Часовщик прокашлялся. — Это значит, что если у нас… если в счастливом городе стояли бы особенно большие часы с крысами, то люди бы приезжали, чтобы на них посмотреть?
— И они бы ждали по четверть часа на площади, — добавил кто-то.
— Это достаточно долго, чтобы успеть купить часы ручной работы, — сказал часовщик.
Члены городского совета задумались.
— Кружки с изображениями крыс, — сказал гончар.
— Деревянные тарелки крысиной работы, как сувенир, — добавил резчик по дереву.
— Плюшевые крысы.
— Крысы-на-палочке.
У Загара перехватило дыхание. — Хорошая идея, — спокойно сказал Морис. — Естественно, из сахарной ваты. — Он посмотрел на Кейта. — И город, конечно, примет на работу одного флейтиста. Для церемониальных целей. Например, чтобы люди могли заказать портрет с официальным крысиным флейтистом и крысами.
— А как насчёт небольшого театра? — спросил кто-то.
Загар обернулся. — Сардины!
— Ну, шеф, раз всё что-то предлагают, то я подумал… — попытался оправдаться тот.
— Нам надо поговорить, Морис, — сказал Опасный Боб.
— Извините меня, я на минутку. — Морис коротко улыбнулся бургомистру. — Мне надо посоветоваться с моими клиентами. Хочу только напомнить, что я говорил о счастливом городе, — добавил он. — А не об этом городе, потому что если мои клиенты уйдут, то придут другие крысы. И их будет всё больше. И они не будут уметь говорить, они не будут соблюдать правила, они будут мочиться в молоко, и вам придётся опять искать крысоловов. Таких, которым вы могли бы доверять. И у вас будет всё меньше денег, потому что все туристы поедут не к вам, а в тот, другой город. Это я так, просто подумал.
Он прошёлся по столу и подошёл к крысам.
— Всё шло так гладко, — тихо сказал он. — Вы знаете, что мы могли бы выторговать для вас десять процентов. Ваши лица на кружках и тому подобное!
— И за это мы боролись всю ночь? — прошипел Загар. — За то, чтобы стать домашними животными?
— Это всё неправильно, Морис, — произнёс Опасный Боб. — Лучше было бы апеллировать к родству всех интеллигентных существ…
— Я не знаю ничего об интеллигентных существах, — сказал Морис. — Мы тут имеем дело с людьми. Вы знаете что-нибудь о войнах? Очень популярная вещь у людей. Они сражаются с другими людьми. При этом они не очень-то придают значение какому-то родству.
— Да, но мы не…
— А теперь послушай, — сказал Морис. — Ещё только десять минут назад для этих людей вы были не лучше чумы. А теперь они думают, что вы… полезны. Кто знает, что они будут думать завтра?
— Ты хочешь, чтобы мы на них работали? — спросил Загар. — Мы отвоевали себе здесь место!
— Вы будете работать на самих себя, — ответил Морис. — Эти люди не склонны к философии. Это просто… обычные люди. Они ничего не понимают в туннелях. Это торговый город. А с людьми надо уметь разговаривать так, чтобы они вас понимали. А вы не пускаете других крыс в город, вы не мочитесь в молоко, и за это вы заслужили благодарность. — Он попробовал начать сначала. — Да, вначале всегда раздаётся крик. Но потом, раньше или позже, надо вести переговоры. — Он всё ещё видел непонимание в глазах крыс. В отчаянии он обратился к Сардины. — Помоги мне.
— Да, он прав, босс. Мы должны им устроить шоу, — сказал Сардины, нервно пританцовывая.
— Они будут смеяться над нами! — возразил Загар.
— Лучше смеяться, чем кричать, босс. Это только начало. Нужно танцевать, босс. Ты умеешь думать и бороться, но этого мало, потому что мир постоянно находится в движении, и если ты хочешь оставаться всё время впереди, надо танцевать. — Сардины приподнял шляпу и крутанул свою тросточку. Несколько человек из сидевших на другой стороне стола хихикнули. — Видите? — спросил Сардины.
— Я мечтал об острове, — сказал Опасный Боб. — О месте, где крысы смогли бы быть настоящими крысами.
— Но мы видели, куда это приводит, — ответил Загар. — И я не думаю, что для таких как мы существуют чудесные острова где-то далеко. Нет, не для нас. — Он вздохнул. — Если где-то и есть для нас чудесный остров, то здесь. Но я не собираюсь танцевать.
— Это была только метафера, босс, — сказал Сардины, прыгая с ноги на ногу.
