— Давай, давай! — крикнул дядя. — У тебя получится!
Один из бортов коснулся, невидимой снизу, воды. Шхуна преодолела преграду и перевернулась. Оставив для наблюдения свое дно.
— Поглотителя лысого они получат, а не мой корабль! — радостно провозгласил Оливье.
— Куда он поплывет? — спросил Евлампий.
— Куда надо. — огрызнулся дядя.
Некоторое время, с деланным равнодушием рассматривая нас, он спросил:
— Крысеныш, хочешь спастись или будешь до конца своих дней слушать этих самодовольных психов?
— Я бы попросил… — начал Евлампий.
— Хочу! — закричал я.
— Тогда подойди.
— Не соглашайся. — прошептал голем.
Я и сам понимал, что рассчитывать на дядино благородство не стоит. Однако, надежда на спасение перевешивала всю имевшуюся у меня осторожность. Даже если он задумал очередную подлость, лучше умереть быстро, чем мучиться от голода и бессонницы, как архивариус.
Я приблизился к стене за которой стоял Оливье.
— Ни чему тебя жизнь не учит! — гаркнул дядя и дал мне подзатыльник.
Я ожидал чего-то подобного, поэтому стойко перенес звон в ушах.
— Это задаток! — предупредил Оливье. — Остальное, сполна получишь позже. А сейчас, слушай сюда.
Я послушно склонился ближе к нему. Пришлось встать на цыпочки и навалиться на стену.
— Я всегда таскаю с собой бездонный кошель, мало ли, что понадобится.
— Магия здесь не работает! — встрял голем.
— Один раз, я тебя уже предупреждал. — строго сказал дядя. — Это второй. Третьего не будет!
Евлампий, насупившись, замолчал.
— Когда ты притащил на корабль кощея, я бросил его в кашель и так и не нашел времени переложить в хранилище.
— Вы предлагаете… — я не смог этого выговорить.
— Да. Это единственный путь к спасению. Испытаем на архивариусе?
— Никто не знает куда мы попадем? — испугался я.
— Во-первых, не мы, а архивариус. Во-вторых, мы привяжем к нему веревку, подождем часок другой и вытянем обратно. Разузнаем, как там в мире кощеев и тогда решим, идти туда или умирать здесь. — Оливье поднял палец, пресекая мою попытку вставить слово. — В-третьих, если мы не попробуем, то точно знаем куда попадем.
Он показал на дыру в полу.
Я кивнул и глядя на архивариуса спросил:
— Вы думаете он согласится?
Дядя вытаращился на меня единственным глазом, а голем печально вздохнул.
— Мастер Оливье не собирается спрашивать его согласия. — сказал он.
— Иногда, ты потрясаешь своей тупостью. — проговорил дядя, доставая веревку.
Она, видимо, тоже лежала в кошеле, на всякий случай.
— Держи, — проговорил он, — скажи, для его же безопасности, пусть обвяжется. Тогда не упадет, даже если исчезнет весь пол.
— Но…
— Иди.
— Но если…
— Крысеныш, сколько у тебя времени до начала трансформации?
Я опустил голову и, намотав веревку на руку, пошел к архивариусу.
— Извините. — невольно перенимая форму общения, проговорил я. — У нас нашлась веревка. Мы предлагаем вам…
Я запнулся. Не выходят у меня длинные, запутанные фразы. Не мое это. Не мое.
— Повеситься. — усмехнулся за моей спиной Оливье.
Как всегда, на помощь пришел Евлампий. Поддержкой, то что он делает назвать трудно, но иногда его болтовня бывает полезной.
— Господин бывший архивариус, поскольку вам, в любом случае умирать, мы предлагаем вам шанс на выживание!
Дядя за моей спиной выругался. Припомнив первого мага в чью тупую голову пришла мысль оживить камень.
— Я вас слушаю, господин Евлампий. — серьезно ответил Мровкуб.
— У мастера Оливье, по счастливой случайности, при себе кощей. Поскольку у нас нет другого выхода, а вы из всех нас в самой безнадежной ситуации, вам первому предоставляется честь быть проглоченным этим существом.
— Заманчивое предложение, господин Евлампий. Исходя из архивных источников, я могу сделать однозначный вывод, что у существа, именуемого кощеем, нет желудка. Все проглоченное им попадает в некую точку, местонахождение которой, пока неизвестно. Однако, по сведениям магистрата, экспедиций для нахождения и исследования Родины кощеев не предпринималось.
— Вы согласны? — уточнил голем.
— Естественно! Подобная авантюра опасна и эксцентрична, но в моей, как вы правильно заметили, безнадежной ситуации, она представляется увлекательным путешествием.
— Мы обвяжем вас веревкой. — пролепетал я, протягивая моток.
