Ознакомительная версия.
— Ты же мне признавался в любви, — подколола завравшегося артиста я.
— Я обожаю тебя, но как сестру, Алиса, — вывернулся из щекотливой ситуации покрасневший Ставр.
Улыбнувшись нашей болтовне, хозяин замка хлопнул в ладоши, и в зал дружно вошли молодые люди, одетые в яркие, добротные ливреи.
— Ах, какие туники! — вскакивая со стула, обомлел Фарий. — К нам в гости пришли патриции?
— Это слуги, — сухо пояснил дух.
Расторопные парни бросились выполнять свои прямые обязанности, а комедиант, когда к нему приближались симпатичные официанты, не переставал ощупывать их одежды, чем вызвал резкое недовольство Онорины, почувствовавшей себя обманутой.
— Ешь, дорогой, — попросила я любителя красочных лакейских прикидов.
— Кушанья очень странные, — удрученно пробормотал Ставр, умудряясь пощупать штаны у невозмутимо проходящего мимо него молодого, красивого слуги.
— А ты знаешь, где находишься? — поинтересовалась я у озабоченного представителя великой нации.
— Несомненно, во дворце сенатора, достойнейшего из достойнейших, — заносчиво выставил крутой подбородок Фарий.
— Но за столом звучит французский язык! — вмешалась в разговор Онорина.
— Странно, — прислушиваясь к своему голосу, поскреб в затылке дремучий итальянец, — я действительно болтаю на чужом наречии, хотя никогда не изучал его.
Хмыкнув, Мадим улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.
После завтрака единственная подружка схватила меня за руку и потащила в сад. Там, в беседке, на берегу озера, я наконец-то обняла славную француженку:
— Это ты нашла Дегрэ, чтобы он освободил меня из лап убийцы? — наслаждаясь покоем волшебного парка, осведомилась я.
— Да, но ваша покорная слуга чуть не опоздала, хотя переполошила всю полицию, — с восхищением огляделась по сторонам Онорина.
— Прислужники маньяка могли убить тебя, дорогая, — покачала головой я.
— Знаю, я и готовилась к смерти, — по-кошачьи фыркнула девушка. — Негодяи бросили свою жертву на произвол судьбы, даже не развязав ей руки и ноги.
— Что же спасло тебя? — ахнула я.
— Проезжий крестьянин, — невольно всхлипнула бывшая служанка. — Он возвращался домой из соседнего селения, где играли пышную свадьбу. Добрый человек довез меня до Парижа, даже не потребовав платы за проезд.
— Что стало с бравым сержантом и мушкетерами, пришедшими мне на помощь? — вопросы сыпались из меня, как пули из пистолета.
— Они живы, хотя некоторые страшно перепугались, — жарко воскликнула средневековая парижанка. — Такого урагана не помнят даже старожилы!
— Ты рассказала Фарию обо мне правду? — настороженно покосилась я на добрую самаритянку.
— Нет, — вспыхнула несостоявшаяся горничная, — он ничего ни о чем не ведает, кроме того, пожалуй, что я не замужем.
— Ставр не знает, что находится в семнадцатом веке в гостях у призрака? — не поверила своим ушам я.
— Не имеет ни малейшего понятия, — кивнула моя единственная подруга. — Ты улетишь к себе, Алиса?
— Да, — мечтательно улыбнулась я.
— А как же Мадим?
Я пожала плечами.
— Ты любишь его? — продолжала допытываться любопытная Онорина.
— Не знаю, дорогая, — вздохнула я. — После встречи с Иисусом я сомневаюсь в своей любви к духу, в характере которого жестокость и эгоизм занимают главенствующие места.
— Ты видела Бога, Алисонька? — уже не чему не удивляясь, оживилась Онорина. — Умоляю, расскажи о нем.
И тогда я поведала про свои злоключения. Приоткрыв рот, она внимательно слушала, изредка ахая и хватаясь пальцами за покрытые мелкими кудряшками виски, а после рассказа обвила меня крепкими руками и заревела.
— Успокойся, — по-матерински гладя ее густые волосы, попросила я, — теперь все позади, и несчастная скиталица скоро вернется домой.
— Мне жалко Христа! Я хочу с тобой, — еще сильнее зарыдала бедняжка, — я не смогу без тебя!
— Как — со мной? — оторопела я, проигрывая в уме различные варианты жизни средневековой крестьянки в современном мегаполисе. Онорина — владелица небольшой фермы, служанка у олигарха, дворник, горничная в гостинице, уборщица в магазине. Кем же еще может работать моя юная подопечная? Но я не хочу ей такой судьбы!
— Ты останешься здесь, — как можно мягче сказала я.
