Мужик перебил меня страшным рёвом и вскакиванием с места. Морда покраснела, в глазах огонь, изо рта повалил дым. Да не какой-нибудь банально серый или чёрный, а ярко-алый, густой, с вкраплениями пламени.
Я остолбенела. Это чего же мужик курнул?
Такие спецэффекты выдаёт, что прямо жуть! Жаль рост у него подкачал — мне аккурат до плеча, зато какой темперамент! Красавчик!
— Я Тёмный Властелин Эшхар! Повелитель Тёмного королевства! Да как ты смеешь, жалкая человечка, обзывать меня непонятными словами? Да за это тебе положена немедленная смертная казнь! Эй, слуги, взять её!
Каких таких слуг он призвал, не знаю, людей, кроме меня и папаши с дочкой, рядом не наблюдалось, особой роскоши в помещении тоже. На богача брюнет никак не тянул и слуг иметь не мог.
И тут я всё поняла!
Ой! Жалко-то как! Дяденька не здоров.
Ну, конечно! Симптомов было полным полно. Как же я сразу не догадалась! Как бы его при мне Кондратий не обнял или чего похуже не случилось. Будет потом во снах являться укоряющим привидением.
А мне оно зачем? Я страсть как покойников боюсь. Значит, надо срочно болезного успокоить, связать покрепче да сдать врачам скорой помощи на лечение.
Верная мухобойка мгновенно взревела, подчиняясь отточенному практикой прикосновению. Я развернулась к продолжающему издавать вопли о моей немедленной казни больному.
Эка его разобрало! Наполеоном себя мнит, не иначе. Ну, ничего. Наша медицина ого-го! И наполеонов вылечивала, и даже иванов грозных. И этого тёмненького королевича в разум приведёт.
Я прыгнула в сторону беснующегося мужика, прикидывая на ходу план захвата. Замах, удар по голове, подсечка. Мужик падает, я подхватываю — вес у него бараний, одна справлюсь. Затем чем-нибудь спеленать. Вон та чёрная штуковина на кресле для этой цели сгодится.
Знать бы что делать потом! Ладно. Придумаю в процессе. Вот он уже рядом. Замолчал, наконец, глазиком опять дёрнул, заозирался.
— Врёшь, не уйдёшь! — выкрикнула я любимый боевой клич и ускорилась.
Передо мной внезапно взвилась чёрная мгла. Да странная какая-то, в виде толстых щупалец или наглых когтистых пальцев. Они тянулись к моему лицу, хватали за волосы, талию, липли к рукам, бросались мне под ноги, мешали движению, пугали!
Но несколько точных взмахов надёжным прибором решил вопрос. Удар туда, теперь сюда. По рукам! По нахальным пальцам! Куда лезешь, извращенец?
Атака непонятной субстанции блестяще отбита, и я снова несусь к наблюдающему за сражением с безопасного расстояния "Наполеону". И ведь почти добежала, по пути сдернув с кресла то ли флаг, то ли покрывало — один чёрт пойдёт на путы. Оставалось только руку протянуть и схватить присмиревшего мужичонка, но тут откуда ни возьмись выскакивает его дочка и повисает на моей руке с включенной мухобойкой.
— Уйди, девочка! — кричу я, пытаясь не задеть малышку опасным прибором. — Счас будем папку твоего лечить!
— Не надо бить папу, тётенька Даша! — пищит дитё. — Остановитесь! Всё будет хорошо.
Хорошо? Это вряд ли. Папенька совсем не здоров: бормочет себе под нос абракадабру, машет руками, сучит ногами. Нужен доктор и поскорее.
Но ребёнка становится жалко. Мамки-то рядом нет, с кем оставить? Больному отцу доверять никак нельзя.
Я останавливаюсь, выключаю мухобойку, подхватываю малышку на руки. Её папенька тоже успокаивается, пальцы с когтями дрожат на безопасном от меня расстоянии. Тишина.
Все сопят и пыхтят, но словами плохими не кидаются.
— Мой господин, я пришёл за принцессой, — раздаётся приятный мужской голос за моей спиной.
Я резко оборачиваюсь и вздрагиваю всем телом. Чуть в сторонке, но совсем недалеко от меня стоит… СКЕЛЕТ — высокий, костлявый, с чёрными провалами вместо глаз и говорит, широко распахивая зубастый рот:
— Позвольте отвести Её Высочество в детскую? Ей пора…
Что пора делать мушиной принцессе, я уже не слышала — в глазах потемнело, сознание отказалось воспринимать происходящее, и я полетела на каменный пол.