На другом конце стола бургомистр постучал по столу кулаком. — Мы должны думать практично, — сказал он. — Насколько хуже может стать наше положение? Крысы умеют говорить. Я не хочу сейчас проходить ещё раз по всем пунктам, понятно? Мы получили обратно продукты и бóльшую часть денег, мы пережили посещение волшебного крысолова… я хочу сказать — эти крысы приносят удачу…
Кейт и Малисия стояли возле крыс.
— Кажется, моему отцу эта идея всё больше нравится, — сказала Малисия. — А как вы?
— Дискуссия продолжается, — отозвался Морис.
— Я… э… извините, я… э… Морис сказал мне, где поискать, и я там, в туннеле, нашла вот это, — сказала девочка. Она что-то положила на стол. Страницы склеились, и всё было в пятнах, но в этой вещи ещё можно было узнать Приключения господина Вислоуха. — Мне пришлось вынуть несколько решёток, — добавила она.
Крысы посмотрели на книгу. Потом они посмотрели на Опасного Боба.
— Это Господин Вислоух… — начала Персик.
— Я знаю, — перебил её Опасный Боб. — Я чую запах.
Взгляды крыс скользнули обратно к остаткам книги.
— Это обман, — сказала Персик.
— Может быть, это просто красивая история, — возразил Сардины.
— Да, — согласился Опасный Боб. — Да. — Его слепые розовые глазки посмотрели на Загара, которому пришлось приложить усилия, чтобы не отступить назад. — Может быть, это карта, — добавил он.
Если бы это была история, а не настоящая жизнь, то все бы закончилось тем, что крысы и люди пожали бы друг другу руки и вместе отправились бы по направлению к счастливому будущему.
Но поскольку это была настоящая жизнь, им пришлось заключать договор. Война, длившаяся с тех пор, как люди начали жить в домах, не могла закончиться просто от дружеских улыбок. Понадобилась комиссия, потому что надо было обсудить много деталей. В комиссию вошли городской совет и большинство крыс высокого ранга. А Морис сам себя назначил членом комиссии и ходил по столу туда и сюда.
Загар сидел на одном краю стола. Он очень хотел спать. Его рана болела, зубы ныли, и он уже вечность ничего не ел. Переговоры шли уже несколько часов. Загар больше не пытался следить за тем, кто говорил. Большую часть времени и так, казалось, говорили все одновременно.
— Следующий пункт: обязательные колокольчики на всех кошках. Согласны?
— А нельзя ли вернуться к параграфу тридцать, господин, э, Морис? Ты сказал, что убийство крысы приравнивается к убийству человека?
— Да. Конечно.
— Но это ведь только…
— Тебе стоит подумать, что ты хочешь сказать, перед тем, как говорить, — предупредил Морис.
— Кот прав, — сказал бургомистр. — Я попрошу тебя, господин Рауфманн! Мы это уже обсудили.
— А что случится, если крыса у меня что-то украдёт?
— Тогда это будет воровством, и крысу будут судить.
— О, молодая…? — спросил Рауфманн.
— Персик. Я крыса.
— И… э… стражники в состоянии проползти по крысиным туннелям?
— Да! Потому что в страже тоже будут крысы. Это же очевидно, — сказал Морис. — С этим проблем не будет!
— Да? А что считает по этому поводу фельдфебель Доппельпункт? Фельдфебель?
— Э… Не знаю, господин. Наверно, это неплохая идея. Я точно не смогу пролезть по крысиному туннелю. Конечно, нам тогда понадобятся маленькие бляхи.
— Но не можем же мы допустить того, что крысы-стражники будут арестовывать людей!
— А почему, собственно, нет? — возразил фельдфебель.
— Что?
— Если крыса будет настоящим стражником, принявшим присягу, настоящей крысой на службе… тогда ей нельзя будет сказать: эй, ты не имеешь права арестовывать тех, кто больше тебя. Крыса-стражник могла бы быть очень полезной. Я слышал, что они умеют пользоваться одним маленьким трюком: они залезают в штанину и там…
— Переходим к следующему пункту, господа. Я предлагаю отдать это на расследование в подкомиссию.
— В какую из них, господин? У нас их уже семнадцать!
Вдруг раздалось сопение одного из советников. Это был господин Шлуммер, которому было уже 95 лет и который мирно проспал за столом всё это утро. Сопение означало, что он сейчас проснулся.
Он уставился на противоположный конец стола. Его усы задвигались.
— Там сидит крыса! — крикнул он, указывая рукой вперёд. — Вы смотрите, как нагло сидит! Крыса! А на голове у неё шляпа!
— Да, — сказал кто-то рядом с ним. — Мы как раз и собрались, чтобы поговорить.
