В любом случае, я оглянулась напоследок, толкнула дверь и увидела за порогом клубы такого родного серого тумана, затянувшего всю площадь перед институтом. Была видна всего пара плит дороги.
Ур-р-р-ра! Ллевеллинчик, солнышко, заинька, лапочка, я уже иду!
А этой мымре крашеной я все патлы за тебя повыдергиваю!
Ну наконец-то! Я уже и не надеялся! Даже начал размышлять о возможности перевоспитать Анхелику.
Первые шаги дались с трудом. Казалось, я иду против ветра: холодного, колючего, бьющего в лицо острыми иголками снежинок. Все закончилось также неожиданно, как и началось. Новый шаг, новое усилие и… все. Неприятное ощущение исчезло, словно его и не было.
Я по инерции пробежала несколько шагов и лишь затем остановилась. Огляделась. Ничего особо нового и интересного, честно говоря, не увидела. Серые плиты дороги теряющейся в мутной пелене тумана. Кое-где пробиваются пучки запыленной травы. Камни покрыты трещинами, выбоинами. Кажется, приглядись — и царапины на булыжниках сложатся в слова. Вот только настроения всматриваться в эти странные то ли руны, то ли резы у меня не было. Я ускорила шаг.
Итак, что мы имеем? Пора наконец трезвым взглядом окинуть нашу шахматную доску и разобраться, что и как. Гелла. Должна была спокойно пройти из точки А в точку Бэ, нигде особо не задерживаясь и ни в какие миры не попадая. Влезла неизвестно куда, спугнула бедную рыбку и попала черт знает куда. Ладно, не только черт. Локки вроде сюда тоже заглядывал пару раз. По крайней мере, я слышал от него про нечто подобное. Я с трудом ее из этого нечта вытаскиваю, строю дорогу, и — вуаля! — она идет вперед! Надеюсь, у милой девушки хватит мозгов понять, что путь через миры может быть крайне нестабильным, а потому не стоит наступать на туманные кляксы.
Решено: вперед, вперед, и только вперед. Больше не буду нигде останавливаться, ни с кем общаться не буду и вообще. Вляпается кто-нибудь в какую-нибудь проблему — туда ему и дорога! Я что им всем, мать Тереза, чтобы помогать? Разумеется, нет. И вообще. Правильно старуха Шапокляк пела: «Кто людям помогает, тот тратит время зря!»
Гм, куда-то тебя, Геллочка, снова не туда занесло. Дела никакого особо хорошего сделано не было, ну разве что Тео понял, что его автомат правильно работает. Так это и без меня могли выяснить. Тот же самый Спиро шарик бы потрогал — и все!
Дорога вела вперед сквозь туман. Впрочем, «сквозь» не совсем подходящее определение — то там, то здесь на посеревших от времени булыжниках виднелись странные дымчатые то ли лужи, то ли пятна. Казалось, недавно здесь прошел странный дымный дождик. Первое время я старательно их обходила, логично рассудив, что раз мне запретили сходить с тропки, то ничего хорошего в туманных кляксах, по консистенции похожих на марево, какое было справа и слева от меня, я найти не могу.
Проблемы начались, когда, сделав очередной шаг, я увидела новую туманную лужу. Огромная, около метра в диаметре, она залила всю дорожку, так что я с трудом различала впереди серые плиты.
Блин! И что же мне теперь делать? Хоть вешайся. Назад я точно не пойду — ничего хорошего я в этом НИИФИГА (надо было хоть выяснить, как он правильно расшифровывается, этот научно-исследовательский институт) не забыла. Оставаться здесь? Бессмысленно.
Эх, да что я теряю?!
Я разбежалась, прыгнула вперед, надеясь преодолеть туманную лужицу, — и с диким воплем куда-то провалилась.
Ну вот, сглазил…
ГЛАВА 16
СТЕПЬ ДА СТЕПЬ КРУГОМ
Визжать мне надоело примерно через минуту. Одно дело, когда ты камнем падаешь вниз, судорожно пытаясь ухватиться за воздух и вереща так, что у самой уши сворачиваются в трубочки, и совсем другое — когда падение внезапно превращается в плавный спуск, а то и вовсе в банальное планирование.
Еще через пару минут мне надоело и падать. Я судорожно оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в окружающей меня беспросветной тьме. Учитывая скорость падения, можно было вообще предположить, что я попросту зависла в пустоте. К счастью, от подобных предположений спасало то, что изредка передо мною вспыхивали крошечные искорки: то ли светлячки загулявшие, то ли горящие вдали звезды. Вспыхивали и на порядочной скорости уносились куда-то вверх.
