Трепет поднял палец:
— Можно добавить, что я попросил его перестать, а он рассмеялся, и в любом случае я не знал, что это баба… в смысле откуда мне было знать-то?
Лицо Ваймса оставалось бесстрастным.
— Скажи, Тед, а что бы ты сделал, если бы знал? Я прямо-таки заинтригован.
Трепет опустил глаза.
— Ну, я… ну… э… в смысле… только не женщину… конечно, женщину нельзя… то есть это как-то неправильно… понимаете?
«И такого опасного идиота можно найти буквально на каждой улице», — подумал Ваймс.
— Вижу, дух рыцарства еще не умер, мистер Трепет. Ладно, Фини, продолжим. Мистер Трепет, а что вы делали на Холме Висельника в упомянутую ночь?
— Просто гуляли, — ответил Трепет.
Лицо Ваймса вновь сделалось непроницаемым. Практически омертвело.
— Ну разумеется, мистер Трепет. Я задал какой-то глупый вопрос, ей-богу. Констебль Наконец, я вижу, там стоит и курит Вилликинс… — Он толкнул незапертую дверь и втащил Трепета в дом. — Здесь есть погреб?
Трепету, казалось, уже впору было отпрашиваться в туалет, но, тем не менее, будучи дураком, который роет себе яму все глубже, он злобно оскалился:
— Допустим. Ну и что?
— Мистер Трепет, я человек религиозный, а поскольку вы даже святого выведете из себя, мне нужно провести несколько минут в тихом размышлении, ясно? Не сомневаюсь, вы знаете, что всегда есть простой способ и есть сложный. Сейчас мы идем простым путем, но, скажем так, и до сложного недалеко. Прежде чем вновь с вами заговорить, я хочу побыть наедине со своими мыслями. И сдается мне, мистер Трепет, что вы, возможно, захотите сделать ноги, поэтому мой коллега, старший констебль Наконец, будет охранять двор, а моего дворецкого мистера Вилликинса я пошлю составить вам компанию.
Не успел Ваймс постучать в стекло, как дверь открылась, и Вилликинс, безупречно опрятный, как всегда, вошел в замызганную комнату, чистенький и накрахмаленный, в сверкающих ботинках, с напомаженными волосами. Все трое смотрели, как Ваймс тянет кольцо в полу. Оно подалось, и открылся люк, обнаружив лестницу, ведущую в темный погреб.
Ваймс произнес:
— Констебль Наконец, мне нужно посидеть и поразмыслить в темноте. Я ненадолго.
Он спустился по лестнице и закрыл за собой люк.
Тьма сказала:
— А, командор, наконец-то. Полагаю, вы пришли, чтобы снять свидетельские показания?
«Так нельзя, — подумал Ваймс. — Как можно брать показания у демона, особенно если у него нет постоянного места жительства? Но, с другой стороны, кому нужны свидетельские показания, если есть чистосердечное признание?»
Наверху Тед Трепет обводил глазами комнату, осмысляя ситуацию. Давайте-ка прикинем: один юный дурень, который играет в стражника, и какой-то зазнайка-лакей, весь такой чистенький и блестящий. Сейчас сынишка миссис Трепет сделает ноги… и в это мгновение, в это самое мгновение Вилликинс, не глядя на Трепета, полез в карман и с легким стуком положил на стол перед собой стальной гребень. Гребень сверкал. В воображении Трепета — еще ярче. Достаточно было одного взгляда на лицо Вилликинса, чтобы Трепет решил, что будет сидеть очень тихо, пока любезный командор Ваймс не вернется. Из другого кармана дворецкий извлек нож — такого острого лезвия Трепет еще не видел — и, по-прежнему не обращая на пленника никакого внимания, принялся чистить ногти.
На самом деле прошло лишь несколько секунд, прежде чем крышка люка вновь откинулась и появился Ваймс. Он кивнул Вилликинсу, который забрал гребень и без единого слова вышел из комнаты. Ваймс уселся на стул.
