Старуха изумленно зажужжала вслух и передала Орландине мысленное сообщение.
— Но, госпожа, зачем тебе приходить сюда? Кольцо Азазеля дает тебе власть призвать нас, где бы ты ни была…
«Вот промахнулась!»
— Если я что-то говорю, значит, я имею на это причины! — не терпящим возражений тоном заявила девушка. — Или вы думаете, я тут просто так гуляю? — веско продолжила она.
Вот тут гаргульи, включая даже хнычущую Кхатакаталькат, явно испугались, как-то сгорбившись и припав к земле.
— О, госпожа, отмеченная властью… Неужели ты хочешь добраться до Темного Камня?! Но…зачем?
— Не ваше дело! — категорично отрезала она. — И вообще, вам бы лучше не произносить это название.
Орландину, что называется, несло.
— Неужели все так плохо? — печально осведомилась старуха, пока ее помощники поднимали постанывающую раненую товарку.
Они поколдовали над ее культей, и кровь остановилась. Тем временем выбравшийся откуда-то из пустоты странный зверь, похожий на крупного разноцветного дикобраза с мягкими иголками, принялся слизывать зеленую кровь с камня.
— Будто не знаешь. Небось, слыхала, что делается в Британии?
Старуха горестно всплеснула лапками и фыркнула себе под нос что-то похожее на «Проклятый чужак!». А затем, не переставая кланяться, скрылась в мареве, возникшем между двумя колоннами.
Следом за ней убежали другие гаргульи, унося Кхатакаталькат и уводя своего зверя, державшего в зубах отрубленную кисть.
Вот и все. Лишь зеленые капли на острие палаша и липкое тяжелое ощущение запоздалого испуга и усталости.
Все, сегодня она точно не уснет… А ей еще выходить в ночную стражу.
Утро было на редкость теплым.
Последние клочья тумана рассеивались под легким ветерком. День обещал быть солнечным и жарким. Уже немного таких дней осталось — осень шла к середине. Скоро начнутся холодные дожди, а потом по утрам лужи начнет покрывать тонкий ледок. Глядишь, и снег выпадет.
Раненые из числа старых опытных воинов говорили, что хуже нет, чем зимняя осада: холодно, топить нечем, даже горячего поесть — и то проблема…
Орланда улыбнулась.
До зимы осада не продлится — должно же это безобразие закончиться?!
Сегодня она была свободна целый день.
Работы в их импровизированном госпитале меньше не стало, просто брат Нуфнуф, их главный лекарь, еще вчера днем освободил ее на два дня, сказав, что даже она должна когда-нибудь отдохнуть, и ему совсем не хочется, чтобы его лучшая помощница померла от усталости.
Вчера она спала почти весь день, а вот сегодня решила погулять по городу, который толком и не видела. Повидаться бы с сестрой, но Орландина почти все время проводит в казармах и никто со службы ее не отпустит.
И, вспомнив кое-что, решила зачем-то заглянуть на Царский Берег.
Даже дорогу спрашивать не пришлось: в госпитале кто-то из попавших туда бедняг, вспоминая прошлое житье-бытье, вспоминал, что дом его стоял «Позади старого храма Танит, аккурат за сто шагов до спуска к Царскому Берегу».
А старый храм Танит девушка знала — именно его служительницы занимались погребением тех, кто покинул сей мир, и, само собой, в госпитале они были нередкими гостями.
И вот она тут.
Вообще-то ей виделось, что Царский Берег должен быть какой-нибудь шикарной набережной, вымощенной резным камнем, с роскошными мраморными портиками и колоннадами…
А это было самое обычное побережье, безлюдное и поросшее травой и деревцами, где море разбивало волны о галечный пляж.
Разве что на обрыве то тут, то там стояли странные статуи, на вид очень древние. Древнее тех, что «украшали» набережную. И, как на вкус Орланды, весьма и весьма уродливые.
Она присела на выброшенное зимними штормами бревно. Отсюда неплохо было видно почти всю гавань и порт.
Десятки запертых смутой кораблей сонно покачивались у причалов.
На дальних пирсах поблескивали доспехи — стража тщательно охраняла побережье на тот случай, если пираты вздумают высадить десант. Разноцветные паруса рыбачьих баркасов маячили недалеко от берега — в бухте рыбаки могли выходить на промысел, не опасаясь морских разбойников.
Несмотря на это, рыба на базарах дико вздорожала, как и мясо. Хотя еды пока хватало. Но ходили упорные слухи, что в городе осталось муки лишь на пять дней.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, послушница решила получше рассмотреть статуи — те ли они самые, что она видела во сне?
Поднялась по древней лестнице к идолам.
Ряд начинался забавной скульптурой. Оседлав здоровенного морского конька, куда-то мчался, вытянув руку, еще молодой и совершенно голый человек, чьи волосы были собраны в хвост на затылке.
