— А Алла кем работает?
— Главбух. Зарплату считает. И договора всякие подписывает.
— Казначей, стало быть. Однако! Таких женщин привезти в дом почетно. Мне действительно повезло!
Черт, вот не нравится он мне. Но какие чудесные слова говорит!
3. Дом, милый дом
Я ждала пятницы с нетерпением. Мне предстояло первое в моей жизни приключение. Поездки в областной центр на поезде с классом я не считаю, все, что я запомнила — это чучело лося в краеведческом музее и то, как пол класса блевало сосисками из тамошней столовой. У меня тогда денег не было с собой, были мамины пирожки. Сначала считала, что мне не повезло и жалела себя, а в поезде поняла, что всё к лучшему.
Здесь всё будет по-другому, я уверена. Это вам не поезд, не автобус, это, мать вашу, другой мир! Я буду по-па-дан-ка. Нет. Гостья. Только посмотрю одним глазом и назад, в библиотеку. Хотя, конечно, я рассмотрю вопрос переселения. А вдруг там лучше, чем здесь? Конечно, невольно на память приходит анекдот про "не путай туризм с эмиграцией", но мы ж оптимисты, мы верим в лучшее. Мама тоже волнуется. Вон, маникюр сделала, подстриглась, покрасилась, брови привела в порядок. Было бы время — она бы в спортзал записалась. Впрочем, она и так красавица. Папаша, который временно у нас поселился (на кухне спал, а куда его еще укладывать в однокомнатной квартире?), на нее как кот на сметану смотрит. Правда, каких-то поползновений в ее сторону я не замечаю, даже обидно. Мама ведь замуж так и не вышла. Сначала не до этого было, а потом она боялась мужчин в дом приводить, где девочка растёт. Мнительная она у меня. Надеюсь, что она в ЭТОГО обратно не влюбится. Хотя если влюбится — главное, чтобы счастлива была, а не вот это вот всё.
— Лилечка, а юбки подлиннее у тебя нет? — между тем блеет папаша, разглядывая мой единственный деловой костюм. Я в нем ещё диплом защищала. — Цверги — народ консервативный. У тебя, конечно, прекрасные ноги, но хоть бы до середины лодыжек, а?
— Могу джинсы надеть, — мрачно сообщаю я. — С кроссовками. В них удобнее и по горам лазать.
— Не надо джинсы, пусть так!
Но у меня и вправду нет длинной юбки! Только вот по колено. Офисный вариант, с пиджаком. В библиотеке юбки совсем не нужны. Во-первых, за стойкой все равно ни ног, ни чего-то там ниже груди не видно (с моим ростом — ниже подбородка). А во-вторых, я невысокая, поэтому мне постоянно приходится пользоваться табуретом, чтобы достать что-то с верхних полок. В юбке особо не полазаешь.
Нет, конечно можно было купить для себя что-то воздушно-летающее, как вон летний сарафан у мамы, но я буду в нем похожа на табуретку, прикрытую шифоновой салфеточкой. К тому же мне и гулять-то некуда. Одна подруга — Натка. Ну и Светка ещё, но она второго ребёнка пару месяцев назад родила, ей не до гуляний, разве что с коляской. У Натки хоть дети относительно взрослые уже.
На самом деле джинсы я все равно в рюкзак сунула. И кроссовки. И зубную щётку. И прокладки. И анальгин. И антибиотики. Потому что даже если я еду в гости на четыре дня, случиться может всякое.
Отгула мне дали только два — в понедельник и вторник. Начальник сказал — не больше трех в месяц. Вернусь, КЗоТ почитаю, у меня есть в фонде. Мне кажется, он врёт, но спорить я пока не стала, а то вовсе не отпустит. Поэтому отпуск мой в дальних странах сократился ещё на один день. Зато маме дали аж две недели. Причём ещё за прошлый год. Буквально силой выставили, чтобы компенсацию не платить, наверное.
Мне ужасно любопытно, как мой внезапный родитель организует нам трансфер в свой мир. Портал откроет? Через шкаф выведет? Платформа 9 и 3/4? Просто по башке даст и в бессознательном состоянии переправит? Но нет, он достает из-под чёрной с рыжим бороды большой амулет, похожий на секстант и объектив от фотоаппарата "Зенит" одновременно. Что-то крутит, настраивает, щёлкает рычажками. Невольно хочется задать вопрос в духе Жоржа Милославского: а что, этот прибор любую стеночку убрать может? Но я боюсь, папахен не поймёт моего юмора, впрочем, его даже большинство однокурсников не понимали. Наконец, линза в приборе вспыхивает ядовито-голубым светом, гном направляет прибор на пол. Свет очерчивает на нашем потертом ковролине большой голубой круг, безжалостно высмеивая наши с мамой навыки уборки: пыль, нитки всякие, пятна… Стыдно.
— Лиля, иди в круг.
— А чего сразу я?
— Да мне без разницы. Алла?
Мама все же опытнее и мужественнее меня, ее характер закален сложной работой и моральными пытками начальства. Она без колебаний шагает в голубой круг и пуфф! Исчезает с тихим хлопком. А это точно безопасно? Дальше тянуть некуда. Я поправляю рюкзак за спиной, едва удерживаясь от крестного знамения, и смело захожу в "портал". Зажмурившись, конечно. На миг меня обдает острым холодом, кружится голова.
Я открываю глаза и сразу их закрываю, потому что зрелище не для слабонервных. Вокруг каменное пространство, показавшееся на первый взгляд бесконечным, без стен и потолка. И толпа бородатых карликов, молча буравящих меня злобными взглядами. Мамочки! В смысле, мамочка, где ты? Вдвоём спокойнее.
— Мои жена и дочь, — раздаётся знакомый уже рев. — Княжна Лилия Алмазная! Приветствуйте!
Шо? Княжна? Мы так не договаривались!
Меня едва не сшибает с ног акустической волной. Толпа этих тварей ревёт, вопит, улюлюкает и стучит об пол чем-то подозрительно боевым, вроде молотов и топоров. Зачем я согласилась на эту аферу? Лучше б в библиотеке сидела! Там тихо и светло…
Так, на маман надежды нет, она уже во власти этого чудовища. Придется выкручиваться как-то самостоятельно.
— Это самое, Генрих… не знаю, как вас по батюшке…
— Папой зови или отцом.
— Отец — это тот, кто воспитал.
— Упрямая жужелица.
— Старый кукун.
Наше пререкание с интересом слушала вся толпа. Мне было неловко, но в то же время я злилась, что меня вот так вот сделали потехой куче гномов. К тому же такого интересного собеседника я раньше не встречала.
— Кто такой кукун? — громким шепотом уточнил папаша.
— Самец кукушки.
— Да я погляжу, внучка у меня — дама с характером, — провозгласил седовласый бородатый тип, которого я даже под дулом пистолета не смогла бы отличить от кучи таких же. — Сразу видно — наша кровь! Я Скольд — отец этого кукуна и твой дед.
— Ага, Генрих Скольдович, — торжествующе улыбнулась я. — Не могли бы вы меня транспортировать обратно? Я передумала у вас гостить. Вы нечестно играете.
— Увы, нет, — с явно преувеличенным сожалением отозвался гном. — Назад дороги нет.
— В каком смысле?
— В таком, что теперь ты княжна клана Алмазных. И дом твой теперь здесь.
— Нет!
— Да!
Я взглянула на мать, которая тоже растерялась. Она робко попыталась мне помочь:
— Но Генрих, у нас работа!
— Больше нет. Я вполне могу вас содержать. Моим женщинам работать не нужно.
— Но так нельзя!
— Кому нельзя? Мне можно. Вы в моем доме. А здесь все подчиняются мне. И обратно вы не вернётесь. Забудьте. Ты, Алла, теперь княгиня. Будешь хозяйничать, а не хочешь — хоть весь день бездельничай и книжки читай или вышивай, или что вы там, бабы, любите. А Лильку замуж выдадим, ей пора.
— Что? — придушенно пискнула я.
— Замуж, — гаркнул мне в ухо сумасшедший гном. — А то в девках засиделась. А вы чего пялитесь, бездельники? — папахен заметил, наконец, зрителей. — Работать идите, а то цирк себе нашли. Всё, разошлись!
— Мы так не договаривались!
— А мы никак не договаривались, — довольно усмехнулся мне в лицо этот гад. — Покажи договор, а? Урок номер один, девочка: что на бумаге не записано и свидетелями не заверено — того и не было. С цвергами только так можно дела вести, ясно?
Я не могла понять, чего мне больше хочется: разреветься или плюнуть этой сволочи в лицо. Наверное, второе. Но он, оказывается, князь, а выяснять, какие тут казематы, я пока была не готова. Ишь, как заговорил-то теперь, а у нас дома был почти человеком!
