— Я буду очень благодарен, сынок, если ты не поленишься и запишешь в блокнот все, что я сказал тебе сегодня с тех пор, как приехал. Это может пригодиться нам обоим.
У Фини дернулась рука в попытке отдать честь, а Ваймс продолжал:
— Когда мы увидели мертвую гоблинку, ты занес это в книжечку?
— Да, сэр, — Фини чуть не отсалютовал опять. — Дедушка велел мне все записывать!
Они подскочили, когда карета наехала на камень, и Ваймс тихо сказал:
— А он не говорил тебе, что иногда нужно случайно пропускать пару страниц, чтобы они оставались чистыми?
— Нет, сэр. А надо?
Сиденье вновь подпрыгнуло. Ваймс ответил:
— Строго говоря, парень, нет, особенно если ты не собираешься работать со мной. А теперь, пожалуйста, все запиши, как я тебя попросил. А я немного вздремну, потому что я, в конце концов, уже немолод.
— Да, сэр, понял, сэр. Один вопрос, сэр. Мистер Стонер, секретарь магистрата, заглянул ко мне сегодня вечером, мы поболтали, и он велел не беспокоиться из-за той гоблинки, потому что гоблины официально все равно что паразиты. Он был очень добр и принес бренди для матушки… и сказал, что вы хороший человек, но иногда вам вожжа под хвост попадает, сэр, потому что вы аристократ и далеки от простых людей, сэр. Сэр? Сэр? Вы спите, сэр?
Ваймс повернулся и медовым голосом спросил:
— Ты занес это в записную книжку, сынок?
— Да, сэр!
— И ты до сих пор сидишь со мной в карете? Почему, Фини?
Под ними заскрипел гравий, и прошло некоторое время, прежде чем Фини наконец собрал мысли до кучи. Он сказал:
— Ну, командор Ваймс, я подумал… э… мистер Стонер, он сам более-менее важная шишка, и командор Ваймс тоже, только он герцог, а значит, шишка побольше, и если ты оказался между двумя шишками, выбери самую большую. — Юноша услышал, как Ваймс фыркнул, и продолжил: — А еще, сэр, я подумал — ну, я ведь был там, я видел, что сделали с той бедняжкой, и вспомнил, как Стоунер попытался выставить меня идиотом, заставив арестовать вас, сэр, и я подумал про гоблинов и… конечно, они грязные и вонючие, но старый гоблин плакал, а животные не плачут, и гоблины, они делают разные штуки, красивые штуки, а что они воруют свиное пойло и воняют, так хватает и людей, которые ничуть не лучше, я бы мог вам кое-что порассказать. Так вот, я еще подумал и подумал… мистер Стонер… ну, он, наверное, не прав.
Послышался грохот, когда карета миновала мост, и под колесами снова оказался кремень. Фини беспокойно спросил:
— Все нормально, сэр?
Он ждал, волнуясь. А затем голос Ваймса, как будто доносившийся издалека, ответил:
— Знаешь, как называется то, что ты сейчас сказал, Фини?
— Не знаю, сэр. Просто я так думаю.
— Это называется путь исправления, сынок. Так держать.
Ваймс очнулся от полудремы, в которой ему грезился Юный Сэм, играющий на арфе. Когда он понял, что это был сон, колеса уже шумели иначе. Карета замедлила ход и остановилась.
Вилликинс открыл маленькое окошечко, позволявшее пассажирам общаться с кучером, и негромко сказал:
— Просыпайтесь, сэр, мы примерно в четверти мили от Заусенца, население тридцать семь человек, и умом не блещет ни один. Отсюда можно почуять индюшачью ферму и пожалеть об этом, черт возьми, простите мой клатчский. Я предполагаю, что, вероятно, стоит тихонько пройти остаток пути пешком, сэр.
Ваймс вылез из кареты и потопал, разминая ноги. В воздухе витал на диво въедливый запах домашней птицы; гоблины не атаковали носовые пазухи и вполовину так яростно. Но что такое птичья вонь по сравнению с трепетом, да, трепетом. Сколько времени прошло с тех пор, как Ваймс возглавлял предрассветную облаву? Слишком много. Теперь этим занимались капитаны и старшие сержанты, тогда как командор торчал в штаб-квартире, воплощая анк-морпоркскую городскую Стражу.
Что ж, сегодня будет по-другому.
Шепотом, пока они шли по колено в тумане, он сказал:
— Ты, старший констебль Наконец, постучишь в переднюю дверь, когда я дам сигнал, а я встану у задней двери на тот случай, если наш приятель решит дать тягу, ясно?
Они приближались к ферме — да, здесь за глаза хватило бы двоих. В убогом домишке могло и не быть двух дверей, не говоря уже о трех.
— Что мне сказать, командор? — шепнул Фини.
— Черт возьми, парень, ты сын и внук стражника, ну и что, по-твоему, ты должен сказать? Хочешь подсказку? Слова «пожалуйста» там быть не должно. Я свистну, когда займу позицию, слышишь? Пошли.
