— Хорошо. Мне и впрямь кое-что от тебя нужно.
— Что? Что это, человек?
— Видишь мой черный камзол? Перекрась его в красный.
— А? — Дракончик за недолгое время удивлялся не раз, но такого шокированного выражения лица я еще не видела. — То есть, ты просишь дракона, которая может фактически все, просто перекрасить твою одежду в красный цвет?
— Не хочу скучный черный цвет, — капризно протянула я, убирая, наконец, руку с головы дракончика. А сделать это было непросто: уж больно приятной на ощупь оказалась чешуя. — А найти здесь яркий красный невозможно...
— Человек, ты просишь какую-то глупость. Ты хочешь меня запутать?
— Ты когда-нибудь общался с лицами женского пола? — спросила я вдруг. — Видел ли ты хоть раз девушек в платьях или ведьм?
— Нет, ни разу. Ты хочешь сказать, что девушкам свойственно просить о глупых вещах?
— Это тебе они кажутся глупыми, а для меня вполне разумны. У нас разные точки зрения, поэтому нельзя говорить о ком-то, что он хочет глупость, понимаешь. Более того, такой обмен равноценный.
— Ты странная. Ты очень-очень странная. Но я тебя понял человек. И я согласен на твои условия! — торжественно объявил дракон. — Мы заключили сделку: ты доведешь меня до школы, а я перекрашу твою костюм в красный цвет! А когда мы пойдем в школу? Она далеко? Как она выглядит? Кто там будет? Чему там учат?
Кажется, дракончик вернулся к своему любопытному настроению. Отвечать на поток вопросов — та еще морока, но лучше уж это, чем выяснять подробности пребывания этого детеныша в тюрьме.
Школа, да... Я, конечно, назвала это школой, но больше эта организация походила на военную академию: там обучали магических животных и некоторых монстров (которые признавались неопасными и поддающимися обучению) для сотрудничества с людьми. Военными людьми. По сути, магических животных дрессировали как собак. Вот только собаками они не были. Даже те, кто не являлся монстром, был умнее обычного животного. Хотя там обучали магии, учили различным языкам, но потом могли отправить на войну или разведку. Я не очень хотела вести дракончика в такое место.
Второй вариант мне казался более приятным. Приют при церкви, где животных воспитывали до того, как им исполнится пятнадцать. Там учили писать и читать, рассказывали основное о мире и странах, но, разумеется, никакого обучения магии не было. Зато потом можно было просто уйти.
Но, так или иначе, у жизни в приюте будет минус: дракончику придется притворяться кем-то другим. Хоть виверной, хоть котом, хоть единорогом, потому что драконам вход запрещен не только в город, но и во все подобные заведения.
Об этом я долго и обстоятельно рассказывала дракончику, который слушал меня и хмурился, явно над чем-то размышляя.
— Человек, давай посмотрим оба варианта? Я не могу принять решение, основываясь только на рассказе. Я понимаю, что мы договорились, что ты проводишь меня только к одной школе, а не к двум, потому для тебя сделка уже не так выгодна. Поэтому я кое-что придумал! Я покрашу в красный цвет не только твой камзол, но и всю тебя!
Глава 3
В тот день мы так и не дошли до школы, хоть она была и недалеко: прямо на другом конце города. Город, конечно, был огромным, но это все равно ближе, чем приют от церкви, который находился в двух днях пути.
А не пошли мы по двум причинам: внезапно начался ливень за окном и этому ливню вторил дракон, от всей души поливая слезами четвертый горшочек с мясом. Я вздохнула и спросила:
— Неужели невкусно?
Еда была отличного качества: добротно протушенное мясо с минимумом специй. Свежий хлеб, который подавали бесплатно к любой еде, и кувшин чистой воды отлично дополняли основное блюдо. Приборы — тарелку, вилку, ложку, нож и стакан — пришлось разделить по-братски(почти): вилка и нож достались мне, все остальное — дракончику. Теперь он сидел на столе, накладывал при помощи своего хвоста и ложки мясо из горшка в тарелку и ел. Шумно, время от времени урча и облизываясь, но довольно аккуратно. Но вот над последним горшком он почему-то стал лить слезы.
— Вку-у-усно, — протянул дракончик.
— Тогда почему ты плачешь?
— Больше не ле-е-е-езет! — всхлипнул детеныш. — А тут еще мно-о-о-ого!
