пойдет… У отца Бенедикта святости хоть жопой ешь, он однажды в Гримпене самого дьявола победил в честном поединке.
— Не ссы, прорвемся, — прервал ее дракон. — Ты за меня не бойся, я буду осторожен.
— Я буду молиться за тебя, — сказала Изабелла, обняла дракона за шею и поцеловала в жесткий рот, лишенный всякого намека на губы. — Я тебе люблю. Возьми меня еще раз. Пожалуйста!
— Экая ты развратная, — сказал дракон.
— Я не развратная! — возмутилась Изабелла. — Просто меня выдают замуж за Роберта, а я хочу выйти замуж за тебя, потому и развратная. А как выйду за тебя — сразу стану целомудренная. Давай, милый, поторопись, я сгораю от любви!
Она приняла подобающую стойку, и дракон взял ее еще раз.
6
К изгнанию нечистой силы из Локлирского удела отец Бенедикт подошел весьма основательно. Первый молебен он провел в монастырском храме сразу после завтрака. Сэр Реджинальд выразил недоумение, но святой отец развеял это чувство следующими словами:
— Дык это не основной молебен, а подготовительный, тренировочный, типа, для разгона. Святую воду все равно надо заготавливать, а монахам и послушникам без дела простаивать не след. Пусть лучше молятся и благодать нагнетают. Дракон-то силен?
— Ох, силен! — согласился Реджи и поник головой. — Сэр Персиваль, мир его праху, не последний боец в Англии был, а дракон его зарезал как барана, тот даже меч окровавить не успел. Понятно, что внезапно напал, из засады, но тем не менее… Перси-то по жизни бдителен был что твой волкодав, бывало, соберешься его напугать, ну, типа, подойти незаметно, гаркнуть…
— Короче, — прервал его Бенедикт. — Благословляю тебя, чадо, и изыди. Мне собраться надо, подготовиться к ритуалу как подобает.
— Ваше благородие! — вклинился в разговор какой-то послушник. — Отец эконом просит вашего соизволения походные бурдюки ваших бойцов под святую воду приспособить. Ее же на дракона понадобится до хера, а бочонки все под вино заняты, а в больших бочках везти несподручно.
— Конечно, пусть пользует, какие вопросы, — согласился Реджи. — Только их, наверное, промыть надо. А то если святая вода, не дай бог, будет тухлятиной вонять, это же кощунство? Или нет?
— Бог с вами, ваше благородие, — улыбнулся послушник. — Какое на хуй кощунство? Святая вода — она ж не туалетная вода, она не для того, чтобы благоухать. Ее сила в святости, а остальное похуй.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Реджи.
Незадолго до полудня приготовления были завершены. Молитвы отчитаны, святая вода заготовлена, все положенные благословения розданы и получены. Добрых знамений, правда, не дождались, но и дурных знамений тоже не случилось, так что в целом все было в порядке.
— Заебись, — подвел итог отец Бенедикт. — Поехали.
Он решил провести основной ритуал на том самом месте, где сэра Персиваля настигла нелепая смерть. И сэр Реджинальд, и рядовые воины, которых опросил святой отец, все единогласно утверждали, что в дневное время дракон пребывает хуй знает где, и только после заката на земле появляются новые его следы. Характерные такие следы, как от гигантской курицы.
— Дети Сатаны не любят света, но предпочитают пресмыкаться во тьме, — провозгласил отец Бенедикт. — Но недолго осталось пресмыкаться богомерзкому отродью! Поехали, братие!
До замка они добрались без происшествий. У ворот их встретил его высочество сэр Роберт, сопровождаемый невестой, будущим тестем, будущей тещей, лояльными вассалами и верными слугами. Дамы и девицы нарядились в парадные одежды, мужи и юноши нацепили доспехи и шлемы, и опоясались мечами. Ибо пусть дракон и не является в дневное время, но разумную осторожность никто не отменял. Для охраны молитвенного ритуала ярл Локлирский выделил полную конную сотню, и поначалу многим показалось, что его высочество перестраховывается настолько, что это граничит с трусостью. Но вслух никто ничего подобного не сказал.
Первыми на поляну въехали кнехты-охранники. Тщательно обыскали кустарник и высокую траву, убедились в отсутствии как самого дракона, так и свежих его следов, и разместились по периметру, обеспечивая охрану. И только после этого на поляну ступили кони, несущие благородных всадников.