В руке он сжимал боевой молот или топор — теперь уже не разобрать.
— Это Ноденс, старший сын Хозяина Бездны, — послышалось у нее за спиной. — Мой прародитель… Да и половины Тартесса, наверное.
Повернувшись, Орланда увидела того самого мальчишку, которому помогала ловить странную кошку с крыльями. На нем была тога из тонкого полотна и золотая гривна на шее.
— Это хорошо, что ты пришла. Мне ведь и поговорить не с кем.
Орланда вежливо поздоровалась с представителем тартесской знати.
— Ты тут один гуляешь? — осведомилась она.
— Почти… Вот, кстати, и мой…
Позади послышался тяжелый топот.
— Ясный пан, почему вы прячетесь? — сипло проревел чей-то голос. — Зачем пану так шутить? О! Бей меня Перкунас своими молниями! — оторопело вытаращился на нее преклонных лет мужчина с седыми вислыми усами, облаченный в позолоченную церемониальную кирасу и малиновые шаровары. — Цоб мне больше не увидеть своего маетка! Панна шпионка!
Орланда узнала в разряженном стражнике леха, мечтавшего разоблачить заговор.
Вот незадача, теперь еще выкручиваться придется.
— Ты ее знаешь, Будрис? — недоуменно взирал на своего охранника парнишка. — Но… как…
— Так есть! — пригладил усы воин и многозначительно подмигнул девушке. — Мы с паненкой… — начал было он, но, уловив умоляющий жест, который ему сделала Орланда за спиной юноши, смешался.
— Что? — теребил его Кар. — Будрис, объясни. Вы что, раньше встречались? Орланда, может, ты растолкуешь?
— Орланда? — пробормотал Будря и принялся чесать затылок. — Как то есть Орланда? Панна шпион… э-э-э… пенкна паненка мувила, цо мае имя Орландина!
— Все в порядке, — пояснила растерянно хлопающему глазами мальчику послушница. — У меня есть сестра, на меня очень похожая…
— Сестра?! — Достопочтенный лех, похоже, был окончательно убит. — О, проше простить, ясный крулю, я испугался есть.
И тут Орланда оторопела. «Круль»?! И в один миг поняла, с кем разговаривает.
Все сложилось.
Собственный зверинец у мальчишки, одно имя с местным малолетним царем, погибшие родители… Царский Берег, в конце концов!
— Прошу простить меня, ваше величество, — низко склонилась Орланда. — Я не узнала вас.
— Не зови меня «вашим величеством»! — попросил чуть улыбнувшийся Кар. — По-дурацки звучит. Даже августа так не часто зовут.
— Ну хорошо, государь…
— И так не нужно. — И добавил вдруг печально и с обидой: — Надоело!
— Пан круль не может говорить с простолюдинкой просто так, — встрял оправившийся Будря. — Этикет!..
— Зато пан круль может приказать тебе, Будрис, немножко помолчать! — ледяным тоном распорядился Кар XXX. — И не называть меня паном крулем хотя бы сегодня!
— Воля паньска, — тяжело вздохнул лех. — Ясный пан круль сделал Будрю центурионом за просто так! Если пан круль мувит, цоб его не звали крулем, то пан Будря не будет звать круля крулем, а царя — царем, хотя то есть истинная правда.
И тут Кар звонко рассмеялся.
И Орланда засмеялась вслед за ним.
И печальный пан Будря тоже поддержал их. Может, даже просто потому, что неприлично не смеяться подданному, если смешно царю.
Тут из ее котомки выбрался сонный и недовольный Ваал.
— О, знов той ваш пасюк! — отшатнулся Будря.
— Это кусик, — поправила Орланда.
— Да, знаю, — поддержал ее Кар. — Когда-то они были священными зверьми в стране My, что лежит по ту сторону Заморских Королевств. Эти зверьки очень умные и добрые.
Вытащив из кармана белый ванильный сухарь, он протянул его Ваалу, и тот, умилительно взяв его двумя лапками, принялся обгладывать.
Они принялись обходить строй идолов.
— Эти статуи стояли тут с самого основания Тартесса атлантами. Говорят, пока они целы, то городу ничего не угрожает, но если с ними что-то случится, Хозяин Морей нашлет на нас своих слуг.
— Хозяин? — насмешливо прищурилась Орланда. — Это Посейдон, что ли? А, припоминаю. — И как истинная христианка пошутила: — Такой большой голый мужчина с трезубцем на главной площади.
— Это сейчас его зовут так, — вполне серьезно ответил мальчик. — А настоящее его имя — Хоренна. Было еще тайное имя, но его знали только жрецы, а теперь и они забыли. И он вовсе не мужик с трезубцем.
