Стараясь держаться в тени, прячась от света фар, циркачи перебегали от дома к дому, от дерева к дереву, так они миновали улицу Советскую, свернули на Интернациональную, а затем выбрались на набережную. Разумеется, зарубежные гости Тамбова не знали названий улиц, иначе они поразились бы совпадению: надо же, Интернациональная… Путь для австралийца, немца, англичанина и американца.
Набережная реки Цны была зелёной, и это несколько успокоило беглецов. В городском полумраке они заприметили довольно большое судно, груженное песком.
– Быстрее на мост и в баржу! – скомандовал Гуру.
– Я отказываюсь! – завопил Вонючка Сэм.
– Йо, Вонючка-Смелли,[1] а ты совсем не смелый! – поддразнил скунса Эм Си.
– Да, я не воздушный гимнаст, – надулся Сэм.
Кенгуру молча сгрёб труса в охапку и прыжками понёсся к мосту. Шимпанзе и петух ринулись за ними.
Сиганув через перила, звери попадали в тёплый, за день прогретый, песок. Петер изящно спланировал. Изящно для петуха, конечно.
Незваные пассажиры отползли подальше от кабины, где слышались людские голоса.
– Я тебе этого, боксёр, ни за что не прощу, – разъярённо шипел скунс. – Ты рисковал моей жизнью!
– Успокойся, Парфюмер, – сказал чопорный Петер. – Теперь злыдни поджигатели нас не мочь найти. Варварская страна, дикие порядки… А впрочем, какие порядки?! Слово «порядок» здесь и рядом не стоять!
Ман-Кей обнял Вонючку Сэма и Гуру Кена.
– Эй, парни! Зато мы не в клетках, а в круизе! Угарно, я мечтал об этом всю жизнь, и давайте получать удовольствие…
– А как тут с продовольствием? – закончил его реплику скунс.
– Как говорится здесь, в России, утро вечера мудренее, – изрёк кенгуру и улёгся на песок.
Каждый вдруг почувствовал смертельную усталость. Ещё бы! Представление, затем встреча с лютыми «спортсменами», потом бегство – это годовой запас стресса.
Звери заснули совсем не чутким сном.
– Ёшкин якорь! – воскликнул матрос, который вышел по надобности и в предрассветной мгле увидел безмятежно спящих циркачей.
Артисты подскочили, таращась сонными глазами на человека. Зрелый самец с пухлым щетинистым лицом. Неопрятный. Тело полосатое, как у зебры. Руки растопырил – длинные, глаза вытаращил – большие. В общем, страх ходячий.
Каждый справляется с ужасом по-своему. Гуру Кен не привык бездействовать, он прыгнул к человеку и нанёс ему хлёсткий удар справа. Полукрюк удался боксёру замечательно, и матрос плюхнулся на песок. Не то чтобы удар был сильным, просто мужик растерялся: не каждый же день тамбовчанина бьёт по морде кенгуру.
Петер взлетел, громко хлопая цветными крыльями, и принялся атаковать голову матроса. Тот замахал руками. Эм Си скорчил зверскую физиономию и угрожающе заверещал. Вонючка Сэм стал разворачиваться для химической атаки.
Матрос подобрался и пулей побежал к кабине.
– Что делать? – отчаянно завопил скунс.
До берега было далеко.
– Да, редкий петух долетит до середины реки, – задумчиво сказал кенгуру. – Надо перепрятаться.
А Ман-Кей уже топал вдоль борта за кабину.
– Здравое решение, – одобрил Петер и побежал за другом.
Гуру и Сэм поспешили за ними. Песчаные горы скрывали беглецов от взглядов экипажа баржи.
Тем временем матрос ворвался на мостик:
– Капитан, мне там кенгуру в морду дало!
– А петух жареный тебя в темечко не клюнул, Егор? – спросил капитан.
– К-клюнул, – растерянно сказал матрос по имени Егор. – Только не жареный.
Капитан, немолодой уже человек, видал на своём веку разных людей со всякими болезнями.
– Опять пил?
– Нет, как можно? Я правду говорю! Посмотрите сами. Там ещё обезьяна и песец.
– Полный?
– Кто?
– Ну, песец.
– Да не смейтесь вы! Убедитесь сами!
Капитан прищурился, мол, ну, гляди, если разыгрываешь, и пошёл проверять.
Звери уже забились в какой-то железный ящик. Даже Гуру Кен смог залезть. Чего не сделаешь от страха.
От нетерпения (ведь, когда прячешься, всегда нервничаешь) Вонючку Сэма пробило на разговоры и мелкие истерические смешки:
– Хи-хи! Смотрите-ка, какая штука получается. Я – скунс. Эм Си – обезьяна. Ты, Петер, – петух. Кен – кенгуру. А вместе мы здесь – «зайцы».
– Вот такая зоология, – протянул Гуру Кен. – А теперь заткнись.
– Вы не смеете закрывать рот гражданину демократической страны! – запротестовал скунс.
– Спасибо за подсказку. – Ман-Кей сжал морду Сэма руками.
