Лодка медленно заскользила вниз по течению.
Берег был высоким и травянистым. Вскарабкавшись наверх, путники уставились на лес. С воды, из-за зарослей ив, не было видно подробностей: чуть-чуть ольхи и осины, а в глубине – высоченные сосны. Дул не самый слабый ветер. Сосны раскачивались, над ними плыли полупрозрачные облака. Воздух был небывалой чистоты.
– Красота, – выдохнул скунс и чихнул.
– Лес как лес, – промолвил Гуру Кен. – Он везде такой. И мне здесь не по себе.
– Терпи, чемпион, come on, come on! – ободрил товарища Эм Си.
Петер встряхнулся:
– Конечно, здесь можно ещё долго простоять, но я предлагаю уже начать пойти. Подальше от людей.
Четвёрка зашагала в лес. Там кипела своя жизнь, впрочем, ни птиц, ни насекомых, ни редких мелких грызунов, копошившихся у пней да кочек, циркачи почти не замечали. Не было у них опыта дикой жизни.
Да только голод не тётка. Вскоре Эм Си остановился у зарослей черники и стал объедать ягоды. Вонючка Сэм разрыл землю, извлекая корешки и червей. Петер клевал букашек, ползающих по гнилой лесине. Гуру Кен постоял, поглядел на это пиршество и стал жевать листву с тощего берёзового побега, чудом выросшего среди сосен.
Так, постоянно жуя, циркачи углубились в тамбовский лес. Поздним вечером они выбрели к глубокому продолговатому оврагу.
– Надо бы срочно искать ночлег, – разволновался петух. – Становиться прохладный. Иметь беречь тепло необходимость есть.
Сумерки сгущались. Действительно, потянуло холодом.
Путешественники спустились в овраг, нашли своеобразную землянку, образовавшуюся под упавшим стволом. Вполне тихое и сухое местечко.
Проверили – никого.
– Ночевать будем здесь, – устало пробормотал Гуру Кен, заползая внутрь.
Друзья последовали его примеру.
– И всё же я бы вернулся к разговору о главном вопросе, – зевая, сказал кенгуру. – Что дальше? Мы успешно сбежали от изуверов. Возможно, наш цирк в руинах, а коллег, которые нам не поверили, постигла худшая участь…
– Сдохли, что ли? – беспардонно вклинился Вонючка Сэм.
– Лучше бы тебя чучелизировали, – сказал Гуру. – Нам нужно решить, что делать. Я, к примеру, очень хочу на родину – в Австралию.
– Я бы с удовольствием хотеть встретить старость на какой-нибудь ферме в Фатерлянд, – мечтательно проговорил Петер.
– Так тебе и дадут там старость встретить, – не удержался от комментария скунс. – Впрочем, я бы тоже не отказался попасть домой, в Штаты.
Эм Си тоже не промолчал:
– А я разрываюсь между Африкой и Британией. Вы не знаете, где лучше питание и среда обитания?
– Так вот, – продолжил кенгуру, – предлагаю слегка обжить здешние места, а затем поискать способ отправки по домам.
– Молодец, боксёр! Зер гут сообразил! – воскликнул петух.
Звери замолчали, думая каждый о своём. На лес навалилась ночная тьма. Ухал филин. То там, то тут похрустывали веточки, скрипели стволы сосен. Изредка над берлогой хлопали мощные крылья неведомой птицы. Становилось тревожно, даже жутковато.
Неспокойно было и в покинутом беглецами шапито. Нет, туда больше не наведывались бритоголовые, и уж тем более не случилось обещанного ими пожара. Но пропали четыре суперзвезды!
Директор сбился с ног, уговаривая журналистов протрубить о происшествии. Милиция патрулировала городские улицы, тамбовская детвора рыскала в надежде отыскать живого кенгуру. В кронах деревьев то и дело кому-то чудился шимпанзе, а несколько кошек были приняты за скунса. Петух мало интересовал горожан. Подумаешь, цветной: петух – он и в Гамбурге петух.
На траву падали солнечные лучи, рассекаемые ветвями деревьев, – красивый неповторимый узор. Утренний лес был наполнен птичьим пением. Вдалеке отчётливо стучал навязчивый дятел. Стук разрушал обаяние звуковой картины, сообщал ей грубый ритм.
Ёж по кличке Колючий не слишком задумывался над прелестями спонтанных трелей. Скорее он был сторонником чёткости. К тому же дятел долбил не абы как, а со смыслом. Телеграфировал.
– Вона как! – протянул Колючий, почёсывая лапкой брюшко. – А наш Стук Стукыч-то чужаков заметил… Посмотрим-посмотрим…
Ёж – знаменитый шпанёнок и сорвиголова – чувствовал: с новичков можно будет чего-нибудь стрясти. По части наглого обмана Колючему не было равных. Даже местные мелкие звери старались не попадаться ему на пути. В шифровке дятла указывалось место, где укрылись пришельцы, – старая медвежья берлога. Это, разумеется, настораживало. Не каждый рискнёт занимать зимнюю квартиру Михайлы Ломоносыча. Он ведь и осерчать сподобится. Значит, новички либо очень крутые, либо дурачки. Ежу-аферисту больше нравился второй вариант.