— Так потом доешь, — вздохнула я.
— Как потом? — недоуменно спросил дракончик, душераздирающе всхлипнув. — Потом ты все выкинешь! И больше мне ничего не дашь!
— Зачем мне выкидывать хорошую еду? — я удивленно приподняла бровь. — И что за больше?
Лучше бы не спрашивала, знала же, что ничего хорошего не услышу. Будь я чуть более чувствительна, то после всех рассказов дракончика поливала бы мясо слезами за компанию. Дракон на минуту растерялся, а потом пробормотал:
— Еду, которую не доел, можно оставить, да? Но мне всегда говорили, что раз я что-то не доел, то не ценю еду, которую мне дают. А это значит, что в следующий раз мне ничего не дадут, чтобы я ценил еду. Там еда была невкусная, не так жалко. Но эта очень-очень вкусная! Я не хочу ее выкидывать! Когда я еще смогу поесть?
— Так мы и не будем, а поешь ты завтра с утра вместе со мной, — вздохнула я, заканчивая со своим горшочком с мясом. Ела я сегодня необычайно долго, потому что детеныш, пусть и был увлечен едой, но все равно постоянно что-то спрашивал, не давая мне сосредоточиться на еде.
— Тот человек и в этом мне соврал, да? — нахмурился дракончик, а потом глянул на полупустой стакан с водой. — Я могу есть, сколько хочу, а когда не хочу есть, то могу не есть?
— Да, — ответила я, доливая воды из кувшина.
— Лживый человек! Он самый лживый из всех людей. Лживые люди — худшие люди на земле! — возмущенно сказал дракончик, прежде чем приложиться к стакану с водой. — Человек, ты часто врешь?
— Часто. Но тебе я постараюсь не врать, потому что очень хочу получить камзол красного цвета, — спокойно ответила я, собирая пустую посуду на поднос. Горшочек с оставшимся мясом я поместила в специальный маленький закуток, где магически поддерживалась более низкая температура. Обычно там ставили воду летом, чтобы всегда пить слегка прохладную, но и для мяса, думаю, это место отлично подходило. — Вот здесь твоя еда. Если захочешь, можешь достать.
Дракончик ничего не ответил: после еды был вялым и сонным. Казалось, что он заснет прямо на столе, хотя... Он уже почти спал. Ну, немудрено после такой порции. Тем более, не уверена, что в той тюрьме его хорошо кормили.
— На столах никто не спит, спят на кроватях или более подходящих местах, — вздохнула я, но меня проигнорировали. Пришлось разбирать постель и переносить спящего дракона прямо на нее. Не то, что я очень хотела с кем-то делить постель. Я привыкла и любила спать одна, когда можно и морской звездой раскинуться и поперек улечься. Но не могла же я и впрямь оставить детеныша спать на деревянном столе?
Я уложила его поближе к стенке, прикрыв одеялом. Убрав посуду за дверь, умывшись и переодевшись, я обнаружила дракончика, который теперь лежал отнюдь не у стены.
А ровно-ровно по центру. И весьма сладко дрых, только голова торчала из-под одеяла. Я попробовала аккуратно его подвинуть, но на меня то ли заурчали, то ли заворчали. Присев на кровать, я вздохнула и решила попробовать улечься, не сдвигая дракона. Конечно, мне было немного жалко будить дракона, но куда больше опасений у меня вызывал тот факт, что в меня спросонья могут и огнем плюнуть. В целях безопасности пришлось обустраиваться так.
И лишь почти заснув, у меня мелькнула мысль, что дракончика следовало искупать, прежде чем укладывать в кровать.
***
— Как тебе, человек? Я хорошо выгляжу? — Дракончик вертелся передо мной юлой.
— Да, вполне, — согласилась я, не смея сказать правду.
Мы собирались идти в школу для магических существ. Во время завтрака пришлось подробно объяснять дракончику, почему нельзя появляться в его истинной форме, а нужно замаскироваться. Притворяться виверной ребенок отказался напрочь, а вот на химеру с горем пополам согласился. Химеры были разумны и относились к монстрам, а не простым магическим животным. А это означало то, что дракончик сможет разговаривать. Да и казаться химерой было проще: надо было всего лишь перекрасить шкуру в разные цвета. Дракончик и перекрасил. Выбрал серый, чуть более светлый серый, чуть более темный и добавил... красного.
