Заглянув за плечо Цвейго, я удивился. Вместо того, чтобы рассматривать портрет жены, дочери или хоть какой-нибудь дамы, светлый уставился на четырех молодых людей. Среди них был один светлый, один дроу, необыкновенно красивая светлокожая девушка с черными глазами и оранжевыми волосами и… Лайнес! То, что этот молодой невероятно красивый дручий - Лайнес, я понял сразу. Да, он сильно изменился внешне. Оказывается, у него не всегда были белые волосы… Но холодный, насмешливый, внимательный взгляд остался прежним. Художнику очень хорошо удалось передать это вечное выражение интереса к бабочке, которую только что пришпилили аметистовой иглой к золотой доске с другими, уже мертвыми, насекомыми.
Не знаю почему, но я почувствовал страх. Раньше Лайнес был просто опасным психом, которому приспичило иметь Сияние, око власти… саму власть. Она ускользнула из рук, и он как-то особо и не расстроился. Сейчас я почувствовал, что это была лишь прелюдия к игре. А игра начинается здесь, в эпицентре событий, на трех рукавах речушки вблизи родной деревни Херона. И я не сплю, просто часть моего сознания каким-то непостижимым образом попала сюда. Или это очередная иллюзия Лайнеса?
Цвейго, нежно поглаживающий девушку на картине, вздрогнул и прикрыл портрет подолом золотого плаща.
Через пару мгновений в палатку вошла девушка. Нет, это все-таки сон! Это же Нарвэ…
– Повелитель, - девушки низко склонила голову. Черные волосы скользнули по худеньким плечикам. Нарвэ была в длинном полупрозрачном платье цвета утреннего неба. Она всегда знала, что может выгодно подчеркнуть её красоту. Мне никогда не нравились долговязые излишне тонкие девицы, но я в очередной раз восхитился её величественным поворотом головы, изящным движениям, спокойному взгляду холодных глаз. И тут же испытал неприятное давление чувство вины - я её не спас, не смог…
– Нарвэ? - Повелитель вскочил на ноги. Портрет соскользнул с колен и полетел прямо под ноги девушке. Цвейго дернулся было следом, но сдержался, с трудом восстановив на лице бесстрастное выражение.
Нарвэ склонилась за портретом. По лицу девушки пролетела саркастичная усмешка - она явно знала, кто был изображен на портрете. Но когда нарвэ выпрямилась и протянула портрет Повелителю, на лице её не было написано никаких эмоций. Я удивился.
– Повелитель, я понимаю вашу реакцию, но позвольте мне объяснить, - ровным голосом начала Нарвэ.
Цвейго помедлил, потом положил портрет на стоящий рядом стол рисунком вниз, присел на краешек трона и серьезно кивнул.
По лицу эльфийки промелькнуло недовольное выражение - ей присесть не предложили. Но быстро справившись с эмоциями, Нарвэ продолжила с тем же ледяным спокойствием:
– Оказывая знаки внимания преемнику, я не заметила, как подпала под влияние неизвестной мне магии. Я не могла позвать на помощь, не могла справиться сама. Я все понимала, что делаю, но перечить принцу было выше моих сил. Он мог толкнуть меня на любое преступление. Моя воля была полностью подавлена.
Сказать, что я был поражен, значило сейчас просто промолчать. Если бы я был не облачком, и у меня была бы челюсть, я бы уже ползал по полу в её безуспешных поисках. Чего она несет? Ничего я с ней не делал… хотя и хотелось порой.
А вот Цвейго явно не разделял моего мнения. Он как-то расслабился, сел поглубже и показал Нарвэ на стул, приглашая присесть. Девушка повернулась, чтобы взять стул, и я увидел торжествующую улыбку. Вернув на лицо жертвенное выражение, Нарвэ уселась на стул и продолжила:
– Он приказал мне стоять у окна дворца в дорожном костюме и с оружием и ждать, когда он меня позовет. Потом вы знаете, что было. Я сопротивлялась из последних сил. Принц не приказывал мне вас уничтожить, только остановить, и это самое большое благо… потому что я… просто не пережила бы…
Нарвэ разрыдалась, уткнувшись в ладошки.
Я почувствовал, как у меня подкосились колени. То, что коленей не было, меня ничуть не смущало. В отличие от того бреда, что несла эта чокнутая!
На лице Цвейго появилось сочувствие, но вывода он еще не сделал. Я подумал, что парню уже не первое столетие порой приходится наблюдать подобный цирк. Попробуй отличи правду от вымысла - эльфы невероятно-талантливые актеры!
Нарвэ немного успокоилась и, всхлипывая, продолжила:
– Я вывела его по тайным тропам. Преемник приказал вести его кратчайшим путем в Вестрантерн. Мне пришлось… - Девушка громко сглотнула и, решившись, выпалила: - Мне пришлось телепортироваться с ним прямо во дворец Повелителя горных дроу. Да, - она кивнула на невысказанный вопрос Цвейго, - по пути послов. Там он…
Нарвэ мелко задрожала, побледнев:
– Там он встретил Дарва, - выдохнула Нарвэ.