Глава 3
Сознание медленно и неохотно вернулось ко мне. В голове гудело так, будто мне в мозг вживили противопожарную сирену, а скальпом прикрыть забыли. Отвратительное ощущение. Руки невольно потянулись к голове. Уф! Черепушка на месте. Можно выдохнуть.
Я постаралась не обращать внимания на неприятные звуки в собственной голове и огляделась по сторонам.
Ой, где это я?
Обстановка вокруг оказалась под стать дорогущему отелю класса люкс где-нибудь в Арабских Эмиратах. Тяжёлый бархат и явно натуральный шёлк. Старинная мебель с позолотой и инкрустациями. Широкая удобная кровать, на которой я собственно и лежу. Красиво и дорого, только при чём тут я? Я же засыпала у себя дома на диване… или… нет?
Я попыталась вытащить из памяти другое воспоминание, но безуспешно. Ничего, кроме родного дивана, она выдавать не желала.
Но как-то же я тут оказалась? Ох, не нравится мне это!
Рука инстинктивно потянулась к электромухобойке, пальцы привычно сжались на рукояти верной защитницы. С ней я почувствовала себя гораздо лучше. Теперь не страшно. Почти.
— Ой, какая штучка! — восхитился кто-то рядом писклявым голосочком. — Дай поиграть!
Я вздрогнула и оглянулась на звук. Возле кровати стояла девчушка лет пяти-шести — белокурый ангелочек с яркими бирюзового цвета глазами, в которых прыгали очень знакомые мне бесенята.
— Муха! — вскрикнула я раньше, чем вспомнила, где мы встречались. А потом на меня хлынули такие яркие и невероятные картинки, что закружилась голова, ускорилось сердцебиение, сбилось дыхание.
Вау! Я же в шоу попала! Интересно, какое? Кстати, где оператор?
Осторожно обвела помещение взглядом, изучила потолок, стены, мебель, гардины и поняла — оператора нет. Как же так?
Озарение пришло внезапно. Меня снимают скрытой камерой! Ну, конечно! Я попала в реалити-шоу, где нет сценария. Значит, режиссёру требуется живая реакция непосвященного в происходящее человека.
Зачем? Так, ясень пень, чтобы бабки на моей очаровательной наивности сделать. По-тихому потешаться над моим удивлением и растерянностью, да ещё на забаву публике показывать.
Возмущению моему не было предела. Мало того, что подстроили мне неприятный сюрприз, так ещё и деньги от меня пытаются утаить!
Только никому я над Дашей Мухиной потешаться не позволю! Тем более бесплатно. Придётся мне быть осторожной и следить за каждым своим словом.
— Можешь звать меня Мушкой, — продолжала пищать малышка во время моих изысканий, ловко карабкаясь на кровать. До моих переживаний ей дела не было. — Ты не бойся! Я уговорила папу помиловать тебя. Мне очень-очень нужна твоя помощь!
«Не надо про папу!» — мысленно застонала я, вспомнив чернявого «Наполеона» с диктаторскими замашками, но тут же переключила внимание на девочку и устыдилась.
Ребёнку нужна моя помощь! А я… Помочь малышу — это святое, это всегда пожалуйста. Тут можно на время оставить собственные волнения, переживания, страхи. Ведь я сильная и взрослая, а она совсем дитя. Ободряюще улыбнулась девочке, многозначительно потрясла мухобойкой и скомандовала:
— Показывай, кто тебя обидел, Мушка. Будем разбираться!
Легко спрыгнула с кровати, с удивлением обнаружив, что полна сил и бодрости, голова работает, не шумит, прочие части тела также на месте. Можно действовать.
Девчушка моему примеру не последовала. Сидела на кровати и с любопытством глазела на меня.
Ну, и я посмотрела на неё более внимательно. Теперь, когда малышка сидела так близко и не двигалась, я с удивлением заметила торчащие из её белокурых кудряшек небольшие аккуратные рожки, словно сделанные из отполированного обсидиана. Красивые штучки, мои племяшки обожают такие аксессуары.
— Где тебе купили этот ободок? — указала я на украшение на её голове. — Я бы хотела такой сувенир.
Девочка потрогала рожки, качнула кудряшками и внезапно скривила мордашку.
