– Да подожди ты. Сейчас выдерну, – пообещал я.
Перехватив посох поближе, я изловчился, уперся одной ногой в зад лошака. Напрягся, дернул. И тут лошак ни с того ни с сего взбрыкнул своими кривыми ногами. Отскочить я не успел. Удар копыта пришелся мне в грудь, в то место, где висел амулет, хранивший меня от неприятностей.
Воздух так и вылетел из меня. Следом в голове возникла печальная мысль: «Да… Блатомир, удача от тебя отвернулась…». Ее подтвердил тяжелый удар по затылку – постарался кто-то из людей маркиза.
Дневной свет стал тусклым и померк вовсе. Я, наверное, упал без сознания. Или умер.
Все-таки я не умер. Разве на том свете может быть такой дерьмовый привкус во рту? Еще раз поводив по небу языком, я причмокнул и окончательно убедился: привкус во рту был отвратительным, и я был жив. Скорее всего, меня опоили какой-то гадостью. Зачем им это понадобилось после удара по затылку? Наверное, они слишком боялись меня и, несмотря на неудачный эпизод с кунг-фу, страх людей маркиза Вашаба передо мной был столь велик, что они трепетали даже перед моим неподвижным телом, скованным полной отключкой.
Я пошевелил руками, ожидая услышать звон цепей. Но ничего подобного до ушей не донеслось. Более того, руки мои были свободны. И ноги тоже. Для меня, ожидавшего ощутить на щиколотках и запястьях как минимум неподъемные кандалы или колодки, свобода явилась святейшим откровением. Я поднял голову и решительно распахнул глаза.
Через минуту-другую напряженного созерцания, я определил, что тюрьмой моего страдающего тела оказалась небольшая комната, убранная довольно симпатично. Диван, на котором я лежал, стопроцентно не походил на казематную циновку. В противоположном углу находился стол на резных ножках, с керамической вазой, не лишенной изящества, и всякой всячиной на синей скатерке. Стену украшал гобелен, изображавший сцену орлиной охоты. Рядом с тумбочкой, где лежал мой свернутый плащ, размещался здоровенный комод с фигурками богов по углам и орнаментами из бронзы и темной древесины.
Я встал и хотел подойти к столу, но тут же охнул, испытав сильную боль в груди. От этого моя память окончательно прояснилась и из горла вырвалась следующие слова:
– Нечистая скотина! Глупое, похотливое животное! Жаль, что я был так ласков с твоей задницей!
На самом деле, не нужно было жалеть посох, следовало бы засунуть его до конца.
Подойдя к зеркалу, я расстегнул рубашку и принялся разглядывать лиловый след копыта, на фоне которого темным изгибом проступала подковка. Символ удачи многих миров мне почему-то доставил столько боли и столько неприятностей. Я даже не знал, где теперь нахожусь, и что меня ждет в следующую минуту. Мой посох – мое верное могущественное орудие исчезло. Пропала волшебная сумка, с ней Книга и целый арсенал очень важных вещей, большинство из которых уже никогда и ни за какие деньги не купишь в Кенесии. Да и денег у меня с собой… Я схватился за пояс и нащупал кожаный мешочек. Странно, но дружки маркиза не тронули кошелек – в нем по-прежнему имелось с полсотни гавров и еще горстка медных дармиков (фальшивых, разумеется).
Шагнув к единственному в этой комнате окну, я отдернул занавес и посмотрел вниз. С высоты третьего этажа моим глазам предстала мощеная площадь с двумя каретами и людьми в строгих красных кителях возле лошадей. От площади начинались сады, длившиеся до крепостной стены, темной полосой видневшейся вдалеке. Если я находился во владениях маркиза Вашаба, то надо признать: неплохо устроился, негодяй. С размахом, истинно королевским размахом! Такое имение возле столицы, несомненно, стоило безумных денег и значительных связей при дворе короля Люпика Третьего. Впрочем… Здесь мое сознание посетила неприятная мысль: «а что если я нахожусь не возле Рорида? Ведь неизвестно, сколько я был в отключке… часы, может, дни. За это время меня могли увезти очень далеко. Может быть, на ту сторону Средних гор или на запад, к Волнистому морю». Оставалось непонятным, зачем люди маркиза сохранили мне жизнь? Зачем куда-то перевозили и для чего держат теперь в этой подозрительной комнате? Вероятно, я был им нужен для каких-то недобрых дел (ведь из живого мага можно извлечь чуть больше пользы, чем из мертвого) А может все проще: меня хотят продать в рабство.
Постояв недолго у окна, поглядев на фонтаны и роскошные мраморные фигуры в саду, я совершил одно важное открытие: на окне не имелось решеток, и створки его открывались простым поворотом ручки. Бежать через окно третьего этажа, конечно, хуже, чем через двери первого, но все-таки это был шанс уклониться от той участи, которую мне приготовил Рерлик. Я огляделся и подумал, что из скатерти и занавеса можно сделать подобие длинной веревки и спуститься по ней почти до самой земли, не рискуя сломать ноги. Стоило только дождаться сумерек.
Тут я вспомнил, что куратор не успел забрать мои наручные часы и хлопнул себя по лбу:
– Болван! Как ты мог забыть про часы!
Я приподнял рукав. Новенький «Ориент» показывал 15.26 по Москве. И главное дата: 13 июня. Значит, с поправкой на местное время, мое пребывание на Гильде составляло чуть более суток. Иначе: шлепнули меня по затылку вчера, а очнулся я сегодня, и сейчас чуть за полдень. До сумерек еще часов семь. Нужно было как-то продержаться это время. У меня созрел отличный план: притвориться спящим или сделать вид, что я по-прежнему без сознания. Для этого всего лишь требовалось снова лечь на диван и не подавать признаков жизни, кто бы сюда ни вошел.
Я так и хотел сделать, однако моей затее помешали шаги в коридоре. Крайне подозрительные шаги и тихие голоса. Они приближались, и было похоже, что идущих интересует именно моя волшебная персона. Еще оставалось достаточно времени, чтобы лечь на диван, закрыть глаза и даже сложить руки на груди. Однако я сделал следующее: схватил со стола большую керамическую вазу, быстро и бесшумно подбежал к двери и затаился по правую сторону от нее.
«Ну давайте, заходите, сучьи отпрыски! – мысленно произнес я. – В моих руках очень большая и очень дорогая ваза. Ага, вот даже рубеннское клеймо. Как приятно будет опустить ее на голову первого вошедшего!»
В эти мгновения мною целиком завладело желание отомстить. Ведь действительно, если мне бьют чем попало по затылку, то почему я не могу разбить прекрасную вазу о черепушку одного из своих обидчиков. Мне этого хотелось, столь невыносимо, что я снова прочувствовал, как свербит шишка позади ушей и ноет копытце с подковкой, отпечатавшееся на груди.
Едва двери открылись, и в комнату вошел невысокий улыбающийся человечек в синем сюртуке, я приподнял вазу повыше и опустил на его голову со всей возможной силой, проревев при этом:
– На тебе, маленький гаденыш!
Его башку спасло то, что ваза была очень хорошего качества из тонкой, истинно рубеннской керамики. Жалобно звякнув, она разлетелась на мелкие куски, не причинив кенесийцу тяжкого вреда. Он лишь заорал, схватившись за голову, отскочил к стене и уставился на меня безумными глазками, так словно мозги его потряс не удар великолепным сосудом, а некая чудовищная и неожиданная идея.
– Привет от Блатомира, – сказал я и рванулся к двери.
Но тут же столкнулся с самим маркизом Вашабом и каким-то высоким типом в широкополой шляпе.
– Здрасьте, – поприветствовал их я и начал отступать к окну.
Было очевидно, что теперь ложиться на диван и входить в образ бессознательного тела как-то поздновато. Требовался новый план. Я лихорадочно шарил глазами по комнате и успевал поглядывать на гильдийцев.
– О, боги! Господин Блатомир, зачем вы сделали это?! – вопросил маркиз после минутного замешательства и бросился к пострадавшему человечку.
Его вопрос мне показался совершенно глупым – ну надо же, зачем?! – и я лишь расхохотался, пятясь к окну.
– Дереванш, с вами все в порядке? – Рерлик заботливо осмотрел голову маленького человечка, который продолжал улыбаться и таращиться мутными безумными глазками в пустоту.
– Знаете, маркиз, похоже, ваш маг – просто того, – кенесиец в широкополой шляпе присвистнул и покрутил пальцем у виска. – И очень сильно того! Разбить вазу о голову нашего Дереванша! Зачем, спрашивается? Зачем вы это сделали?! – нахмурившись, он чуть не прожег меня взглядом. – Вы знаете, что это имущество короля?!
– И это? – я потянулся к канделябру, прикидывая, что бронзовая вещица достаточно тяжелая и в случае необходимости я смогу раскроить ей голову хотя бы одному из гильдийцев.
– И это, – отозвался высокий тип в шляпе. – И все здесь кругом. Разве вы не понимаете, что находитесь во дворце Его Величества Люпика Третьего?
– Да ну? – на какой-то момент мне показалось, что он не врет.
– Извини, друг мой Вашаб, но он точно сумасшедший, – утвердился человек в широкополой шляпе.
– Нет, друг мой Нестен, все маги выглядят немного сумасшедшими. Предсказание исполняется. Заметь, я его встретил в назначенный день рядом с каретой графини. А ты вспомни геронского волшебника: уж более сумасшедшего человека трудно вообразить. Зато КАКОЙ он был волшебник! – аргументировал маркиз, стряхивая керамическую крошку с головы Дереванша и приглаживая его редкие волосики. – Настоящий маг обязан иметь кое-какие причуды. Вот господину Блатомиру взбрело разбить одну из королевских ваз. Ну и что здесь такого? Правда, господин Блатомир? – Вашаб с кроткой надеждой глянул на меня.
