– Погоди-ка, – встрепенулся ёж. – Цирковая?
Вонючка Сэм спохватился: «Я выболтал тайну!!!» Скунс настолько растерялся, что чуть не проглотил жвачку. Потом успокоился. «Парфюмер, очнись! Это же друг, он не предаст, – подумал американец. – Рано или поздно ты должен был ему признаться».
– Да, Колючий, – проговорил Сэм. – Мы не послы. Мы беглые актёры.
– Вона как! То-то я всё недоумевал, откуда вы такие талантливые! – рассмеялся ёж. – Циркачи, стало быть. Вот потеха!
– Ты никому не расскажешь? – с надеждой спросил скунс.
– Обижаешь, Парфюмерий! Конечно, нет. Мы же товарищи. Ловко вы нас облапошили, самородки! Нет слов.
– Стыдно нам, – потупился Вонючка Сэм, которому редко бывало стыдно.
– Это правильно, – Колючий посерьёзнел. – Многие могут обидеться. У нас ведь народ правду любит. Ты честный и я честный. В главном. А мелочи, они и есть мелочи.
– Уникальные вы тут. В моей стране надо быть честным во всём. «Закон и порядок» – вот наш девиз.
– И ты думаешь, что у вас все живут согласно твоему девизу?! – Ёж расхохотался. – Уморил! Ты часом не клоуном работал?
– Акробатом, – буркнул Сэм и исполнил несколько умопомрачительных прыжков.
В свете луны гимнастический этюд скунса выглядел фантастически.
Колючий не удержался от аплодисментов. Парфюмер раскланялся.
– В общем, завтра берём Ман-Кея и дуем угонять автомобиль, – подытожил ёж. – А пока рассказывай, почему вы сделали ноги из цирка.
Бандиты проснулись злыми. Бритые головы болели, ныли мускулы. Жилу продуло, Костыль впал в чёрную депрессию. Граф чуть не выпал из машины, размял затёкшие конечности.
– Цитрамона всем, – прохрипел он.
– Поехали домой, – сказал Костыль, выпив таблеточку.
– Поедем, поедем, не плачь, – пообещал главный. – Вот морду леснику начистим, корреспондентишку отпинаем, тогда и поедем.
– Да где же их взять-то? – спросил Жила, прикладывая опухший кочан к прохладному стеклу автомобиля.
– Пальните пару раз – и они сами прибегут, – посоветовал Граф.
Как же неудобно ночевать в машине! Костыль со стонами выполз наружу, проковылял к багажнику, достал ружьё и жахнул. Вся троица поморщилась, зеленея лицами.
– Дурак, – выдавил Жила.
– Приказ Графа, – отмазался стрелок, которому тоже пришлось несладко.
Вонючка Сэм и Колючий глазели на мучения бритоголовых, спрятавшись в кустарнике. Эм Си пока не было. На рассвете Парфюмер ввёл шимпанзе в курс дела, тот одобрил план и даже похвастался, что умеет водить автомобили. Всё складывалось как нельзя удачно.
После приёма таблеток бандитам полегчало, они позавтракали и засобирались искупаться.
– Сейчас гангстеры полезут в воду, – прошипел Сэм. – Где же Ман-Кей?
А Эм Си, договорившись со скунсом об угоне тачки, порадовался, что совершит поступок, достойный главаря рэп-банды, и… снова заснул. На рассвете так сладко спится!
Спустя полчаса шимпанзе вскочил. «Йо, я опоздал, друзей сдал!» – подумал он. Эм Си отряхнул пиджак, пригладил торчащий на макушке вихор и побежал к озеру.
Сосны мелькали в невообразимо быстром хороводе. Рэпер проклинал себя за беспечность. Ведь подводить подельников по ограблению – низкий стиль.
– Товарищ посол из дружественной Обезьянии, можно вас на минуточку? – окликнул Ман-Кея заяц.
– Хай, длинноухий брат-братишка, я рад тебе, даже слишком, – заулыбался Эм Си, останавливаясь перед собеседником. – Я спешу, будь краток, прошу. Что ты хо…
Заяц взвился в воздух, извернулся, и шимпанзе изведал страшную силу удара задних ног взрослого русака. Эм Си не был готов к такому оригинальному развитию беседы и плюхнулся наземь, недоумённо глядя на свою грудь. Её прочертили красные борозды, оставленные когтями, – заяц не церемонился.
Ман-Кей хотел разразиться тирадой, которая морально уничтожила бы вероломного русака, но откуда-то сверху посыпались шишки, больно стукая афроангличанина по голове и плечам. Белки работали снайперски. Рэпер прикрылся лапами, но тут к нему спикировал огромный ворон и клюнул в шею. Эм Си метнулся в сторону, запрыгнул за кочку. Там его ждал гневный бурундук.
– Знаешь, обезьянин, ты славный малый, и нам нравится твоя непосредственность, – сквозь зубы сказал бурундук. – А ты в курсе, что такое детская непосредственность?
– Э… – Ман-Кей растерялся.