Я так понимаю, что закон притяжения должен действовать везде и повсюду, а значит, проще предположить, что это я падаю, а не что-то там взлетает. И вот это мне вовсе не нравится. Сколько ж падать можно?! Я такими темпами до центра Земли долечу. И вообще, я ж им не Алиса кэрролловская!
Правильно. Не Алиса. Алиса была умнее.
Падение завершилось так же неожиданно, как и началось. Я, уже привыкшая к медленному приземлению, внезапно резко бухнулась на что-то мягкое, пушистое, слегка колючее. Ой, где это я?
Я вслепую зашарила руками вокруг, пытаясь сообразить, на что же это я упала. Мягкое. Слегка пружинит при нажатии. Состоит из множества то ли волосин, то ли травинок, то ли веток… Стоп, травинок? Стог, что ли?! Удачненько мне подстелили, ничего не скажешь.
Где-то вдали запиликали сверчки. Отозвалась печальным стоном сова. Шелестнул ветерок, ласково коснувшись щеки.
Уж не знаю, то ли глаза начали привыкать к этому практически полному отсутствию освещения, то ли еще что, но постепенно сквозь непроглядную тьму начали проступать смутные силуэты. Какое-то поле, холмы, такие же точно стога, как я поняла, несколько одиноких деревьев…
Идти вперед сейчас бессмысленно: или в канаву провалюсь, или, того лучше, встречу какого-нибудь маньяка-грабителя. Доказывай потом, что просто так гуляла, дышала свежим воздухом.
Ничего. Подожду рассвета и дальше пойду. К Ллевеллину.
По всем канонам приключенческой литературы ждать рассвета полагалось не смыкая глаз, неотрывно наблюдая за медленно восходящим солнцем, окрашивающим небо на востоке в розовые тона. Я минут двадцать честно пыталась не заснуть. Потом еще минут пятнадцать щипала себя за руку в тщетной надежде, что хоть как-то смогу взбодриться. К исходу первого часа я заснула.
Проснулась, когда солнце уже взобралось высоко. Села, огляделась и поняла, что в очередной раз вляпалась во что-то нехорошее: окружающий меня пейзаж меньше всего напоминал привычную дорогу, ведущую сквозь туман.
То ли степь, то ли поле. Стога свежескошенного, еще зеленого, сена. То там, то здесь море жесткой стерни рассечено отдельными островками нескошенных цветов: алых огоньков маков и голубых озерец васильков, золотых солнышек полевых фиалок и фиолетовых мазков цикория. Впереди виднеется цепь то ли холмов, то ли курганов — кто разберет?
Это все, конечно, очень красиво, но мне-то что делать?
Идти вперед, разумеется. Сразу дорогу я, конечно, не сделаю, но будешь двигаться — и плиты постепенно лягут.
Я осторожно соскользнула со стога, огляделась. Оставаться на одном месте попросту нельзя. Под лежачий камень, конечно, вода не течет, но катящийся-то мхом не обрастает.
Я решительно направилась в сторону холмов. Хоть какой-то ориентир будет, не заблужусь.
Колючая стерня впивалась в тонкую щель между горловиной башмака и штаниной. Чуть великоватые ботинки натерли пятку. Головки цветов, ударяясь об ноги, осыпали брючины пыльцой. А я все шла вперед. Холмы, такие близкие с верхушки стогов, на деле оказались очень далеко.
С первым аборигеном я встретилась уже ближе к полудню. Крепко сбитый бородач в бурых одеждах неспешно косил траву. Похоже, на одном из созданных им стогов я и задремала. Коса неспешно сновала по траве, срезая колоски и соцветия. Проложенная меж высоких трав тропа шла прямо, затем, словно напоровшись на невидимую границу, заворачивала в сторону.
Интересно, и куда я на этот раз попала? Какое тут подходящее приветствие? Попробуем просто…
— Здравствуйте.
Можно, конечно, ляпнуть что-то вроде «Бог в помощь», но кто знает? Вдруг здесь многобожие? Или вообще каким-нибудь дэвам поклоняются?
Мужчина остановился, с интересом глянул на меня:
— И ты будь здорова, коль не шутишь, добрая соседка.
Что? Это как он меня обозвал? Я вроде поблизости от него не жила и даже не собиралась хибарку в соседнем квартале снимать. Вот только что-то большое и умное подсказывает мне, что мотать головой и кричать «ви таки дико обознались» не стоит. А то приголубит он меня своим инструментом по горлу, и доказывай потом, что ты не верблюд — на людей не кидаешься, не плюешься.
Пока я мучительно размышляла, как же поддержать диалог, косарь сам спас положение. Отложив в сторону косу, он шагнул ко мне (я испуганно шарахнулась в сторону) и добродушно поинтересовался:
— Ты, я вижу, издали шла. Не побрезгуешь, коль куском хлеба поделюсь, добрая соседушка?
