— Ля-ля-ля-ля-ля-а-а-а-а…
— Ты что это тут вытворяешь? — взорвался доселе жизнерадостный царь.
— Я… мнэ… -неуверенно отозвался Финей, слегка устыдившись своего поступка.
Но развить мысль бывший жених не успел, ибо в ту же секунду ему на голову с отчетливым «дзинь» опустилась огромная салатница с сельдереем.
Не издав и звука, Финей камнем рухнул на мраморный пол пиршественного зала.
— В яблочко! — радостно вскричал Кефей, размахивая над головой внушительным куском баранины.
— Ох уж эти смертные, — сокрушенно посетовал сидящий по правую руку от царя бог Гименей, замедливший время. — Что с вами делают любовь, стремленье к власти, золоту и смерти! Безумие, да, сладкое безумие, что вновь и вновь смущает ваши души.
Персей неприязненно пнул поверженного врага ногой и так обратился к веселящемуся царю:
— Возможны ли еще какие-нибудь сюрпризы?
— Ну, не знаю… — замялся Кефей,-доченька, у тебя были еще… мм… ухажеры?
— Да, папа, — смущенно ответила Андромеда. — Парасий с Лемноса, Хорисс с Крита, Ирасий из Калидона, Тэвил из Спарты, Мэсос из Трои…
— Пусть приходят! — спокойно кивнул Персей. — Я и им всыплю!
— Совершенно правильная позиция! — похвалил героя царь. — Стража, вынесите тело!
Тело глухо застонало.
Крепкая глиняная салатница отлично держалась на неразумной голове Финея.
Когда солдаты торжественно его выносили, из-под оригинального головного убора слышалось отчетливое чавканье. Бывший жених поглощал зелень, видно, сельдерей пришелся ему вполне по вкусу. Ну хоть поел на халяву, и то хорошо.
Персей же гордо вернулся на свое место, и прерванное было празднество разгорелось с новой силой.
* * *
— Послушай, царь, а почему один из певцов не поет? — так обратился к пьяненькому тестю молодожен, уже битые полчаса рассматривая странного чернокожего громилу с отвисшей челюстью и остекленевшим взглядом.
Кефей обратил свое рассеянное внимание на экзотических певцов.
— Ах этот… если я не ошибаюсь, именно его поразил копьем жених Андромеды.
— Бывший жених! — с явной угрозой поправил царя Персей.
— Ну да конечно же бывший.
— И зачем он сие сотворил?
— Да кто его знает. Дикий человек. По слухам, вегетарианец, одной зеленью питается, ну и фруктами иногда.
— А с головой он вообще в ладах?
— Странно, что ты спросил… Знаешь, зятек, а они действительно с головой ссорятся.
— Кто они? — слегка опешил герой, теряя нить беседы.
— Этот Финей и его голова.
— А… ну тогда все понятно.
— Я поначалу думал дочурку за него отдать, — виновато признался царь. — Его род, знаешь ли, древнее нашего, да и земли обещал он мне большие в качестве отступного за дочку. Но я тут подумал… ты ведь, Персей, изгнал Тритона.
— И спас Андромеду!
— Ну, это не самое главное. Да и родословная у тебя покруче.
— Еще бы!
— Сын самого Зевса, такое, знаешь ли, редкость. Да к тому же прославленный герой.
Персей в ответ спокойно кивал, для лести он был глух.
— Не пойму только, почему ты не хочешь показать нам голову убиенной тобою Горгоны? — обиженно воскликнул царь.
— И нам, и нам… — подхватили пьяные гости.
— О-о-очень плохая идея, — зевнул смакующий местное вино Дионис.
— Нет-нет, исключено! — всерьез обеспокоился герой.
— Но почему?!
— Скажите, вы суеверны?
Вопрос был задан всем присутствующим.
— Ну, вообще-то… — замялся Кефей.
— Да-а-а… -дружно раздалось в зале, и гости повально расхохотались.
— Ну вот, — грустно кивнул Персей, — я так и знал…
Но все хорошее, как известно, рано или поздно подходит к концу. Как ни великолепен был пир, но длиться вечно он может лишь на светлом Олимпе.
Стали расползаться гости (именно расползаться, ибо нормально ходить многие из них уже не могли), засобирались и жених с невестой.
Вполне трезвый царь (по-видимому, тут постарался Дионис) незаметно для окружающих отозвал зятя в сторонку, где торжественно вручил стопку тонких восковых дощечек.
— Вот! — Кефей весь аж сиял от счастья.
— Что это? — удивленно спросил герой, принимая странный подарок.
— А ты еще не догадался?
— ???
— Ты ведь уже их видел. Это запрещенное издание Камасутры! Я с большим трудом достал его у одного безногого эротомана. Обменял на золотые сандалеты, но на фиг они ему, до сих пор по ночам думаю.
— Заложил наверняка у ростовщика и пропил, — резонно предположил Персей.
— Возможно, — согласился царь. — Но главное не это, а то, что тут особое издание.
— Особое?
— Ну конечно же, то самое, после прочтения которого триста храбрых спартанцев разом спятили, пытаясь осуществить изученное в одном знаменитом афинском веселом доме.
— Угу.
— Так ты ее берешь?
— Кого?!
— Камасутру! — заговорщицким шепотом пояснил Кефей.
— Понятное дело, беру, — с энтузиазмом подтвердил герой, а про себя подумал: «Ну и на кой мне это барахло»? Но не огорчать же такого доброжелательного дедулю!
И впрямь нехорошо бы вышло, если бы Персей взял да отказался от столь щедрого и, как видно, необычайно ценного подарка.
Сунув дощечки под мышку, герой еще раз от души поблагодарил отца Андромеды за великолепный праздник и, нежно взяв юную жену за ручку, удалился с ней в роскошные спальные покои.
Настала ночь.
Затих царский дворец.
Тишину можно было бы назвать мертвой, если бы не могучий храп стражников и нетерпеливое сопение одного из чернокожих певцов, приросшего правым глазом к замочной скважине покоев молодоженов.
Жених и невеста осторожно присели на краешек кровати.
— Ну что? — робко спросила Андромеда.
— Ничего, — отозвался Персей.
— Ты… э-э-э… знаешь, что именно мы должны… делать?
— Гм… в смысле? — не въехал муж.
— Ну… первая брачная ночь и все такое.
— Да сатир его знает… мать мне ничего об этом никогда не рассказывала. А тебе?
— Мне тоже.
— М-да, проблема, — кисло усмехнулся Персей и еле слышно выругался. Затем стремительно вскочил с кровати и со всей силы пнул ногой неплотно прикрытую дверь.
Бабах!
— Ой-я-я-я!..
Герой проворно выскочил в коридор, но там уже никого не было, лишь сиротливо лежали у самого порога спальни крупные белые зубы.
Зубы были что надо, таких отличных зубов греки отродясь не имели.
Пожав плечами, жених спокойно вернулся к невесте.
— Ну что, так вот и будем сидеть? — через час, мило зевая, спросила Андромеда.
— Слушай! — внезапно оживился Персей. — Твой отец мне восковые дощечки какие-то подарил. Хочешь, вместе посмотрим?
— Давай! — заинтересовалась красавица.
И герой вытащил из-под кровати подарок Кефея, заброшенный туда за ненадобностью.
— Гм… — озадаченно произнесла девушка, рассматривая тонкие вощеные листы. — Тут картинки какие-то нарисованы. И надписи под ними. Смотри, вот «кентавр», а тут «собачки». Забавно.
— А ну-ка, ну-ка… — заинтересовался Персей, присаживаясь рядом с любимой.
Не многие в ту ночь могли слышать несущийся из спальни новобрачных дружный заливистый хохот, а те, кто слышал, здорово удивлялись, отчего так веселятся новоиспеченные молодожены?
Может, анекдоты друг дружке рассказывают?
Кто их знает.
* * *
Пробуждение, прямо скажем, было не из самых приятных. Во-первых, Персея слегка терзало небольшое похмелье (несмотря на то что герой всегда знал свою меру). Во-вторых, кто-то весьма гнусным голосом орал. Собственно, из-за этих странных криков герой и проснулся.
Приподнял голову, огляделся.
Вчера они с Андромедой так и заснули, свернувшись калачиком, прямо в одежде. Это было достаточно удобно: сразу встал с кровати и пошел куда глаза глядят. А то раньше раздеваешься, потом одеваешься. Нет уж дудки, отныне Персей так всегда и будет ложиться спать в золотых доспехах. Вот только меч придется снимать, ну и колчан со стрелами. Но вот как быть с любимым боевым копьем? М-да, проблема.
Герой бережно высвободился из объятий возлюбленной. Жена безмятежно спала, забавно морща во сне чудесный маленький носик.
Что же его, в конце концов, разбудило?
Персей прислушался.
В царском дворце явно творилось что-то неладное.
— Несите кипяток! — истошно орал кто-то. — Перекройте фонтаны. Выпустите крокодилисов…
Команды были сумасбродные и, судя по всему, их отдавал не кто иной, как царь Кефей.
— Вот что с некоторыми делает похмелье! — нравоучительно прошептал герой и жадно выдул оставленный слугами на подоконнике спальни кувшин свежего молока.
— Уф! — Удовлетворенный Персей утер подбородок. — Хорошо.
— Прячьте фамильные реликвии, быстрее… ну быстрее же! И мамину любимую вазу с дискоболами. Осторожней, остолопы, это настоящий раритет нашего рода.
«Что же все-таки здесь происходит?» — заинтересованно подумал герой и, еще немного полюбовавшись женой, покинул спальню.