Тот обиженно запыхтел, но вовремя услышал шорох шагов и притих.
Капитан обошёл кабину, остановился, хмыкнул. Весьма сжато и грубо открыл семейные тайны матроса-паникёра и удалился на мостик. Из кабины ещё долго доносились суровые речи капитана и жалобные отговорки Егора.
– Дальше-то куда? – спросил Вонючка Сэм, когда его по понятным причинам вытолкали из ящика.
– Пора покинуть этот гостеприимный лайнер, – ответил Петер.
Звери посмотрели на берега. Оба заросли ивняком. На правом высился частокол стройных сосен. На левом начиналось поле – сущая степь. Выбирай любой берег, была бы только возможность перебраться.
– Вообще-то я не умею плавать, – хмуро сказал кенгуру.
Эм Си почесал макушку:
– Йес, а Петер должен поймать попутный ветер. Куры летают недалеко, ко-ко-ко, йо, ко-ко-ко.
– Не сметь дразнись! – оскорбился петух.
Скунс фыркнул.
– А ты, Парфюмер, умеешь плавать? – поинтересовался Гуру Кен.
– Да я потомственный «морской котик», – гордо заявил Вонючка Сэм.
– Скунс ты морской, а не котик есть, – рассмеялся Петер.
Сэм обиженно засопел.
– Так, все заткнулись! – Шимпанзе сложил руки в мохнатую букву «Т». – Чего вы друг на друга надулись? Вместе мы сможем всё! Поняли, йо?
– Изложил с излишним энтузиазмом, но абсолютно верно, – изрёк петух.
– Реально, – поддержал кенгуру.
– Всё так, но с гамбургским выскочкой я ещё… – начал было скунс, но Петер его прервал:
– Не обижайсь, это отвлекать нас от главного.
– Так ты извинишься?
Петух нахохлился:
– После того как у меня будет попросить прощения Ман-Кей. Он первый начал.
– Эй, пернатый, притормози, – заговорил шимпанзе. – Всё было по-дружески, всё на мази. Я не имел в виду чего-то там злого, просто из рэпа не выкинешь слова.
Гуру Кен, всё это время глядевший за корму, сказал, вытягивая лапу:
– Отложите ссору, ребята. Я знаю, как нам попасть на берег.
Все посмотрели туда, куда указал кенгуру. К барже была привязана старая деревянная лодка.
– Молоток, боксёр! – обрадовался Вонючка Сэм. – Оказывается, голову тебе ещё не слишком отбили – соображаешь.
Эм Си ловко пробрался к канату, притянул лодку к самой корме. Гуру спрыгнул первым, за ним перелетел Петер, потом, недовольно урча, баржу покинул скунс. Шимпанзе отвязал конец и сиганул к друзьям.
Лодка сразу же отстала от баржи. Петух даже помахал ей вслед.
– Ну и? – с ехидным выражением мордочки спросил Сэм.
– А сейчас чего тебе не нравится? – прищурился кенгуру.
– Мне? Мне всё нравится, – невинно захлопал глазами скунс. – Только это… Вёсла-то где?
Журчала вода, шумели сосны. Звери молчали.
– Будем грести лапами, – постановил Гуру Кен.
Это решение особенно порадовало Петера.
Свесившись по бортам, кенгуру и шимпанзе принялись колотить по воде лапами. Лодка, и так потихоньку плывшая по течению, чуть ускорилась, словно пассажиры надумали догнать баржу.
– Эй, так дело не пойти, – раздражённо сказал петух. – Совершенно ненаучная организация труда. Куда мы есть плывём?
– Разумеется, к левому берегу, – ответил кенгуру. – Там поле – отличный ландшафт.
– И где мы будем прятаться? – спросил Вонючка Сэм.
– Зачем прятаться? Просто убежим, если заметим опасность. – Гуру Кен пожал плечами.
– Отлично, йо, – хмыкнул Ман-Кей. – Дело твоё, но мы не бегуны…
– О чём я и говорить. – Петер бросил на австралийца уничтожающий взгляд.
Гуру замялся:
– Ну, не к лесу же плыть!
– Ага, давайте вернёмся в Тамбов, – саркастично проговорил скунс. – Там нас ждут не дождутся спортивные парни с коротким волосяным покровом. Они из тебя сумку пошьют.
– Знаете, друзья, – задумчиво начал Гуру Кен, – а ведь наше лёгкое и вполне естественное разногласие натолкнуло меня на здравую мысль – пора бы нам ответить на главный вопрос.
– Это на какой же? – заволновался Эм Си.
– На главный. Что дальше?
– Грести надо. К лесу. Вот что дальше, – заявил Сэм.
– Да это-то как раз понятно, Парфюмер, хоть я и не люблю леса, – вздохнул боксёр. – Только вот…
– Тогда греби! – велел шимпанзе, начиная отчаянно месить воду ладонями.
Когда лодка наконец ткнулась носом в берег, Ман-Кей и Гуру пыхтели, как старые паровые котлы. Перебравшись на сушу, звери почувствовали себя увереннее – плавать было очень непривычно.
Лодка медленно заскользила вниз по течению.
