Хотя какой смысл так нервничать по поводу всяческих историй? Вся моя жизнь сейчас — глупая история. И я совсем не уверена, что эта сказка закончится хорошо. Скорее, «в общем, все умерли».
С другой стороны, жизнь вообще такая штука, которая хорошо не кончается. А раз так, не стоит чересчур уж бояться и дергаться в сторону от каждого подозрительного шороха. Благо туман, похоже, живет сам по себе: из сероватой пелены раздается металлическое трещание ночных сверчков, проскользнула невысокая обтекаемая тень, кваканье невесть как забредшей к самой дороге лягушки показалось барабанным боем. Не стоит, Гелла, слышишь?
Веди себя прилично, спокойно иди дальше, и все будет нормально.
По крайней мере, я на это надеюсь.
Мечтать не вредно, не так ли?
Увы, но пролистать фолиант мне не удалось: в тот момент, когда я уже положила пальцы на корешок книги, размышляя, стоит ли пытаться распахнуть томик поближе к обложке, перед глазами внезапно все поплыло, голова закружилась, неприятно зашумело в ушах...
Я сделала шаг вперед, затем еще один. Пытаясь удержать равновесие, рухнула на колени и оперлась рукою об отшлифованные за долгие годы булыжники дороги.
Но за мгновение до того, как мир окончательно пал к моим ногам, головокружение вдруг прекратилось. Я замерла, хватая ртом воздух, не в силах понять, что со мной произошло.
Ничего, сейчас вот постою на коленях — и все пройдет. Ага, пройдет, честно-честно. И я пойду дальше.
Туман исчез. Пропал в мгновение ока. А я вдруг поняла, что стою на главной площади одного такого знакомого городка. Того самого, с проведенными по линеечке улицами и запуганными жителями.
Площадь совсем не изменилась, была такой же, как когда-то. Хотя нет, не такой. В день, когда Ллевеллина собирались отравить, вон того изогнутого дерева, растущего подле ратуши, не было.
Стоп. А вот само это деревце я уже видела...
О господи. Какая же я идиотка! Мне уже дважды показывали этот город! Это ведь по его улицам мчалась Дикая охота! Это здесь озверевшая ребятня травила зеленоглазую девчонку. А теперь...
Теперь площадь была запружена огромной толпой людей. Молодые и старые, мужчины и женщины — все они стояли, не отводя настороженного взгляда от странной пары, замершей подле меня. И если мужчина был мне совершенно незнаком, то девушку, стоявшую рядом с ним, я узнала сразу — впрочем, сложно не узнать человека, которого видела всего несколько минут назад.
Зато меня никто не замечал. Честное слово, опять возникло нездоровое подозрение, что я стала невидимкой. А может, оно так и было? На этот раз я не могла устроить никакого концерта-скандала подобного тому, что устроила в Замке. Не могла прежде всего потому, что для этого мне надо было хотя бы пошевелиться. Увы, но сейчас, стоя на коленях, я не могла пошевелить даже пальцем.
Все, что мне оставалось,— наблюдать.
Наблюдать за тем, как по толпе прошелестело тихое:
— Ангялка, Ангялка проклятая вернулась...
По губам девушки скользнула саркастическая усмешка.
— Вернулась.— Казалось, сам ветер повторил ее шепот. А в следующий миг голос разнесся над всей площадью: — Долгие годы Ваарэслиген был вольным городом. Отныне и впредь он переходит под власть Замка. Жители его — слуги Хозяйки Замка. Отныне и во веки веков.
На мгновение наступила мертвая тишина, словно даже небо застыло, прислушиваясь к произнесенным словам. А в следующий миг площадь взорвалась возмущенными криками:
— Да как ты смеешь!
— Изова подменка!
— Да что ты возомнила!
— Вздумала невесть что!
— Изово отродье!
Высокий, крепко сбитый мужчина, стоявший в первом ряду, рванулся вперед, замахнулся на девушку, рассчитывая если не сбить ее с ног, так хотя бы влепить пощечину. Парень, стоявший рядом с Хозяйкой, казалось, даже не пошевелился, лишь зло дернул уголком рта. И в тот же миг нападавший свалился на землю бездыханным. Хрупкая девушка, чем-то неуловимо похожая на давешнюю Хайночку, кинулась ему на грудь, завывая:
— Папа, папочка!
Кажется, Ангялка криво усмехнулась. Впрочем, понять, так ли это, было трудно: лица ее, стоя на коленях, я рассмотреть не могла, а раз так, то все, на что я могла ориентироваться, был ее голос, в котором звучало неприкрытое торжество:
— Так будет с каждым, кто дерзнет спорить со мною, с Хозяйкой Замка!
Боже мой, сколько пафоса, сейчас заплачу!
