— Смотрите!
Я вздрогнул. Во мраке двигался какой-то огонек. Кто-то брел по жальнику, освещая себе путь факелом.
— Тихо…
Жестом приказав идти следом, градоправитель первым шагнул вперед, но не навстречу огоньку, а как бы обходя его по дуге.
Я сосредоточился, перешел на ночное видение. Мир высветлился, стал серым. Видимость значительно улучшилась. Я даже выдвинулся вперед, выбирая путь, чтобы ни одна хрустнувшая веточка не выдала нас.
Жальник, как уже говорилось, был наполовину засажен деревьями разных пород — в зависимости от того, кто где похоронен. Самые старые могилы располагались возле Храма Смерти, там росли самые высокие деревья. Ближе к городу покойников хоронили не так давно, там деревца стояли реже, были тоненькими и невысокими. Но все равно, пробираясь от стволика к стволику, можно было незамеченными дойти до цели.
Опасаясь «конкурента», а именно незнакомого мне мага, я на всякий случай набросил на нашу четверку легкий защитный полог. Все заклинания оставляют в эфире отпечаток, так что опытный маг сразу поймет, что рядом творится волшба. Новейшие техномагические разработки позволяли снизить «эффект волны» до минимума.
Озаряя себе путь факелами, двенадцать человек, закутанных в темные балахоны с головы до пят, не спеша следовали за тринадцатым, прокладывавшим путь среди могил. Все происходило в полной тишине. Мы затаились за молодыми деревцами, росшими неподалеку.
В качестве конечной цели пути выбрали довольно красивое надгробие — крылатую девушку с розами в руках. Судя по качеству работы, скульптура была привезена откуда-то издалека — в Больших Звездунах просто не могло родиться мастера такого уровня. Анджелин Мас скрежетнул зубами — видимо, он прекрасно знал, чья это могила.
Добравшись до цели, все тринадцать незнакомцев принялись за дело. Часть земли была очищена от растительности, после чего на свободном пространстве они начали… вычерчивать пентаграмму!
— Ух ты! — вырвалось у меня.
— Цыц, — рыкнули через плечо три моих спутника.
— Но они же…
— Вы знаете, что они делают?
— Почти.
Я подался вперед, стараясь по мере возможности не упустить из виду ни одной детали.
Пентаграмму рисовали мастерски — видно было, что авторы сего «произведения» не первый раз занимаются этим делом. Тот, кто проводил на земле линии, время от времени негромким голосом отдавал своим спутникам распоряжения. Они носили камни, раскладывали их вокруг в строгом порядке, разжигали костерки, устраивая их точно по углам звезды.
Только тринадцатый пришелец стоял все это время неподвижно, опустив голову. Кто это — рассмотреть оказалось трудно, поскольку приходилось следить и за остальными. К тому же вся группа была одета практически одинаково — в длинные балахоны до пят с надвинутыми на лица капюшонами. Нечто подобное имелось и в моем гардеробе — разве что сейчас капюшон был откинут на спину, а рукава засучены до локтей. И талию перетягивал пояс, на котором крепился ритуальный нож.
Несколько раз я порывался выйти вперед, но всякий раз на плечо ложилась тяжелая длань градоправителя. Анджелин Mac, казалось, с интересом наблюдал за представлением. Служитель Смерти тоже нервничал, и я понимал его чувства — здесь совершалось осквернение могилы!
— Само по себе это деяние еще не подпадает ни под одну статью «Уложения о Нарушениях», — пожал плечами градоправитель, когда я шепотом поделился с ним своими сомнениями. — Вот то, что они будут делать дальше, — уже да! Но необходимо выбрать момент…
Мы посмотрели на монаха-смертника (так их иногда называли, да они и в самом деле были по-особому привязаны к своей богине, но здесь не время и не место читать лекции). Он кивнул головой.
Тем временем приготовления закончились. Дым от костров пополз по земле. Двенадцать фигур в плащах встали возле пентаграммы, держа в руках свечи. Тринадцатая вышла вперед. Поколебавшись, она сбросила плащ.
— Мама!
Это была девушка — совсем молоденькая, не старше тринадцати лет, но уже вполне созревшая, если судить по груди, талии и бедрам. Особой красотой она не блистала, наверное, дочь какой-нибудь крестьянки.
— Сегодня, братья и сестры мои, — заговорил «автор» пентаграммы хорошо поставленным голосом, — в Ночь Цефиуга, мы собрались, чтобы принести молитвы и принести жертву величайшему из богов, создателю мира, Дейянису Светоносному!
— Дей-я-нис! Дей-я-нис! Дей-я-нис! — нараспев трижды прокричали собравшиеся.
Кто такие Цефиуг и Дейянис, я слышал впервые в жизни. Хотя в Колледже космогонию нам преподавали, но тут одно из двух — либо парни раскопали каких-то совсем уже замшелых, давным-давно забытых божков, либо придумали их для своего развлечения.
— Внемли нашим мольбам, Дейянис! — воскликнул председатель этого собрания. — Я, твой верховный жрец, Гусурус, ныне взываю к тебе! Восстань к нам из Бездны, услышь мольбы верных почитателей твоих!
— Дей-я-нис! — опять заорали остальные.
Я покосился на «смертника» — неужели он и его коллеги не слышали этих ночных воплей? Орали же самозабвенно! В двенадцать глоток!
К моему величайшему изумлению, монах был бледен как мел и разве что не стучал зубами от страха. Да и градоправитель как-то странно напрягся…
— Вы чего?
— А вы не знаете, кто похоронен под этим камнем?
— Откуда? Я же приезжий!
— Это могила Деяна Богоборца!
Пришло мое время оцепенеть, вытаращив глаза.
Деян Богоборец был одним из известных ученых, мыслителей и богословов прошлого. У него имелся некий магический потенциал, но в результате катастрофы Деян лишился возможности пользоваться своими силами и сошел с ума. Остаток дней он сочинял трактаты, частотно лишенные смысла, но в каждом была заключена некая сила. Простое чтение его произведений могло привести к опасным последствиям. Деян Богоборец пытался реформировать нашу религиозную систему, предлагал заменить одних богов на других, но, поскольку он был официально признан сумасшедшим, распространения его идеи не получили. Однако представители так называемой Школы Запретной Магии буквально зачитывались его трудами.
— Он что, родом из Больших Звездунов?
— Да. Пожелал, чтобы его прах был похоронен на родине. Несколько лет назад городской магистрат добился перезахоронения останков, — промолвил Анджелин Мас.
— Восстань к нам из Бездны, Дейянис Светоносный! — тем временем закричал «верховный жрец». — И прими жертву, предназначенную для тебя!
Кто-то подал ему чашу, доверху полную темной жидкости.
— Тебе, Светоносный! — Плеснув немного на землю, «верховный жрец» сделал глоток и передал чашу следующему. — Возрадуемся в ночь Цефиуга!
— Возрадуемся! — эхом повторил второй «последователь», тоже сделав глоток.
— Возрадуемся! — Чаша уже перешла к третьему.
Каждый сделал по глотку и плеснул немного жидкости на землю. Пару раз круговая чаша останавливалась, в опустевший сосуд подливали еще, и к «верховному жрецу» она дошла наполовину полной. Он торжественно вручил сосуд обнаженной девушке. Держа его двумя руками перед собой, та сделала несколько шагов, встала в центр пентаграммы и несколько раз глотнула. После чего вылила остатки на землю у своих ног. Поскольку происходило сие на могиле, жидкость пролилась к подножию статуи.
Я невольно принюхался. Вино. Обычное вино, но с добавлением каких-то трав, которые меняли его свойства. Насколько помню алхимию, после сильной дозы этой «настойки» вас могут посетить та-акие видения!..
Тем временем девушка опустилась на колени в центре пентаграммы, а остальные взялись за руки и, раскачиваясь, завели какую-то заунывную песню.
— Та-а-аэ-э ма-а-аэ-э-э инуу-у-ане-э-э… — тянули все, запрокинув головы в небо.
— Сударь, — зашептал рыцарь за нашими спинами, — а мы разве не вмешаемся?
— Во что? Собрался народ на жальнике, песни поют… Законом это не запрещено, — пожал плечами градоправитель. — Никого они не разбудили… пока!
При этих словах он выразительно покосился в мою сторону.
— Все чисто, — подтвердил я с умным видом. В самом деле, что тут возмущаться? В эфире не чувствовалось ни малейшего проявления магии — никто из компании не обладал нужными силами. Разве что у «верховного жреца» все-таки кое-какой потенциал имелся. И было ясно, что он осведомлен о своих способностях.
Внезапно, прекратив песнопения, жрец шагнул вперед. Протянутая рука легла на макушку коленопреклоненной девушки. Ей досталось больше смешанного с травами вина, и она уже впала в подобие транса.
— Сегодня, — провозгласил «верховный жрец», — в ночь Цефиуга, мы приносим жертву великому и вездесущему Дейянису Светоносному!
Повинуясь ему, девушка запрокинула голову, подставила горло. «Жрец» схватил ее за волосы, мешая вырваться. В другой руке у него блеснул нож.
