Зараза! Четверо приближаются к Вотару. Успеть! Успеть! Успеть!
Удар. Блок. Перебежка. Подсечка. Удар. Длинный прыжок. Блок. Удар. Увернулась от стрелы. Перехватила летящий в сердце нож и швырнула его обратно. Лови! Ха, а никто не сомневался, что я лучше метаю! Даже в теле Цветаниэль. Перебежка…
Уркхадал! Увернулась от копья, но попалась в замораживающие оковы. Скорей, а то вот-вот начну, как улитка двигаться! Выставила защитный блок — не сработал — пробили. Замахнулась — чересчур медленно. Пропустила удар обухом по ключице. Левая рука повисла плетью. А-а-у, перерезаны сухожилия на правом запястье. Меч с лязгом бьется о каменный пол.
Лягнулась, но как сонная муха — сковывающее движение заклинание набрало силу. Получила пинок под зад. Перекувыркнулась. Кто-то прижался сзади. Страшно захрипела, но вывернулась из удушающего захвата. Откусила кусок чужой плоти. Наказали прямым ударом в челюсть. Выплюнула выбитый зуб…
С левой руки спало онемение! Хорошо! Ударила обидчика в ухо. Другому врагу вонзила в глаз мизинец. Следующему вцепилась в горло и не отпустила, пока не вырвала кадык. Четвертый сумел прикрыться щитом и бухнуть мне молотом по ноге, прежде чем задергался в предсмертных судорогах.
Гадство — открытый перелом берцовой кости. Упала. Лягнулась пяткой здоровой конечности. Теперь и вторая нога ранена — стрела засела в голени. Посетила идиотская мысль: "Почему я — не осьминог?"
Кто-то пнул в живот, затем под ребра. Сбилось дыхание. На миг замерла и… яростно впилась ногтями в чью-то неосмотрительно низко наклоненную физиономию. Р-р-р! Превозмогая боль, дотянулась до рукояти валяющейся неподалеку секиры, замахнулась… ударить не смогла — огрели тупым тяжелым предметом по затылку…
Темно. Ничего не слышно. Солено во рту. Ах, как бы хотелось, чтобы все это оказалось кошмарным сном…
— Тетя Теоларинэ, проснитесь! Время истекло. Вы сказали разбудить вас, на тот случай, если вдруг опять в кота перенесё…, - тормошащий меня гном оборвал фразу на полуслове и сурово сдвинул кустистые рыжие брови: — Тетя Теоларинэ, почему у вас мокрые ресницы? Это слезы? Что там случилось?!
— Базирог, скорее-скорее зови Ёлифрэль!
— Я здесь, — отозвалась из угла эльфийка.
— Ёль, милая, делай, что хочешь, отключай любыми методами: оглушай или долби одно усыпляющее заклинание за другим, — лишь бы я побыстрее вернулась в Амалаэстиор и, как можно дольше, не пробуждалась! Твои дети в смертельной опасности! — крикнула ей и мысленно обратилась к Великой праматери: "Шейла, прошу тебя, устрой так, чтобы получилось оказаться в своем теле".
— Все настолько серьезно? — еще больше нахмурился Базирог.
— Нет, еще хуже, — честно ответила я.
— Ты справишься, Легенда? — обеспокоенно спросил Ролтрилтар, оказывается, он тоже присутствует в спальне.
— Не знаю. Но я обязана это сделать!
— Ох-хо-хо, — тяжело вздохнул гном.
— Надо спешить, Ёль! — поторопила я магичку.
— Хорошо-хорошо, Теоночка. Готова?
— Да, начинай, — опустила я веки и расслабилась.
— Сэндор Сур Суалари!
Ёлифрэль
Сила усыпляющей магии довольно велика. Данные чары способны погрузить в сон практические любое живое существо. Но только на срок равный тридцати ударам сердца волшебника. Если же этого времени недостаточно, за миг до его истечения, заклинание кастуется еще раз. В таком случае сон не прервется еще на тридцать колыханий в груди. Затем процедуру повторяют необходимое количество циклов.
Вроде бы просто, но у новичков далеко не сразу получается. Зато у мастеров, имеющих богатый практический опыт, сбоев, как правило, не случается. То есть мне, проделывающей такой прием сотни раз, волноваться совершенно не о чем. Главное — сосредоточится на результате.
Но как же не волноваться и сосредоточиться, когда на кону жизнь собственных детей?
В общем, удалось переправить Теоларинэ на Пангею всего минуты на полторы. Потом я сбилась, считая бешено колотящийся пульс, и Серая эльфийка пробудилась.
— Уркхадал! — вытаращив глаза, в первую очередь, выругалась дроу.
— Что там? Что? Как они? Не молчи! — наперебой затараторили мужчины.
— Прости, Теоларинэ, не вышло совладать с собой, — извинилась я.