Отец Бенедикт огляделся и провозгласил, указав на могучий дуб, растущий в центре поляны:
— Вон там алтарь ставьте, прямо под деревом!
Монахи установили походный алтарь, разобрали бурдюки со святой водой и заняли места согласно расписанию. Зрители расположились перед алтарем полукругом, благородные — в первых рядах, прочие — позади. Все было готово к началу церемонии.
— Что ж, с божьей помощью приступим! — провозгласил отец Бенедикт.
И начался пиздец.
Ни ярл Роберт Локлир, ни бароны, ни кнехты, осматривавшие поляну, никто из них не знал, что драконы умеют лазить по деревьям. Это неудивительно, ведь ни в одном из научных трудов и народных сказаний, где упоминаются драконы, ни разу не говорится об этом их свойстве. Что они летают — написано, но тот дракон, что завелся в Локлирском уделе, летать явно не умеет, слишком куцые у него крылышки, скорее лапы, чем крылья. А то, что этих куцых крылышек хватает, чтобы перепархивать с ветки на ветку — такое нормальному человеку вряд ли пришло бы в голову. Проще представить себе аиста, скачущим по ветвям, чем дракона.
Как бы то ни было, некоторые виды драконов лазят по деревьям, притом весьма ловко. И когда дьявольское отродье низринулось с дерева с явным намерением разорвать святого отца в клочья, к этому никто не был готов.
— Пиздец тебе, а не божья помощь! — завопил дракон человечьим голосом и напрыгнул на святого отца.
И выставил он вперед свои голенастые ноги, и увидели все, что из второго пальца каждой ноги торчит огромный серповидный коготь, и стало понятно, как сэр Персиваль Тандерболт получил свою смертельную рану. И взмахнул отец Бенедикт своим чудотворным посохом, и вырвалась из него святая молния, но не поразила дракона, а промчалась мимо и подожгла вяз, растущий на краю поляны футах в ста или чуть далее. Но и дракон тоже промахнулся, сбитый с толку божьей молнией. Растопырил свои куцые недокрылья, затрепетал ими, разворачивая тело должным образом, но не успел завершить маневр и в итоге ударил отца Бенедикта не смертоносным когтем по горлу, а мягкими перьями по щеке, и не причинил этот удар никакого вреда. И бросился на дракона Джон Сильвер, недавно произведенный в рыцари, и ударил по крылу своим убогим мечом, изношенным, заржавленным и не вполне достойным рыцаря, и срубил драконово крыло ниже локтя, хотя многие думали, что не срубит — уж очень плохой меч был у Джона Сильвера. И упала драконова конечность наземь, трепеща перьями, и завизжал дракон, и взмахнул отец Бенедикт святым посохом еще раз, и уебал нечестивую тварь молнией, на сей раз без промаха. И распался дракон на куски, и превратился каждый кусок в летучую мышь размером с голубя, и вспорхнули эти мыши, и улетели хер знает куда. И охуели все присутствующие от увиденного.
— Так это же Мелвин Кларксон, ебаный колдун! — громогласно выразил сэр Реджинальд всеобщее мнение.
И распахнулись глаза юной леди Изабеллы, и проявился в них неимоверный восторг, который, впрочем, остался незамеченным окружающими. И огляделся сэр Роберт охуевшим взглядом, и многие обратили внимание, что его высочество чрезвычайно напуган, и что столь открыто выказывать свой испуг не подобает знатному феодалу. Впрочем, сэр Роберт овладел собой уже через считанные секунды. Принял горделивую позу, достойную феодала, и обратился к святому отцу со следующими словами:
— Отец Бенедикт, вы не пострадали? Прошу вас, приступайте к церемонии, не будем терять времени.
Отец Бенедикт перекрестился, сделал благочестивое лицо и приступил к церемонии.
ГЛАВА ПЯТАЯ. Что нельзя прекратить — возглавь
1
— Розы красные, фиалки голубые, — говорила ведьма. — У кошки четыре лапы, позади нее длинный хвост. У девочки Мэри был барашек. Одной ткачихе приснилось, что она бабочка, которой снилось, что она ткачиха. Я была в Бристоле, была в Хастингсе и в Истборне тоже была. Где земля греется первыми лучами, там птичья трель рвет тишину. Я положила мясо на хлеб, у меня есть голова, и шея тоже есть. Я прокрадусь шагами в последнюю тьму через дверь, на которой агнец изваян. Ненависть, ненависть, я твоя ненависть, я твоя ненависть, когда хочешь любви. Моя душа была на лезвии ножа.