Вот только, кроме меня, никто не собирался тыкать в девицу пальцами и кричать «вы таки глубоко неправы». Люди были слишком напуганы.
Мне показалось или я могу чуть-чуть пошевелиться? Вот сейчас как встану, как подойду к этой самой Ангялке да как засвечу ей по морде лица — будет знать, как пожилым людям инсульты устраивать! Нет, я понимаю: тяжелое детство, все дразнили, ногами били — но нельзя же так! Моего Ллевеллина жители этого бывшего вольного города вообще чуть не угробили, к чертовой матери (как я понимаю, благодаря все той же Ангялке), так я ж ничего им в ответ не сделала. Хотя сейчас закрадывается нездоровое подозрение, что стоило.
Вот только ничего сделать я так и не смогла. Высшие силы, любезно показавшие мне фильму под кодовым названием «Страшная-страшная месть первой Хозяйки родному городу», решили, что хорошего понемножку.
Люди, заполнившие площадь, замерли, подобно восковым изваяниям — даже Ангялка остановилась, вскинув руку в каком-то странном то ли проклинающем, то ли благословляющем жесте,— а из трещин в земле потекли тонкие струйки тумана. Дымные клубы, подобно странным лианам оплетая застывшие фигуры, поднимались все выше, пока не скрыли всех и вся. Осталось лишь крохотное пятнышко брусчатки, на которой и стояла я. И лишь тогда я поняла, что вновь могу шевелиться.
Куда и, главное, когда пропала моя косметичка, я таки не узнала.
Много будешь знать, скоро состаришься. И вообще. Легко, думаешь, в слоях времени копаться, выискивать? Тут если меньше сотни веков наберется, хорошо будет.
ГЛАВА 8
ПОРА В ПУТЬ-ДОРОГУ
Книга, книга... Черт, а где же книга? Неужели я ее потеряла?! Меня не расстраивала даже пропажа косметички. Черт с нею, как-нибудь проживу без макияжа, но перевертыш — я не могу без него! Он мне столько всего умного рассказал. Я ж черта с два без него определилась бы, что мне на этой забытой всеми богами дороге можно делать, а что нельзя.
К счастью, я зря испугалась. Никуда книга не пропадала и пропадать не собиралась. Сгустившийся туман внезапно на несколько мгновений раздвинулся подобно кулисам, разведенным в стороны, и я разглядела, что в нескольких шагах от меня лежит томик. Странно. Вроде бы его перед собою не кидала, в руках держала. Может, вздрогнула и нечаянно выронила? Так у меня не судороги, чтоб книги так летали!
А, на фиг. Ибо не фиг. Надеюсь, на ноги я уже встать могу?
Да кто ж вам мешает?
Так, короче. Осторожненько поднимаемся. Шаг, второй, третий... Благо туман расступается передо мною и вновь смыкается за моей спиной. А вот и книга. Не помялась, не порвалась и, самое главное, не потерялась.
Облегченно вздохнув, я подхватила томик и, зажав его под мышкой (а что мне еще оставалось — опять за пояс совать? Так это дико неудобно!), ускорила шаг.
Вот только меня преследует одна глупая-глупая мысль. С какого переляку я решила, что госпожа Ангялка была именно первой Хозяйкой? Может, она какая-нибудь сто пятьдесят восьмая в порядковом ряду?
Хотя нет, мысль именно что глупая. Ллеу ведь говорил, что Хозяйка обязательно должна появиться из пентаграммы. А раз этого не произошло, Ангялка сама в Замок забрела, значит, она самая что ни на есть первая.
Стоп! Как я Рыцаря сейчас назвала? Ллеу? Бли-и-ин, точно приболела. Или головой чересчур сильно ударилась, не помню только когда. Я ж отродясь его так не называла! Даже когда он мне в любви признавался! Да уж, признание у нас было все такое романтическое-романтическое, прям аж дальше некуда!
А вот не буду я его больше так называть. Не буду, и все! А когда в Замок приду, буду обращаться только на «вы» и по имени-отчеству. Если только вспомню, какое у него, на фиг, отчество. Ап чего-то там. Под угрозой расстрела не вспомню. Но обращаться уважительно мне это совсем не помешает!
Решено. Только на «вы» и никак иначе!
Вот только если б еще так есть не хотелось...
Ну извините, девушка. Потерпите, что ли?
Я вздохнула, поправила, выскальзывающую из-под мышки книгу и замерла, удивленно уставившись на расстилающуюся передо мной дорогу. Посеянная несколько мгновений назад косметичка валялась на гладко отшлифованных неведомыми строителями булыжниках. Интересно, а что я еще здесь обнаружу? Потерянного в далеком розовом детстве плюшевого мишку?