Мы встали с уютной лавочки и медленно побрели к возвышающемуся среди небольших хозяйственных построек величественному замку.
Ожидающий нас на скамейке хозяин дворца курил раритетную трубку и заметно волновался.
— Алиса, я надеялся, что теперь-то ты никуда не будешь исчезать! — резко поднимаясь на ноги, воскликнул он.
— Даже в туалет? — ядовито поинтересовалась я. — Зачем ты вдыхаешь в себя табак, дорогой? Это вредно!
Он засмеялся, околдовывая окружающее пространство раскатистым смехом и ровным блеском жемчужных зубов.
— Вот кому бы рекламировать зубную пасту, — внезапно пришла мне в голову невольная нелепая мысль.
— Теперь ты моя и никогда, никогда не останешься без любви и защиты Страшной Силы, — провожая взглядом француженку, заявил Мадим. — А наркотические вещества не оказывают на меня отрицательного воздействия, потому что я не имею материальной оболочки.
— Хочу домой, — каждой клеточкой своего тела ощущая физическую притягательность фантома, прошептала я.
— Ты дома, любимая, — обнял меня за талию Повелитель Стихий.
— Мой дом там, где дети и внуки, — содрогаясь от его внезапного прикосновения, пробормотала я.
— В замке всем хватит места, родная, — чмокнул меня в висок элементал.
— Но я хочу в двадцать первый век! — отстраняясь от обольстителя, простонала я.
— Там плохая экология, там шумно и неуютно, — в перерывах между страстными поцелуями сообщило всезнающее привидение.
— Это — мой век, Мадим, это..
— Я подумаю, — скрипнув зубами, перебил меня дух, — а, впрочем, пойдем обедать.
За столом было весело. Посол великой Римской империи в средневековом королевстве комично рассказывал байки из своей богатой приключениями жизни. Онорина отчаянно кокетничала с античным артистом. Я, не жалея красок, описывала пир, устроенный Калигулой для местной знати. Даже хозяин дома улыбался, глядя на расшумевшуюся компанию. Все вели себя так, будто ничего плохого в их жизни и не было. Только вышколенная прислуга казалась невозмутимой, хотя, может быть, только казалась.
А потом разгоряченные от выпитого вина, довольные интересной беседой, мы побрели на зеркальное озеро. Фарий затащил Онорину на одну из стоящих возле берега лодок, предоставляя в наше пользование вторую.
— Ты скоро увидишь своих ненаглядных детей, — налегая на весла, проговорил всемогущий дух, — но Страшная Сила полетит с тобой.
— Само собой разумеется, — не представляя путешествия во времени и пространстве без всемогущего элементала, льстиво провещала я.
— А там ты выйдешь замуж, — милостиво сообщил мне свое царственное решение Повелитель Стихий. — За меня. С регистрацией брака.
— И где же мы будем проживать? — невольно ахнула я. — В одной квартире с Сергеем и его полюбовницей?
— В настоящее время Смирнов не обитает в твоих апартаментах, — нахмурил брови будущий господин Ветров.
— И где же нынче жительствует бывший супруг? — несмело поинтересовалась я.
— В доме своей молодой жены, — взглянул на безоблачное небо Мадим.
— Он снова женился, — обреченно констатировала факт я.
— Да, — метнул на меня испытывающий взгляд Страшная Сила.
Мне стало не по себе. Обстоятельный, умный, ранее предельно преданный мне Серега, игнорируя мнения потомков, меняет женщин словно перчатки, при чем меняет их официально, нещадно штампуя странички в паспорте. Более чем странно!
— После гигантского замка крохотная квартирка в шестьдесят квадратных метров не устроит графа де Виронна, — усмехнулась я.
— В чем дело, любимая? — встрепенулся Повелитель Стихий. — Самая очаровательная жена на свете будет жить в сказочном дворце!
Вздох вырвался из моей груди, заставив насторожиться настырного кавалера.
— Ты еще не полюбила меня, Алиса? — вонзая в меня черные, жгучие зрачки, загрустил он.
Водная гладь поражала воображение: нигде ни рыбки, ни травинки, ни водоросли. Даже бабочки и букашки обходили стороной озеро, просвечивающееся на всю глубину, до самого золотого песка.
— Это дистиллированная вода, — опуская ладони за борт лодки, подытожила я, — и какая же она теплая!
— Нет, серебряная, — печально ответил Мадим, — потому здесь и не водится живность.
Фарий и Онорина, примостившись рядышком на маленьком суденышке, витали в заоблачных высотах. Они ворковали, словно голубки, сжимали друг другу руки, смеялись чему-то, распевали любовные песенки. Артист, вскинув кудлатую голову, выразительно читал древнеримские стишки на чистейшем французском языке:
Ознакомительная версия.