Они осторожно пересекли вонючий двор, и Ваймс обогнул дом. Ему пришла в голову одна интересная мысль, и он сделал мысленную пометку, после чего прислонился к грязной стене дома на некотором расстоянии от задней двери, взял щепотку табака, чтобы перебить запах индюшек, и негромко свистнул.
— Откройте, именем закона! Вы окружены! У вас есть одна минута, чтобы открыть дверь! Я не шучу! Откройте дверь! Это полиция!
Уютно привалившись к стене, Ваймс неохотно признал, что для новичка это весьма неплохо. Минус один балл за «я не шучу». Как только из задней двери кто-то выскочил, Ваймс подставил ногу.
— Доброе утро, сэр. Меня зовут командор Ваймс. Надеюсь, вы в состоянии вспомнить свое имя.
В сараях птицы сходили с ума, и запах стал гуще. Мужчина с трудом поднялся, отчаянно озираясь.
— Да, ты, конечно, можешь бежать, — сказал Ваймс добродушно, — но другие могут подумать, что, значит, у тебя есть какие-то веские причины. Хотя лично я согласен, что всякому, кого окликает коп, лучше бежать со всех ног, виновен он или нет, потому что первичные инстинкты не врут. И потом, в наши дни люди так разжирели, что физические упражнения им не повредят. Бегите, если хотите, мистер Трепет. Я тоже умею бегать, притом очень быстро.
Трепет улыбался улыбкой человека, который считает, что коп не слишком-то умен.
— Держу пари, ордера от магистрата у тебя с собой нет, э?
— Эй, мистер Трепет, с чего вы это взяли? Может быть, вы думаете, что магистрат не выдаст ордер на ваш арест? Так? Кстати, спасибо, что показали мне, где лежат бочонки с табаком. Ваше сотрудничество будет принято во внимание.
Бывают плохие дни, например, когда ты смотришь на искалеченное тело молодой женщины, и бывают хорошие дни, когда бегающие глаза подозреваемого, метнувшись через двор, в точности показывают, где именно хранится контрабанда.
— Я, конечно, сообщу об этом властям и, разумеется, в местном пабе тоже расскажу. Непременно.
Мистер Трепет хорошенько распробовал мысль о том, что его могут счесть стукачом, и выбрал самый глупый вариант ответа:
— Я ничего не говорил тебе про табак, коп, и ты это знаешь!
Тут из-за угла шагнул Фини, воздев свою устрашающую дубинку, с выражением почти комической ярости на лице.
— Хотите, я ему врежу, командор? Только скажите, шеф.
Ваймс в шутливом отчаянии закатил глаза.
— Не нужно, Фини, не нужно. Ведь мистер Трепет сам хочет с нами поговорить, не так ли?
Трепет решил, что лучшим вариантом будет обратиться к младшему:
— Слушай, Фини, ты ж меня знаешь…
Закончить он не успел, потому что тот отрезал:
— Для тебя, Трепет, я — констебль Наконец. Мой отец тебя раз двадцать таскал в суд и называл «мухой», потому что всякий раз, если где-то оказывалась куча дерьма, поблизости непременно болтался ты. И он велел мне за тобой наблюдать, и сейчас, кстати, именно это я и делаю! — Юноша взглянул на Ваймса, который ободряюще кивнул, и продолжал: — Дело в том, мистер Трепет, что мы тут не из-за контрабандного табака. Я не таможенный инспектор, это не самая популярная профессия. Я самый простой и обыкновенный стражник, и, с одной стороны, сейчас у меня в руках человек, который всего лишь оказал услугу своему хозяину, сложив у себя в сарае несколько бочонков табаку, но с другой стороны… что ж, с другой стороны, если я сцапал убийцу, то храни тебя боги, ведь тогда я могу совершенно позабыть про то, что было с одной стороны. И не проси подробностей, Трепет, у нас и без того хватает дел.
Трепет явно испугался.
— Это насчет того гоблина, да? Слушайте, я тут ни при чем. Да-да, я, конечно, не пай-мальчик, согласен, но я совсем не такой, как он! Я шалопай, а не убийца!
Ваймс взглянул на Фини. Говорят, иногда человек бывает рад, как слон. Фини, можно сказать, был рад, как целый зоопарк — и как стражник, все в одном флаконе. Ваймс вопросительно поднял брови, и юноша сказал:
— Я ему верю, шеф. Могу поручиться, он тут ни при чем. Большее, на что способен Трепет, так это сбить с ног старушку, чтобы вырвать у нее сумочку, да и то, скорее всего, на зрячую он напасть не рискнет.
— Вот видите! — торжествующе воскликнул Трепет. — Я не такой уж плохой!
— Да уж, — сказал Ваймс, — ты просто примерный ученик воскресной школы, Трепет, я в этом не сомневаюсь. Я и сам человек добросовестный и люблю, чтоб все по правилам, но готов ли ты присягнуть, что человек, известный как Стратфорд, убил молодую гоблинку на Холме Висельника, в окрестностях Овнец-Холла, три дня назад?