— Мистер Трепет, у меня есть свидетельские показания, которые гласят, что вы были на Холме Висельника в упомянутую ночь в обществе другого человека, известного под фамилией Стратфорд. По словам свидетеля, вы сказали Стратфорду, что можете раздобыть индюшачьей крови, а он ответил, что на холме полно кроликов и из пращи он не промахнется. В эту минуту, говорит свидетель, из кустов вышла молодая гоблинка, и ваш спутник напал на нее, хотя она молила о пощаде так громко, что вы сами попросили его, цитирую, перестать, и тогда он повернулся к вам, по-прежнему сжимая нож, который свидетель называет «мачете», так стремительно, что вы намочили штаны… Нет, молчите, я еще не закончил. Тем не менее, как мне известно, вы действительно сказали своему спутнику, что на месте нужно оставить только кровь, а не, как вы выразились, «кишки по всему холму», и тогда он заставил вас запихнуть их обратно в труп и спрятать его на склоне холма в кустах дрока. Я сказал, молчите! В кармане у вас был пирог со свининой, который вы принесли из дома, и три доллара наличными — ваша плата за это небольшое поручение. После этого вы со Стратфордом вернулись к лошадям, которых временно оставили в старом полуразрушенном амбаре на другом конце деревни. Это были каурая кобыла и серый мерин, совсем измученные дурным обращением. Мерин потерял подкову, когда вы уезжали, и вам пришлось вмешаться, чтобы ваш спутник не убил его на месте. А еще свидетель сказал мне, что на момент отъезда вы были по пояс обнажены, потому что запачкали рубашку кровью и бросили ее в амбаре после спора со Стратфордом. Я найду ее, когда мы вернемся. Ваш друг велел вам снять и штаны, но вы отказались, однако я уже заметил на них брызги крови. Я не стану входить в лишние расходы и посылать верхового гонца в город, чтобы Игорь определил, человеческая это кровь, гоблинская или индюшачья. Вам велели молчать, кажется? Я не упомянул некоторые другие разговоры между вами и мистером Стратфордом, потому что Фини стоит здесь и слушает, а сплетни бывают так жестоки. А теперь, мистер Трепет, я замолкаю, и пусть первыми словами, которые вы произнесете, будут — слушайте внимательно — «Я хочу сделать признание, именем короля». Да, конечно, королей больше нет, но поправку в закон так никто и не внес. Вы мелкий гаденыш, но я неохотно признаю, что вас втянули в нечто более серьезное, чем вам хотелось бы, и более страшное, чем вы могли вообразить. Хорошие новости: патриций Ветинари почти наверняка послушает моего совета, и вы останетесь жить. Запомните: «Я хочу сделать признание, именем короля». Иначе я пойду прогуляться, а мистер Вилликинс займется своей прической.
Трепет, который выслушал большую часть этой речи с закрытыми глазами, залепетал так быстро, что Ваймс попросил его говорить помедленней. Когда Трепет закончил, его отпустили в туалет (снаружи караулил Вилликинс, чистивший ногти ножом), а Фини послали покормить обезумевших индюшек.
Ваймс тем временем вошел в один из зловонных сараев и потыкал грязную солому, ища то, что, по его убеждению, должно было там находиться. И он не разочаровался. С близкого расстояния запах табака чувствовался даже сквозь удушливую вонь птицы. Ваймс выкатил бочонок, нашел Фини и сказал:
— Кажется, он полон табаку, и я намерен забрать его в качестве улики. Твоя задача прямо сейчас — найти ломик и еще одного человека, которого ты бы мог назвать честным и порядочным гражданином, если такие в округе водятся.
— Есть Дэйв, который держит «Собаку и барсука», — сказал Фини.
— Он честный гражданин? — поинтересовался Ваймс.
— Водятся за ним кое-какие грешки, — ответил Фини, — но он знает, что к чему, если вы понимаете.
Ваймс кивнул и несколько минут ждал, пока Фини не вернулся с ломом, каким-то колченогим типом и небольшой компанией людей, которых в данном случае — пока не было доказано обратное — Ваймс предпочел назвать «невинными зеваками». Они столпились вокруг, когда Ваймс приготовился открыть бочонок и объявил:
— Внимание, господа. Я полагаю, что в этом бочонке содержится контрабандный товар.
Он закатал рукава.
— Вы видите, что в рукавах у меня ничего нет, а в руках только лом…
С некоторым усилием он поддел крышку, и повеяло густым запахом табака. Некоторые из невинных зевак решили, что сейчас идеальное время для быстрой беззаботной прогулки.
Ваймс одну за другой вытаскивал пачки коричневых листьев, обернутые в хлопок.
— В карету всё не поместится, — сказал он, — но если мистер Дэйв, как честный гражданин, засвидетельствует, что видел, как я вынимал табак из закрытого бочонка, тогда вы, мистер Фини, напишете краткий рапорт, и мы разойдемся по своим делам.
Фини просиял.
— Отлично подмечено, командор! Этой вонищей можно что угодно замаскировать, да?
Он взглянул на Ваймса и спросил:
— Командор?..
Ваймс как будто смотрел сквозь него.
— Ты далеко пойдешь, старший констебль Наконец. Давай-ка опустошим бочонок до конца.
Он сам не знал, откуда взялась эта мысль. Может быть, вмешался первичный инстинкт. Если человек занимается контрабандой, где он поставит точку? И каков его рынок? Как получить высшую цену за фунт привезенного товара? Ваймс вынимал и вынимал свертки, и один из них, почти на самом дне бочонка, оказался заметно тяжелее прочих. Стараясь не менять выражения лица, Ваймс передал его Фини со словами:
