Ознакомительная версия.
— Кто написал эти восхитительные строки? — спрашивала раскрасневшаяся жительница средневековья.
— Феокрит, — отвечал довольный комедиант и кокетливо подбоченивался, чтобы продемонстрировать глупой, восторженной аборигенке красивый античный профиль:
— Эх, кабы мог обладать я неслыханным Креза богатством! — после небольшой паузы высокопарно выкрикивал итальянец. — Я Афродите бы в дар нас обоих из золота отлил!
— Тоже Феокрит? — бросая пламенный взгляд на профессионального чтеца, интересовалась польщенная Онорина.
— О, моя птичка неплохо разбирается в поэзии великой Эллады! — удовлетворенно потирая руки, надрывался циркач.
«Птичка» весело смеялась и закрывала личико сиреневым шелковым платочком.
А Мадим злился, кусал чувственные губы, щурил черные глаза. Изредка он поглядывал на меня, ожидая признаний в любви и благодарности за спасение. Но их не было. Мысли мои витали около родного дома, возле повзрослевших детей и незнакомых внуков.
— Что делать, — угрюмо размышляла вечная пленница, — что предпринять, чтобы он отпустил меня на родину? Выйти за него замуж? А что, если дух, однажды рассердившись на жену за какую-нибудь небольшую оплошность, разорвет ее на мелкие кусочки? Сумасшедшая любовь Повелителя Стихий принесла мне много горя. А сколько неописуемых неприятностей может доставить его разрушающее раздражение? Элементал очень красив. К своему великому ужасу я не могу оторвать взгляда от его соблазнительного тела, но душа его — жестокая стихия, не умеющая щадить никого.
— Я умею щадить тех, кого люблю, — эхом откликнулся Страшная Сила.
— Ах, да. Я успела забыть, что ты читаешь не только по губам, — растерялась я. — Но Ваше Сиятельство может рассердиться на супругу за не вовремя поданный обед, за поздний приход домой, за слово, которое пришлось некстати.
— Я прощу тебе все, только не прогоняй меня, Алисонька, — совсем по-человечески попросил меня фантом.
Лодка остановилась, а затем без помощи весел быстро прибилась к берегу. Красивый мужчина в темном бархатном камзоле неожиданно обнял мои колени. В то время, когда сильные ладони искусителя гладили мои внезапно отнявшиеся ноги, требовательные губы его рывком приблизились к моему рту. Проворно он схватил меня на руки и, минуя удивленную парочку, понес в замок. Не осознавая, что делаю, я замкнула пальцы на шее Повелителя Стихий, пытаясь стать одним целым с этим прекрасным станом, которое начинало постепенно всасывать в себя свою желанную жертву.
— Ах, будь что будет, — чувствуя незащищенность перед его страстью, подумала я, — бесполезно сопротивляться любви. Будь, что будет.
Шелковые покрывала, покорные воле всесильного Хозяина, безропотно полетели на пол и устлали его голубым тончайшим покрывалом. Нежная музыка ласковыми струями полилась из окружающего пространства и подняла нас на своих волнах высоко над разобранной постелью к хрустальной люстре, серебристый перезвон которой внезапно напомнил мне долгожданный Новый год, искристое шампанское и пушистую елку.
— Любимая, — прошептал Страшная Сила, наркотическим туманом обволакивая свою возлюбленную, — не бросай меня, любимая.
— Никогда, — ответил мой рот, наслаждаясь сладкими поцелуями духа, — никогда.
А за окном древнего замка запел сладкоголосый соловей, усердно исполняя прихотливый заказ своего могущественного повелителя. Он пел о вечной любви, дающей право на необдуманные поступки, он шептал о радости обладания любимым существом, он провозглашал рождение и жизнь, предоставленные как божественное испытание каждой бессмертной душе. А за окном радостный смех молодой пары оповещал о появлении на свет нового чувства, внезапно возникшего между прелестной француженкой из сентиментального семнадцатого столетия и мужественным гражданином суровой Римской империи, еще недавно дававшим представления в многострадальной Иудее, погубившей своего Бога.
Аромат сирени и черемухи, принесенный ласковым ветерком, ворвался в нашу комнату и фейверком поднялся к потолку: мой любимый аромат. Воздушные волны закачали нас на невидимых качелях и вынесли в раскрытое окно, где невесомые сумерки стыдливо накрыли от посторонних взоров обезумевших любовников незримым эфирным одеялом.
— Алиса, — зашептали страстные губы моего коварного возлюбленного, — моя Алиса.
— Летим, — целуя меня, решительно сказал Мадим на следующее утро. — Велю лакеям приготовить сундук с шелковым бельем и атласными покрывалами, так как в вашем отвратительном веке нет качественных изделий.
— А как полетит тяжеленный ящик, битком набитый фирменным барахлом? — нетактично поинтересовалась я.
— Страшная Сила в состоянии поднять даже Пизанскую башню, — похвастался мой возлюбленный.
— Тогда, вперед, — предвосхищая скорую встречу с незнакомыми внуками, оживилась я.
Фарий и Онорина стояли поодаль и настороженно внимали нашему диалогу.
— Возьмите нас с собой, пожалуйста, — заканючили они дуэтом, улавливая взгляд хозяина, мимолетом брошенный в их сторону. — В Алисином веке, полном опасностей и страстей, верные люди вам очень пригодятся.
— Когда-нибудь мы вернемся сюда, — чуя раздражение, исходящее от Страшной Силы, обнадежила я влюбленных.
— Пойми, дорогая подруга, нас разделят не только мили, но и века, — театрально заламывая руки, высокопарно продекламировала француженка.
«Школа Фария», — успела подумать я, моментально переключаясь на раритетные подарки, которыми могла бы обрадовать своих близких.
— Алиса, все готово! — нервничая, крикнул жених. — Можешь попрощаться с садом!
Да, я действительно хотела попрощаться с парком и озером. Если бы замок находился около нашего города, какое было бы счастье жить в нем: главное, никаких соседей, ломающих твой режим по своему усмотрению. Особенно тяжело обитать в домах общего пользования «жаворонкам», мечтающим лечь в постель в девять-десять часов вечера, так как обычно в это время включаются все мыслимые и немыслимые земные звуки: орет разномастная музыка, гнусавят переводчики иностранных фильмов, перекрикиваются глуховатые мужья и жены, скачут бешеные, не привыкшие к режиму, дети. Замолкает всеобщее веселье только к часу ночи, а в пол-седьмого надо готовить завтрак, чтобы супруг не умер с голоду до обеда. Да и спать по утрам не хочется. Хроническое недосыпание постепенно накапливается и случается непредвиденное. Или предвиденное? Отсутствие звукоизоляции — вещь страшная.
— Мы купим свой дворец, дорогая, — проводя меня по тенистым аллеям земного Рая, коснулся губами моего уха дух.
Все когда-то заканчивается: сейчас я попрощаюсь с прекрасным замком, соловьями, товарищами по несчастью, затем поднимусь в небо и полечу навстречу третьему тысячелетию.
— Нам пора, — нежно взял меня за руку Повелитель Стихий, — вернемся к дому.
Возле крыльца никого не было.
— Где господа? — с тревогой спросила я у садовника, стоящего в почтительной позе возле цветочной клумбы.
— Не знаю, мадам, — вытягиваясь в струнку, отчеканил слуга.
— Вот паршивцы! — наблюдая мое разочарование, выругалось Его Сиятельство. — Видимо презренный комедиант и тривиальная служанка решили на нас обидеться.
— Может, поищем влюбленных? — робко предложила я.
— Ни в коем случае! — отрезал элементал. — Надо лететь!
Распахнув настежь дворцовые двери, шесть амбалов выволокли из замка огромный, украшенный резьбой, сундук, тяжело поставили его перед нами и, низко поклонившись, неспешно удалились.
— Садитесь, будущая сиятельная графиня, — с улыбкой скомандовал Мадим. и помог мне взобраться на самую верхушку ящика с шелковым и парчовым бельишком внутри.
Легко оттолкнувшись от земной поверхности, он уселся рядом и обхватил меня сильными руками, чтобы крепко прижать к груди.
— Люблю тебя, — прошептали его чувственные губы и ласково дотронулись до моей щеки.
Через секунду мы поднялись в воздух.
— Где же ты, моя Онорина? — вздохнула я, навсегда прощаясь с единственной подругой.
Путешествие на сундуке оказалось намного комфортнее, чем на руках у духа, хотя ополоумевший вихрь крутил нас так, что казалось, вот-вот откроется дверца воздушного контейнера, чтобы одарить порхающих возле нас чудовищ изысканными тряпками. Кстати, мой могущественный спутник чувствовал себя в этом урагане вполне комфортно. Он, сжимая меня в объятиях, с любопытством посматривал по сторонам, вежливо здоровался, а отдельным отвратительным сущностям делал комплименты. Я, игнорируя тошноту, вызванную видом местного населения, тоже попыталась завести необременительные знакомства, только вредные аборигены, летящие чуть ли не в одном направлении с нами, шарахались от любовницы Страшной Силы, как от прокаженной.
Ознакомительная версия.