— Ничего, может это и к лучшему. Зато уже и Леяра в курсе беспредела, творящегося во дворце Гедеона Я же сейчас, как назло, в Барсике была, — ответила королева клинков. — Ёль, понимаю, что тебе сейчас нелегко, но очень надо взять себя в руки и успокоиться.
Рол молча подошел сзади, обнял за плечи и шепнул:
— Давай, дорогая, ты сможешь.
— Угу, постараюсь, — всхлипнула я и до побеления пальцев сжала ладони в кулаки, сконцентрировалась на магических потоках и промолвила:
— Сэндор Сур Суалари!
Получилось. Легенда уснула. А мысли опять понесли меня в сторону.
"Нет! Нельзя! Нельзя отвлекаться!" — приказала я себе, но материнские чувства опять выбили из колеи.
— Бедные наши девочки! — судя по удивленно косящемуся в мою сторону гнома, воскликнула я это вслух.
— И мальчик, — тут же добавил Рол, но сделал это настолько неестественно, что подозрения Базирога только усилились.
Ой, что же я наделала, курица безмозглая?! Теперь точно придется объясниться. Да ещё и перед Теоларинэ, которая вот-вот проснется!
Теоларинэ
— Сэндор Сур Суалари! — произнесла Ёлифрэль волшебную фразу, присовокупив к ней мысленную молитву: "Да помогут нам богини!"
Не знаю, коснулись ли ушей Эввы слова светлой, или дошла до Шейлы моя аналогичная просьба Не исключено, что и то и другое сразу, но пожелание мое, наконец-таки исполнилось — я попала в свое тело! В тело, в котором меня ожидает еще одно существо из рода небожителей — богиня возмездия Немезида!
Лазурная драконесса Эльдрагория
— Сэндор Сур Суалари! — вылетело из уст магички. Но, прежде чем чары сна коснулись тёмной эльфийки, я увеличила длительность заклинания в сто сорок три раза, и успокоила перевозбужденное сердце светлой эльфийки, заставив его биться ровно раз в секунду.
Откуда такие цифры? Понятия не имею, это — секретное поручение Эрхонестуса. Но он и сам не знает — ему тоже так велено. А демиург, не всегда посвящает Хранителей в свои высшие дела. Одно могу утверждать точно — очень важно, чтобы эта дроу в теле человека уснула не больше и не меньше, чем на семьдесят одну с половиной минуту. Причем изменить узор магического плетения требовалось именно после того, когда прозвучит фраза: "Давай, дорогая! Ты сможешь". Хозяин несколько раз акцентировал внимание на данном моменте и просил не перепутать. Чувствовалось, что повелителю этой планеты хотелось самому все сделать, или хотя бы лично проконтролировать мои действия, но правила Большой Игры запрещают ему это.
Не волнуйся, Хозяин, задание выполнено! Пусть Сеющая смерть за этот час с небольшим совершает предначертанный ей судьбоносный поступок!
Хотя с чего это мне взбрело в голову, что легендарную эльфийку отправили на Пангею за подвигом. Вполне может быть, что ее отправили с Земли, дабы она не услышала предстоящую откровенную беседу. Пожалуй, так оно и есть, ведь не зря же вторым вопросом, которому мне следует уделить внимание, является обеспечение беспрепятственного разговора рыжебородого гнома и этих двух остроухих.
— Ёлифрэль, Ролтрилтар, сдается мне, вам стоит мне кое-что объяснить, — пробасил коротышка, да с таким вызовом в голосе, что я забеспокоилась, как бы не дошло до применения оружия.
Мне думалось, что опасаться стоит лишь угрозы со стороны посторонних. Поэтому я спокойно и без зазрения совести превратила рыхлый сугроб в скользкий лед прямо под ногами у соседской внучки и её узкоглазой подружки, как только они повернули к калитке двора Тарасовых. Девушки ушиблись при падении: одна расквасила губу, другая поцарапала нос и коленку. Ничего фатального, но вполне хватило для того, чтобы вернуть их восвояси. Посмеялись, отряхнули снег и побрели зализывать раны. А вот вмешиваться или нет, ежели сами опекаемые начнут драку? И, если да, то на чью сторону должна встать?
— Верно, Базирог, нам давно нужно было признаться, — ответил гному темный эльф, пока я боролась с сомнениями.
Ага, тон вполне дружелюбный, значит велика вероятность разрешения конфликта мирным путем.
— В чем признаться?
— В том, что Вотар — не наш сын. Он — ребенок настоящих Алексея и Екатерины Тарсовых, — тех людей, кого много лет назад сбил грузовик, тех, за кого мы себя выдаем. Сережке тогда было два годика. Ему повезло. Мама с папой, словно предчувствовали беду, и за день до трагедии отвезли малыша к бабушке. А уже после аварии мы забрали и воспитали его, как родного.
