— Мама, вы даете! Так и сказали ему, запихнуть кольцо… ну, туда?
— Ах нет, моя девочка, я, конечно, выразилась аккуратнее, но он все понял правильно. Думаю, он ко мне больше не сунется!
— Зря Вы так думаете, матушка. Я своими ушами слышала, как он собрался доказывать, что голубые круче все! Сказал, сам лигу возглавит, всех победит на турнире, и всем мирам, а главное Вам докажет…
— Что он кому докажет?
Морриган, наблюдавшая за всем этим с улыбкой и выжидая, когда настанет подходящий момент, поняла — пора.
— Тильда! Это же замечательно. Пусть докажет всем мирам, что он круче всех, а потом придет к тебе…
— На черта он мне сдался?! — взвизгнула королева.
— Ты не понимаешь, Тильда. Вот он придет, весь из себя крутой победитель, брать быка за рога.
— Что?!
— Это образное выражение, успокойся Тильда. А ты его за нос поводишь, заставишь влюбиться в себя, а замуж потом не выйдешь. Вот это будет месть!
— Он кроме себя самого никого любить не способен! К тому же он голубок!
— Тильда, ты не справедлива. И предвзято к нему относишься. Нет ничего ужасного в том, что он раньше был женат на мужчинах, теперь-то он пришел свататься к женщине. И вообще, чего ты боишься?
— Я?! Я ничего не боюсь… Просто… Просто…
— Вот и давай ему просто отомстим, по-женски, — Морриган похлопала подругу по плечу, — Тебе понравится, поверь. А то вся твоя жизнь какая-то смесь детской и казармы. Пора выходить на большую арену. Решайся.
— Мама, леди Морриган дело говорит. Будете новым феминистским лидером. Ой, все женщины за Вас горой встанут.
— Месть, — задумалась Матильда, с удовольствием смакуя это слово, — Месть…
Морриган довольно прищурилась, теперь дело пойдет на лад.
— Так, Тильда, меня Хорхес ждет, я оставила его одного за младшенькими присматривать. Сама понимаешь, мужик один на один с маленькими детьми, да еще драконами…
Дамы громко рассмеялись.
— Держать меня в курсе, готовиться к турниру, Тильда потренируйся вместе с девчонками Хильды.
Брунхильд с готовностью кивнула.
— И перестань налегать на шоколадный торт. Сама знаешь, во что это выльется.
— Ну я же как лекарство от стресса…
— Тильда, забудь про стресс. Теперь пусть стресс будет у кое-кого другого.
Леди Матильда гордо выпрямилась и победно фыркнула. Увидев, что боевой дух подруги восстановлен, а сомнения отброшены, и, решив остановиться на этой жизнерадостной ноте, черная драконница Морриган вместе с королевой Брунхильд покинула покои королевы Матильды. Прямо за дверью они столкнулась с его Величеством Паблито, который, извините, вульгарно подслушивал.
— Ну что, как там мама?
— Хорошо.
— Уффф… Она сначала испугалась, ужасно нервничала, а потом так кричала на него… Честно говоря, я видел ее в таком состоянии впервые.
— Я тоже. Это тебе о чем-то говорит?
Паблито взглянул на величайшую сваху обитаемых всех миров и промолвил:
— Это говорит мне о том, что… Пуффф… Видели бы Вы Джеффри, когда она его выставила… Он метал громы и молнии, — король хихикнул, — Леди Морриган, каковы шансы, что эти двое влюбятся друг в друга?
— Ну, если мы им немного поможем…
— Ооооо…. Разумеется, поможем! Пойдемте-ка ко мне в кабинет. Надо выработать единую линию поведения.
Брунхильд не оставалось ничего другого, кроме как переводить взгляд с одного интригана на другого. Они втроем в сопровождении стайки эльфийских амазонок ушли к королю в кабинет, а оставшиеся на посту телохранители, наконец, смогли дать волю чувствам, распиравшим их с самого утра.
До слуха вдовствующей королевы Матильды со стороны коридора донесся гомерический хохот, прерывающийся неразборчивыми репликами и всхлипами. Она тихонько подкралась к двери и внезапно распахнула ее. Корчившиеся в припадке смеха орки тут же вытянулись во фрунт, как ни в чем не бывало. Королева грозно обвела взглядом телохранителей и закрыла дверь. Те выдохнули, и снова принялись ржать. Однако дверь тут же распахнулась снова, на этот раз, застигнув всю команду на месте преступления.
— Так-так. Что за глупые улыбки? Вам, что, нечем заняться?
— Ээээ, что Вы, никак нет…
— Двадцать нарядов вне очереди каждому! Выполнять!