Я вздрогнул. Истинное имя отца я слышал третий раз в жизни. А слышать его из уст эльфа было как-то неправильно.
– Он… убил своего отца! Убил его одним ударом! - Нарвэ затрясло в истерике, она вскочила и упала на колени, закрывая лицо.
Но Цвейго и не думал успокаивать девушку. На лице Повелителя светлых отразился такой ужас, что у меня по всему несуществующему телу прошел озноб. Он встал, лицо эльфа исказилось, в глазах проносились ураганы эмоций, которые он так старательно, век за веком. Учился скрывать от подчиненных.
Но его буря была ничем по сравнению с моей. Я чувствовал, словно оглох, ослеп и умер, оставаясь жить, видеть и слышать. Разум отказывался вообще что-либо воспринимать. Я остро чувствовал, что это не сон. Я действительно каким-то образом проник сюда и слышу то, что происходит здесь и сейчас.
Может, я просто умер, а мое занятое сумасшедшими духами тело метается по замку моего детства, круша все вокруг и убивая всех тех, кого я любил?
И память начала услужливо мне подсовывать подтверждения этой гипотезы: мол, и фей-то я вижу. А их ведь по всеобщему мнению не существует! И эльфов в фей превращаю, а драмисов в людей… Уничтожаю каких-то иномирных существ и соблазняю чужих жен… нет, это как раз нормально. Поцелуй был как настоящий. Да, но как я оказался здесь? Это невозможно. Охранная магия эльфов давно бы меня засекла или сам Цвейго бы почуял. Что он сильный маг - я даже не сомневаюсь. Значит я умудрился "отбросить копыта", как говорит Херон, и летаю по миру бестелым призраком. Когда только успел? Может, это кокон Цвейго такие глюки насылает? Или иномирные лохмотья постарались? Или это Нарвэ выжила тогда, а мы представились, несмотря на мою сферу… а может и благодаря ей?
Но тогда почему Нарвэ несет такую чушь? Ведь я её не завораживал до случая похищения Сияния! Или это кто-то другой её заворожил? Я чувствовал, что начинаю злиться, потому что тогда я знал, кто!
– Дарв мертв? - отсутствующим голосом уточнил Цвейго.
Нарвэ кивнула, не поднимая головы.
– Тогда он знает, кто он, - мрачно подытожил Повелитель.
Тут я заметил быстрый скользящий взгляд Нарвэ сквозь пальцы.
Нет, тут что-то нечисто. Завороженные так себя не ведут.
И тут меня пронзила мысль: отец мертв?! Лайнес говорил, что скоро все изменится. Нет, не верю, Повелитель никогда бы не дал себя убить…
– Прибежало много дроу, - тихо сказала Нарвэ, обняв себя за плечи так, словно ей холодно. - Они были недовольны, они бунтовали против Грома… Я убежала. Коридоры были пусты. Мне удалось выбраться, сама не знаю - как. Я была как во сне.
Грома. Я усмехнулся. Девушка впервые назвала меня по имени. Да она же лжет, Цвейго! Все придумала, не верь ей!
Но Повелитель кивнул и стремительно вышел из палатки. Нарвэ медленно поднялась с колен, поправила волосы, вытерла с лица следы слез и взяла в руки портрет, что разглядывал Цвейго.
Глаза девушки полыхнули ледяным огнем, красивый рот перекосила жестокая усмешка:
– А теперь следующий!
Она положила картину на стол, достала кинжал и с силой воткнула его. Резко развернувшись, так, что прозрачное платье обнажило стройные бедра, Нарвэ выбежала.
Я усилием воли подплыл к столу.
О, нет!
Острие кинжала пропороло ткань картины в районе груди юного дроу. Отец! Это портрет молодых улыбающихся друзей: Лайнеса, Цвейго, Дарва… Кто эта девушка, я даже предположить не мог.
Я хотел выплать из палатки, чтобы последовать за Нарвэ, чтобы попытаться остановить её, но почувствовал, как слабею, таю…
– Да проснись же, Гром! Проклятье! Проснись! - кричала Эжона, тряся меня так, что челюсти стучали друг о друга. Кажется, я по чистой случайности до сих пор не сумел откусить себе язык.
– Чего ты? - прохрипел я, пытаясь освободиться их цепких рук истеричной девушки. - Убить меня хочешь?
– Да мы сейчас все тут погибнем! Да оглянись же вокруг!
Я послушно огляделся. Как прежде, мы летим, скорость та же, только звезд не видно. Справа в глаза било яркими лучами бодрое утреннее солнышко. Под нами слились в один желто-зеленый ковер поля и леса. Позади меня покачивался с закрытыми глазами бледный Херон, за пазухой мертвецким сном дрых Эрлиниэль. Надо же, удивился я, при такой тряске даже храпеть не перестал!
