Я с ужасом наблюдал эту картину и даже начал внутри оплакивать несчастного рэкетира, но теперь уже Михалыч не дал мне расслабиться, крикнув: «Бежим!» – и потянув меня в темноту перехода.
При этом народ вокруг изрядно всполошился, вернее разбежался. Я только успел удивиться, насколько здесь люди просекают ситуацию и «спешат» на выручку, а ноги уже сами несли меня за Михалычем. Внезапно тот стал тормозить и, опять схватив меня за руку, крикнул:
- Легавые!
По его голосу я сразу понял, что это гораздо хуже, чем неудачливый рэкетир, и дракой тут не обойдешься. Я на секунду замер на пересечении коридоров. Гормоны молотом долбили в висках пульсирующей кровью. Спросите: откуда я про гормоны с кровью знаю? Так я вам отвечу: не знаю! Зато я нутром почуял, куда идти.
- Туда! – крикнул я Михалычу, и мы шмыгнули в один из переходов.
Я бы удрал от любых патрулей играючи, но вот Михалыч… поэтому я старался предугадывать обстановку на счет препятствий из стражей порядка. Пришлось еще свернуть и даже заскочить разок в зал с зубами и клещами (который совсем запыхавшийся Михалыч назвал подземкой), чтобы выскочить со стороны другого выхода на улицу. Только там мы заскочили за угол дома и расслабились. Я видел, как было тяжело деду – не в его годы устраивать забеги с препятствиями. И все же, надо отдать должное, он быстро восстановил силы и повел меня куда-то дворами. По дороге он спросил:
- Как ты так ловко сумел пройти мимо них всех?
- Повезло, – ответил я почти честно.
- А ночевать-то где собираешься? – догадался Михалыч о моем бездомном положении. Когда выяснилось, что я не то что не знаю, где буду ночевать, а даже не очень представляю, что это такое, дед окончательно взял меня под свою опеку, только удивляясь. – И что же с тобой приключилось, что ты ничего не помнишь?
- Если бы я сам знал, – откликнулся я беззаботно. – Зато не о чем беспокоиться. Гуляй, хоть налево, хоть направо, и настроение всегда хорошее. Посмотри на прохожих: большинство постоянно чем-то озабочены. Их мысли, как белка в колесе, крутятся в головах и не дают им увидеть окружающего мира. А у меня ничего не крутиться – звонко и пусто!
Михалыч не стал жалеть богатой выручки, и мы затарились на «заработанные» деньги простой едой в небольшом магазинчике и даже взяли бутылку «народного сорокаградусного напитка». Дальше мой поводырь повел меня лабиринтами улочек и дворов, и спустя какое-то время мы проникли в полуподвальное помещение, открыв железную дверь, которая снаружи выглядела надежно запертой.
- Сейчас свечку зажгу, - подсуетился мой проводник, и вскоре я, подслеповато озираясь, увидел темный, низкий коридор, ведущий непонятно куда. Михалыч хвастал своими владениями. – Там дальше теплотрасса, но сейчас у нее жарко, так что мы тут будем, у меня даже лишний лежак есть. За углом отводка от водопровода и канализация есть. Считай, со всеми удобствами устроился, лишь бы никто не выгнал.
А дальше мы продолжили разговор за жизнь, начатый еще в переходе, но сейчас он плавно тек под хорошую закуску и выпивку. Оказалось, что мой организм, как впрочем, и я сам, весьма неплохо отнесся к алкоголю, и мы уже чуть не породнились с этим дедом. И все-таки было у нас кроме водки и одиночества еще что-то общее – наверно, отношение к жизни. Вот только пришли мы к нему с противоположных концов: он, имея все и потеряв, а я вообще никуда не приходил, не имея за пазухой ломаного гроша. Мы оба не строили никаких планов и не жалели себя. Но, в отличие от меня, у Михалыча была длинная и интересная жизнь за плечами, и поэтому нам было о чем поговорить.
Где-то между вечером и утром, будущим и прошлым, неизвестно в какой протяженности и пространстве наш разговор незаметно перешел в сон. Мне снились странные вещи. Будто я, это не я, а какой-то ангел, витающий в небесах и лечащий Землю. Почему-то при этом я покрывал ее огромными горчичниками, пластырями, и все пытался воткнуть большущий градусник. Но никакой подмышки у нее, естественно, не находилось и я в конце концов, сунул термометр прямо в Тихий океан. Вода при этом стала кипеть, а земной шар зачихал вулканами. Потом я удирал от какой-то комиссии, которая обвинила меня в неправильном лечении, потеплении климата, цунами и землетрясениях. Я на ходу оправдывался, что это все из самых лучших побуждений… в общем, чушь какая-то. Проснулся я от скрипучего бренчания старенького будильника.