– Я объясню, – продолжил грызун. – Детская непосредственность – это когда дети живут не по средствам.
– Йо?! – Шимпанзе никогда не рассматривал это слово с такой неожиданной точки зрения.
Бурундук вздохнул.
– Ладно. Мы собрались здесь, чтобы сделать тебе последнее тамбовское предупреждение, – сказал он. – Никаких больше рэп-тусовок. Дети целыми днями пропадают неизвестно где и занимаются неизвестно чем. А мой сын, представь себе, должен трудиться и учиться. Здесь не Африка, бананы сами на голову не упадут. Ты слышал что-нибудь о зимних заготовках?
– Ох, йо… – поражённо выдавил Ман-Кей. – А я и не подумал.
– Ну, по тебе заметно, что ты не главный думальщик всех времён и народов, – съязвил бурундук. – Захочется рэпа – в вашем распоряжении час перед закатом. Замётано, йо?
– Да! – Эм Си энергично затряс головой.
Папаша-бурундук ушёл.
«И мне пора, – вспомнил озадаченный шимпанзе. – Ёж с Парфюмером ждут». Он побежал к месту встречи.
– Эм Си, быстрее! Ну, где ты копался? – Колючий в нетерпении переступал с лапки на лапку.
Ман-Кей сказал, будто оправдываясь:
– Я шпарил легкими шажками, летел, пыхтел, скакал, порхал, как сумасшедший мишка Гамми, что гамми-ягоды искал.
– Медленно же ты шпарил, – ледяным тоном заявил Вонючка Сэм. – Итак, бритоголовые купаются. Ключи лежат в кармане главного вон на том стульчике. Хватай ключи, заводи тачку и пили по дороге до второго…
– Нет, третьего, – поправил Колючий.
– Да, третьего поворота. Там до конца. А мы попробуем задержать бандитов. Жди нас в машине. Всё усёк?
– Да, будь спок, я тот ещё док, в смысле, доктор угона, come on, come on, ah!
– Молодец. – Скунс ударил передней лапой о лапу шимпанзе.
– Ни пуха ни пера, – сказал ёж.
Эм Си, пригнувшись, пересёк открытое место, завладел ключами. Подобрался с ними к автомобилю. Дёрнул ручку. Заперто. Стал перебирать ключи, пробуя их совать в замочную скважину.
Лапы-руки тряслись, пару раз связка падала в траву. Наконец один ключик подошёл. Ман-Кей открыл дверь, и округу огласили резкие звуки сирены сигнализации. Шимпанзе испугался, метнулся от машины, затем дал себе мысленную команду не паниковать.
Гангстеры бултыхались метрах в сорока от берега. Им совсем не понравился вой «сигналки». Вроде бы не было никого видно, а заорала… И – дверь открыта!
«Спортсмены» двинулись к берегу.
Тем временем угонщик жал все подряд кнопки и педали, дёргал рычаги, но проклятое авто не заводилось. Ну, не ведал шимпанзе, что необходимо найти ещё один ключ – ключ зажигания. В цирковой машинке, которую когда-то доводилось водить Эм Си, всё было проще: руль да велосипедные педали. Работаешь ногами – катит. Не работаешь – не катит.
Автомобиль стоял к озеру передом, да ещё и под уклон, и Ман-Кей видел, как приближаются бритоголовые пловцы. Он ещё неистовее стал жать педали и рвать рычаги. Двигатель молчал. Зато тачка снялась со скорости и с ручного тормоза!
Бандиты взвыли, заметив, что их транспорт потихоньку покатился к воде.
– Спасайте тачилу!!! – заорал Граф и замолотил по воде ручищами, подобно колёсному пароходу.
Жила и Костыль не отставали.
– Йо! Я поехал! – обрадовался Эм Си, но тут же осознал, куда, собственно, он поехал.
– Прыгай! – завопили Колючий и Вонючка Сэм.
Шимпанзе и сам догадался, что этот тонущий корабль стоит покинуть. Он вывалился в открытую дверь у самой кромки воды и вывихнул ногу.
Машина врезалась в мутные пучины тамбовского озера и стала уходить вглубь. Дно здесь уходило резко вниз, поэтому погружение выдалось быстрым.
Троица гангстеров подплыла-таки к терпящему бедствие автомобилю. Бойцы понимали, что опоздали. Они упирались в крышу, их руки соскальзывали. Борьба была неравной. Победили стихия и сила тяжести.
Перед тем как окончательно выпустить из рук дорогущую тачку, Граф встретился глазами с Эм Си Ман-Кеем, который всё ещё сидел на мокром песке и боролся с дикой болью в задней ноге.
– Где-то я твою рожу видел… – тихо проговорил главный, глядя на шимпанзе.
«В зеркале», – подумал тот, пробуя отползти к кустам.
Ногу пронзил новый приступ боли. Эм Си заверещал и потерял сознание.
Граф осклабился:
– Капец тебе, мартышка удодская.
– А где Парфюмер и Эм Си? – спросил, потягиваясь спросонья, Гуру Кен.