Архивариус принял веревку и, держась одной рукой за стену, начал затягивать ее на поясе.
— Может вам залезть на стену, сверху удобнее будет? — спросил я.
— Нет, юноша, устроители нашей тюрьмы предусмотрели все. На стене можно сидеть несколько мгновений. Ровно столько секунд, чтобы иметь возможность ее преодолеть. По истечению предусмотренного времени, поток воздуха, именуемый магической оплеухой, сбрасывает седока вниз. Если отверстие в полу достаточно большое, летального исхода не миновать. Я видел подобные несчастья.
— Понятно. — промычал я в ответ.
— Мы попытаемся вытянуть вас обратно, господин архивариус. — пообещал Евлампий.
— Я готов, господа! — сообщил Мровкуб и подергал веревку, проверяя узел на прочность.
— Полундра! — крикнул дядя и перелез в мою камеру.
Я едва успел прижаться к стене. Даже не стал оглядываться, почувствовав спиной сырой сквозняк из дыры.
Оливье обошел отверстие в полу и приблизился.
— Давай, крысеныш, хватай веревку и держи крепче. Ты! — он ткнул пальцем в Евлампия. — Молчи! Архивариус, готовсь!
Не озаботившись исполнением своих команд, дядя достал коробочку и, подставив ее к лицу архивариуса, открыл.
Я вцепился в веревку, но кощей бездействовал.
— Может он умер от голода? — предположил Евлампий.
— Он на меня смотрит. — возразил архивариус.
— Напишем письмо в Королевский университет исследований. — съязвил дядя. — Кощеи не жрут архивариусов мифических организаций!
— Позвольте с вами не согласиться, мастер Оливье! — возмутился Мровкуб. — Вы что, сомневаетесь в существовании магистрата?
Он хотел добавить что-то еще, но его рука дернулась, как от спазма, и потянулась к коробочке. За рукой наклонилась голова и вторая конечность. Архивариус попытался что-то сказать, но верхняя часть его тела, вместе со ртом, втянулась в коробочку. Там же исчезли ноги.
— Оле, оп! — радостно воскликнул Оливье и попытался захлопнуть кощееву ловушку, но у него не получилось, мешала веревка.
— Что будем делать? — завопил Евлампий.
Я тоже вопросительно уставился на дядю. Веревка натянулась, и я почувствовал, что меня прижимает к стене.
— Не удержу! — заорал я.
— Старайся. — посоветовал голем.
Если вытащим архивариуса, надо узнать все способы уничтожения големов.
Оливье пытался справиться с коробочкой, прижав ее к стене. Давил двумя руками, но успеха не добился. Способ оказался не лучше предыдущего. Веревка не давала захлопнуть крышку, цеплялась за края коробочки и продолжала втягиваться внутрь.
— Не удержу! — истерично закричал я.
Не знаю, как Оливье умудрялся держать кощееву ловушку, пока я перетягивал веревку. Казалось ему не сложно. А я держался из последних сил. Жесткие волокна обдирали кожу на ладонях, выскальзывая из рук.
— Не удержу! — повторил я.
— На руку намотай. — посоветовал голем.
— Я сейчас тебе на голову намотаю. — просипел я, упираясь ногами в стену.
Веревки становилось меньше. Хотя Оливье старался изо всех сил, даже я понял, что у него не получится.
— Помогите мне, учитель! — простонал я.
Дядя отпустил коробочку и схватился за веревку чуть выше меня.
— Фатальная ошибка. — сказал голем.
Падая, крышка коробки приоткрылась. Я успел увидеть тонкое серое тельце и распахнутую пасть с торчащей веревкой. Кощей сглотнул и вокруг нас потемнело.
— Не отпускай веревку! — орал Евлампий мне в ухо. — Ни за что не отпускай!
Мы падали или летели в окружающей нас мгле. Не разберешь. Точно скажу, что не чувствовал опоры под ногами.
Я вспомнил неудачное перемещение в Черногорск.
— Мы в чистилище? — спросил я голема.
— Откуда я знаю. — ответил он. — Нас проглотил кощей.
— Похоже на чистилище, только темнее.
— Мы в междумирье. — подал голос дядя.
Я сразу вспомнил его слова: «твой прадед помог мне выбраться из междумирья».
— Не бывает никакого междумирья! — взбунтовался Евлампий. — Между мирами ничего нет. Это все знают!
Я не видел дядю, но мне показалось, что он усмехнулся.
— Некоторые господа считают, что и магистрата нет, но поверьте слову потомственного архивариуса, это не так. Я не мог всю жизнь проработать в несуществующем месте.
Голос Мровкуба звучал издалека, но хорошо слышался многократно усиленный эхом.
