Гарри Гаррисон - Билл — герой Галактики на планете Бутылочных мозгов [на планете закупоренных мозгов]

— Нет, он всё ещё сможет делать неприличные жесты.

— Думаю ты прав. — Оба ВП сделали паузу, засучивая рукава.

— Не беспокойтесь, — сказал Билл. — Просто доставьте меня на борт корабля.

— Сперва ты подойдёшь к смотровому стенду, пожмёшь генералам руки и скажешь им, как ты счастлив быть добровольцем.

— Давайте покончим с этим, — сказал Билл.

Разведывательный корабль был маленьким, размером с катер, и построен из дешёвого пластика и алюминированного картона и явно не предназначался к возвращению. Один из ВП потянул главный трап и недовольно зарычал, когда рукоятка осталась у него в руке.

— Не думай об этом, — сказал другой ВП. — Внутренние части работают нормально.

— Почему они не сделали его прочнее? — проскулил Билл, и тут же взвизгнул от боли. Двое ВП самым что ни на есть грубым способом толкнули его.

— А зачем им беспокоиться? — сказал первый ВП. — Эти корабли специально сконструированы для путешествий в один конец и только в очень опасные места.

— Вы имеете в виду, что моё возвращение не планируется? — захныкал Билл от жалости к себе.

— Я ничего не имел в виду! Ну ладно, может быть. Во всяком случае, вся хитрость в посылке добровольцев заключается в том, что если ты не вернёшься, как и ожидается, военные скорее всего пошлют полноценные экспедиционные силы на Тсурис, даже объявив войну, как они искренне хотят сделать.

— Вы сказали скорее всего?

— Скорее всего, так как эти узколобые военные всегда могут изменить своё решение. Но скорее всего все случится так, как я сказал.

— Ой! — ойкнул Билл. — Что вы делаете с моим ухом?

— Я прикрепляю к твоему уху переводящее устройство, так что если ты найдёшь каких-нибудь тсурианцев на Тсурисе, ты сможешь с ними разговаривать.

— Тсурис! Место, из которого никто не возвращался?

— Ты схватываешь на лету. Это ключевой момент операции. Твоё невозвращение даст нам оправдание вторжению.

— Не думаю, чтобы мне это нравилось.

— А и не нужно, чтобы тебе это нравилось, десантник. Просто следуй приказам и заткнись.

— Я отказываюсь! Отмените приказ!

— Заткнись. — Они втолкнули Билла в корабль и пристегнули его в командирском кресле пилота. Оно было мягким и уютным. А Биллу уютно не было. Он снова открыл рот для протеста и в него уткнулось горлышко открытой бутылки. Билл сглотнул и закашлялся.

— Что... это было?

— Апатия 24. С двойной дозой Трикарбоната Экстаза. Стопятнадцатипроцентная. — Как только Билл сглотнул, ВП влил ему ещё несколько капель. — Вот и прекрасно. Можешь оставить себе бутылку.

Было действительно прекрасно. Так хорошо, что Билл даже не заметил, когда вышли ВП и закрылся люк. Корабль должно быть взлетел, он не помнил когда, так как придя в себя, увидел на видеопанели, что он уже в космосе. Множество маленьких звёзд и тому подобного. И внизу что-то, выглядящее как планета. Осушив бутылку, он залюбовался гигантскими бурями, бушующими на поверхности планеты. В пурпурно-чёрных облаках зловеще сверкали молнии, а в его радио слышался треск статических разрядов.

Радио? Он поиграл с кнопками, пока ясно не послышался голос. По крайней мере, он ясно звучал, хотя смысла в нём было мало.

— Никому не переступать в хижине через глайды в галошах.

Он усмехнулся на это и потянулся уже выключить радио, когда в его ухе зазвучал голос. Он мигнул — затем медленно вспомнил о прикреплённом в его левом ухе трансляторе.

— Что они сказали?

— Минутку, — раздражительно ответил транслятор. — Всё верно, думаю готово. Очевидно они говорят по-тсуриански. Весь вопрос в том, какой это диалект: Высоких Гарпейан или Самшовиш?

— И где больше смысла? — проворчал Билл, пытаясь вытрясти из бутылки последнюю каплю метаболической отравы.

— Интересная проблема лингвистического анализа, — ответил транслятор. — На первом диалекте это значит: «Пожалуйста не бросайте в траву яичные скорлупы.»

— А на другом? — спросил Билл, притворяясь заинтересованным.

— На другом это переводится как «Щекотите коленки в Степях.»

— В любом случае много смысла.

— Убедительное наблюдение, что всё возможно, — согласился транслятор.

Ну ладно, он позже разберётся, что они говорили. А теперь он был очарован открывающейся внизу панорамой. Глядя через прозрачный пол разведывательного корабля, он видел яркие цветы огромных размеров, распускающиеся с поверхности Тсуриса.