- Ага! Пора вставать, – раздался в темноте голос Михалыча. - А то тут без света весь день так проспишь.
Вскоре последовало чирканье спичек, и темнота рассеялась от огонька очередной свечки.
- Давай перекусим, а потом на дело надо идти. Не в переходе же позорится, - при этих словах дед помрачнел. – Хотя и курьерство это мне ой как не по душе. Не лезу я в то, что ношу. Но то, что там ничего хорошего – любому понятно. Ты-то как, тут сидеть будешь, или пойдешь куда?
- А с тобой нельзя? – спросил я.
- Нет, этого хозяева не любят. Я должен быть один, - отказал Михалыч, но смилостивился и добавил. – Хотя можешь меня проводить до полпути, если делать все равно нечего.
На том и условились – делать мне, и действительно, было абсолютно нечего. Мы шли по утреннему городу. Народ в основной массе уже разбежался по рабочим местам, и вокруг наступила легкая передышка перед деловым наплывом трудовой суеты. Вскоре настал момент, когда мне было нужно оставить своего компаньона.
- Подожди меня здесь, - попросил Михалыч. – А потом, если еще есть желание, пройдемся до другого места.
Смотря на его удаляющуюся спину, я почувствовал, как меня постепенно охватывало беспокойство. Я нутром чувствовал, как неприятна ему эта работа. Но кроме этого, было еще что-то. Поэтому я не послушался старика и пошел вслед за ним. Мне не нужно было смотреть, куда он идет, настолько хорошо чувствовал его впереди. Так мы прошли еще с полкилометра, и я понял, что мой Михалыч остановился у цели своего путешествия. И здесь по-настоящему дошло, что меня беспокоило. Резко усилилось ощущение, будто над стариком нависла коварная и огромная змея и только выжидает, когда его укусить.
Но вот я понял, что он возвращается, словно неся с собой ядовитый подарок этой змеи. Я не стал от него прятаться, только взглянул ему в глаза, показав, что все понимаю, и проследовал за ним до точки, где мы расстались.
- Ты зачем за мной следил? – немного расстроенно спросил Михалыч.
- Не следил. Мне это не нужно, я просто чувствую тебя, - не стал я скрывать своих способностей.
- И как же ты меня чувствуешь? – немного ехидно пошутил дед.
- Вопрос не как, а что, - вздохнул я. – Понимаешь, над тобой нависла какая-то большая гадость… ты не заметил ничего необычного?
- Как не заметил, - признался старик. – Не нравится мне это, а тут еще ты со своими предупреждениями… чужой человек был, незнакомый. Это бы ладно, они иногда меняются, но денег дал слишком много. Целую тысячу, представляешь? И это за обычную работу: отнеси, передай. Я и за сотню бы сбегал.
- Слушай, Михалыч. Чует мое сердце, тут какая-то подстава. Знаешь что, давай-ка мы этот пакетик куда-нибудь спрячем, а ты возьмешь похожий с любой ерундой внутри.
- Куклу предлагаешь сделать?
- Можно и куклу туда засунуть, только зачем? – не понял я идеи.
- Да это так пустышку называют, - объяснил мне Михалыч, а я задумался, почему соску надо называть куклой и потом давать взрослым дядям в конверте. Но он не дал мне додумать и сказал. – А давай! Если все в порядке, то я потом настоящий пакет им передам.
- Я бы от него избавился как можно быстрее, но тебе видней.
- Думаешь, мне это доставляет удовольствие? Ведь понятно: мною, как метлой, следы заметают. Хорошо, если здесь еще просто деньги…
- Нет, не деньги. Здесь яд, сладкий такой, или приятный, затрудняюсь сказать… - определил я содержимое, сверяясь со своими привокзальными ощущениями.
- Ясно, - совсем поникнув головою, проговорил Михалыч. – Я все не хотел думать, а теперь, что ты наделал? Я же не смогу эту смерть раздавать больше.
- И не надо. Ты сейчас эту куклу в конверте неси, а я за тобой послежу, - не зная сам, почему, я ясно почувствовал свою ответственность за этого человека. Вот только как ему выкрутиться из этой тяжелой жизненной передряги, пока не представлял. Одно было ясно: чтобы разобраться в своих «чувствах», нужно было проиграть ситуацию до конца.
Спустя час мы шли почти в той же диспозиции, только в совсем другой части города. Я опять совсем не смотрел по сторонам, а «прощупывал» окружающее пространство на предмет «нравится - не нравится». Наконец, впереди появилась умеренно заинтересованная цель путешествия Михалыча. Я только подумал, что наверно зря мы с этой куклой придумали, как заметил сбоку все ту же затаившуюся змею. Она тут же кинулась к месту встречи, фоня хищным и властным желанием напасть на встретившихся людей, причем, нападавших было двое.