Итак, к берлоге. Пока никто не опередил. До неё было полчаса ходу.
Логово Михайлы располагалось в овраге, под поваленным дубом. Удобное местечко.
Остановившись на краю оврага, Колючий раздумчиво погладил на макушке короткие колючки. Ёж стригся «бобриком», поэтому его иногда путали с бобром. Бобру это не нравилось, но его мнения никто не спрашивал.
Над головой ежа где-то в ветвях самозабвенно телеграфировал Стук Стукыч. Дятел был фанатом своего дела – мог часами транслировать новости, хотя не знал, зачем он это делает.
– Пора брать лоха за бока, – сказал Колючий, решительно шагнув к спуску в овраг.
Лапа зацепилась за ветку, и ёж клубком покатился вниз. Запланированное им торжественное пришествие обернулось позорным появлением.
Ткнувшись спиной в камень, Колючий как-то не по-ежиному хрюкнул и, кряхтя, поднялся на ноги. Принялся отряхиваться.
Из темноты медвежьего логова высунулась мордочка скунса.
– Ты кто? – спросил ёж.
– А ты кто? – полюбопытствовал Вонючка Сэм.
– Да! Кто ты такой? – Теперь на Колючего смотрел ещё и Эм Си.
– Ну-ка, без даканий! – нагло осадил ёж. – Я тут главный по заселению. Комендант типа. Вы откуда такие будете?
– Мы… – начал скунс.
– Почему не зарегистрировались? – не дал вклиниться Сэму Колючий, выстреливая в собеседников целой очередью вопросов. – У вас есть разрешение на проживание в этой берлоге? Знаете ли вы, чьё это жилище? Какие мысли у вас вызывает слово «медведь»? А словосочетание «разъярённый медведь, чью хату заняли какие-то пушные звери»?
Из-под ствола вышел Гуру Кен:
– Я, конечно, не пушной, но от наглого обращения быстро зверею. Я чемпион по боксу, так что поберегись.
– А я чемпион по кидалову в супертяжёлом весе, но это тебе вряд ли что-то скажет.
– Кидалову? – Кенгуру помотал головой. – Не слышал о таком виде единоборств.
– Это радует, – хмыкнул ёж. – Значит, ты к моей технике не привык. Ух ты, петух! Вот Лисёна обрадуется…
Петер тоже решил показаться бойкому посетителю.
– Прошу простить, а что за Лисёна? – спросил петух.
– О, это наш главный специалист по домашним птицам, – ответил Колючий. – Думаю, вы, хм, споётесь.
Петер видел, что незнакомец улыбается, только вот улыбочка была какая-то зловещая. И держится развязно, будто хозяин леса. «Совершенно непредсказуемая страна, – подумал петух. – Вполне вероятно, что этот зверёк и правда тут главный».
Кенгуру хмуро проговорил:
– Всё-таки хотелось бы знать, с кем мы имеем дело.
– Я – ёж.
– Йож? Это кто ж? На дикобраза ты не похож, – сказал Эм Си Ман-Кей, активно жестикулируя и надменно поднимая подбородок в паузах. – Разве что на бритого и серой краской облитого.
– Между прочим, размеры оплаты вашего проживания сильно зависят от того, насколько вы будете вежливыми, – изрёк Колючий.
– Оплаты?! – У скунса даже шерсть дыбом встала.
– В точку, мохнатый. Берлога платная, раскошеливайтесь.
Гуру Кен тихо сказал друзьям:
– Ребята, мне он сразу показался похожим на тех троих, из города. И ведь, забодай его носорог, те же ужимки, причёска и претензии. Как поступим?
Вонючка Сэм молча вышел вперёд, а потом отвернулся от Колючего.
– Ты к кому хвостом повернулся, чудило пушное? – вознегодовал ёж.
И тут же получил заряд – знаменитую скунсовую струю. Колючий буквально ослеп и потерял дыхание, когда в его грудь ударила зловонная жидкость. Полминуты он беззвучно ловил ртом воздух, а затем долго отфыркивался и катался по земле.
– Уф!.. Уф…Уф… Что это было?
– Наш ответ, – любезно пояснил Гуру.
Ежу невыносимо захотелось броситься в воду и отмываться, отмываться, пока не уйдет ужасный запах.
– Я ещё вернусь, и вы ещё припомните, – торопливо пообещал Колючий и припустил к ближайшему ручью.
Неистово оттирая грудь и живот, ёж сосредоточенно бормотал проклятия в адрес незваных гостей. «Позорище, – думал он, – лишь бы никто не заметил, а то засмеют…»
– Эй, Колючий! – раздался сладкий голосок. – Ты что, сдох, что ли?
Ёж обернулся. Так и есть: Лисёна. Рыжая бестия. Глазищи хитрые, так и искрятся насмешливо.
– Нет, – буркнул Колючий.
– А, просто теперь модно так пахнуть, да?