— Прекрасная весчь, — сказал он, желая ещё выпить.

— Ты не собираешься маневрировать? — спросил его транслятор.

— А зачем? Так приятно н-наблюдать за цветами там внизу.

— Моя силиконовая задница это, а не цветы! — в сильной тревоге произнёс транслятор. — Эти красные штучки — чрезвычайно опасны. Они пустили в нас торпеды!

Все это вывело Билла из ступора, отрезвило и вогнало в холодный пот. По ним стреляют? Внезапно он вспомнил задание. Затем его маленький разведывательный корабль сильно вздрогнул.

— Тревога. Тревога! — завопил транслятор. Корабль клюнул носом, начал крениться, поворачиваться, переворачиваться и падать; всё то, что делают подбитые космические корабли. Билл попытался схватиться за стойку, но промахнулся, так как был ещё недостаточно трезв, и ударился головой. На него немедленно опустилась тьма забвения. Что в общем-то было не так уж и плохо, учитывая то, что случилось потом.

Корабль Билла был разрушен под ударами ядерных торпед.

— Гравишют, — пробормотал он, когда пришёл в сознание. — Прекрасно.

Мягко падая через липкий туман, который конечно же был теми самыми облаками, которые полностью скрывали Тсурис, особенно если вы пытаетесь сфотографировать планету, он взглянул вниз и увидел, что земля очень быстро приближается.

Работает ли гравишют? Где же здесь управление?

Он с проклятиями ощупывал себя но раньше, чем он нашёл его, земля выросла и ударила его, и милосердное забвение покрыло его плащом ещё раз.

Билл с неохотой приходил в сознание. Он обнаружил, что плавает в тепловатой ванной с питательным раствором. Её специфичная гравитация была такова, что его голова находилась над поверхностью безо всяких усилий с его стороны. Он чувствовал себя великолепно. Прищурившись, он посмотрел на разноцветные светильники над головой. Их сверкание и сияние напомнили Биллу счастливый Фестиваль Дефлорации в Зимнее Солнцестояние Фундаментальных Зороастрийцев, который неверующие называют Рождеством, у него дома. На глаза навернулась слеза, скатилась по носу и упала в ванну с раствором.

Немедленно зазвучал сигнал тревоги. Или что-то напоминающее сигнал тревоги; хриплая электронная сирена. В комнату неуклюже вбежал человек. По крайней мере Билл предположил, что это был человек. Скорее это был робот, или нечто среднее между человеком и роботом. Или существо. В основном оно состояло из большой сферы около метра в диаметре. Из его нижней части выступали четыре тощие чёрные ножки. Наверху сферы располагалась другая сфера, поменьше, и ещё меньшая над ними. Из чего сделаны эти сферы? Билл слегка пошевелился и обнаружил, что ему незачем волноваться. В этой тёплой ванне было прекрасно и уютно. Его кольнул укол тревоги. Может ему следует волноваться, заключённому в пузырящуюся ванну на чужой планете. Он взглянул снова. Сферы представляли собой комбинацию металла и розового мяса. На самой верхней сфере, там, где должно было быть лицо, если бы это был человек, была нарисована улыбающаяся физиономия.

Существо проскрипело какими-то внутренними механизмами и сказало:

— Пожалуйста не делайте это.

— Не делайте что?

— Не плачьте в питательный раствор. Вы меняете кислотность. Это не идёт на пользу вашей коже.

— А что такое с моей кожей? — спросил Билл. — Я сгорел?

— К счастью не совсем. Мы хотим сделать её мягкой и хорошей.

— А зачем вам это нужно?

— Поговорим об этом позже, — ответил тсурианец. — Кстати, если хотите знать, а я уверен, что хотите, я — Иллирия, ваша нянька.

Они продержали Билла в ванне с питательным раствором ещё несколько часов. Когда он вылез, его кожа выглядела великолепно и была розовой и румяной. Они вернули ему его десантную форму, которая была вычищена каким-то чужим, но эффективным способом. Ему было разрешено прогуляться по коридору, или что это там было. Его оружие исчезло, и он не видел ничего, что могло бы оказаться полезным. Не то, чтобы он имел какое-либо представление, что ему нужно делать, даже если бы он получил оружие против всего вражеского населения планеты.

Когда Иллирия вернулась, чтобы позаботиться о нём, он смог получить некоторое представление об окружении. Он искусно расспросил её; задавал вопросы, а она отвечала на них и быстро выяснил, что она — типичная представительница женского пола тсурианцев, двадцати лет, достаточно искушённая для девушки, которая до последнего года жила и работала на ферме её родителей, пока её высокие оценки в институте не позволили занять ей это место в госпитале для чужих форм жизни в Грейпнутце, столице Тсуриса.