— Есть, выполнять…
Вот теперь дверь действительно закрылась, орки переглянулись, один из них произнес тихим свистящим шепотом:
— Принимаются ставки. Кто будет ставить на Джеффри, а кто на Матильду?
К нему потянулись остальные, к вечеру ставки уже делались даже в соседних мирах.
Из королевского дворца Риверпонтоса Его Величество Джеффри Носатый отправился прямиком в Голубую лигу, штаб-квартира которой как раз и находилась в столице Южно-эльфийского королевства. Он был полон воинственных планов и решимости привести эти планы в исполнение.
Откровенно говоря, король был глубоко разочарован. Стоило ему только упомянуть имя королевы Матильды, как все побледнели и начали хором его отговаривать от необдуманных поступков. И вообще, зачем ввязываться в подобные авантюры, когда можно так приятно проводить время? Ему улыбались, строили глазки, облизывали губки… Но Джеффри был холоден. Не в этот раз! Задета его честь! Честь каждого голубого! Он лично возглавит лигу, и они докажут этой бабе и всем мирам, что Голубая лига крутейшая команда!
В общем, во главе Голубой лиги Джеффри был избран единогласно, а вот насчет остального…
Как только выяснилась, что защита чести Голубой лиги сугубо добровольное предприятие, ребята из Ривернорда, и без того считавшие, что их король слегка перегрел голову, когда решил жениться на особе женского пола, попросту пожелали ему удачи и отказались. В остальных трех мирах лучших растащили по своим постелям хищные «эльфийские амазонки». Короче говоря, через несколько часов дебатов была сформирована команда добровольцев из сотни эльфов, согласных пожертвовать своими развлечениями и рискнуть здоровьем ради чести и престижа лиги.
Когда новоявленный глава Голубой лиги оглядел команду, с которой ему придется выступать на турнире, он, мягко говоря, пришел в уныние. Что и говорить, если самый бравый и мужественный вид имел знаменитый эльфийский кутюрье Олениель! Джеффри оставалось только вздохнуть и отправиться вербовать себе сторонников в соседних мирах.
* * *
Совещание в кабинете Его величества Эпамвлитанассиоса I подошло к концу. О чем там шла речь, осталось тайной, ибо велось оно за плотнейшей звуконепроницаемой завесой. По окончании оттуда с решительным видом вышла леди Морриган и направилась в телепортационный зал. Ибо оставленный на растерзание младших детишек, двух близнецов-дракончиков Фелиции и Феликса, папа Хорхес уже еле подавал признаки жизни. Супруга грозного черного дракона своими глазами видела в кристалле связи, как дети, пользуясь тем, что измученный отец почти уснул от их трескотни, раскрашивают великолепную темную папину шевелюру акварельными красками (подарок семьи Громовых). Фелиции нравились оттенки зеленого, а ее брату — бодрый оранжевый. Морриган оставалось только улыбаться.
Вслед за ней из кабинета выбралась молодая королева Брунхильд. Ее путь лежал в покои королевы-матери. Леди Матильда уже почти успокоилась, и теперь вяло боролась с желанием съесть еще шоколадного торта, пока никто не видит. Слова Морриган вызывали у нее внутреннюю борьбу, потом королева плюнула на все и впилась зубами в последний кусочек. И именно в этот момент вошла Брунхильд.
— Мама, — взгляд на жующую свекровь был более чем красноречив, но викингша не стала высказывать своего неодобрения вслух, — Вы готовы приступить к тренировкам?
— Готова, — глаза Матильды загорелись мстительным огнем.
— Тогда приступим сегодня?
— Да.
— На время тренировок поступаете под мое начало. Методы мои одинаковы для всех. Прошу простить, если они покажутся Вам немного жесткими.
— Зато они приносят прекрасный результат.
Брунхильд мило улыбнулась. И в тот же миг превратилась в свирепую гарпию.
— Подъем! Чего расселась в кресле! Прекратить жрать торт и отращивать задницу! На плац бегом марш!
Матильда забарахталась в кресле, чуть не подавившись куском торта.
— Для глухих повторяю, ПОДЪЕМ! — рявкнула командующая знаменитого на весь Риверсил отряда «Эльфийских амазонок» и грозно взглянула на обомлевшую леди Матильду.
Через три минуты королева-мать уже нарезала круги по плацу, думая про себя, что когда все это закончится, она с удовольствием оттягает сперва Джеффри Носатого за его поганый длинный нос, потом свою невестку за ее волосенки, а потом свою личную охрану, которая смеет стоять здесь и давиться смешками. Но сейчас она была собрана и сосредоточена. Сейчас она думала только о победе.
