Ознакомительная версия.
Я приоткрыла глаза и тотчас наткнулась взглядом на склоненную рыжеволосую голову. Вилька прижалась к стене прямо подо мной, и от ее всхлипываний у меня в груди все перевернулось. Я попыталась позвать ее и сама поразилась своему донельзя слабому голосу.
– Виль, а Виль… – Подруга вскинула голову, в ее заплаканных зеленых глазах отразился ужас.
– Евочка… Живая… – Подскочив, она обняла меня за пояс, зарывшись лицом мне в живот. А я вспомнила…
И едва удержалась от крика, когда осознала, что наполовину вмурована в камень на высоте двух локтей от пола. Хорошо хоть, что в вертикальном положении. Там, где меня накрыло защитное облако, все было в порядке, но раскинутые в стороны руки до предплечий были погружены в камень, да там и застыли, став частью скалы. С ногами, судя по всему, было то же самое. Честно говоря, механизм подобного заклятия был абсолютно неизвестен, потому что жертвы горного духа уже не могли ничего рассказать. Похоже, что я – единственный человек, попавший в такую ловушку частично, а не полностью. Честь сомнительная, но во мне разыгрался работник магических наук, поэтому я принялась перечислять симптомы. Самое смешное, что вмурованные конечности не ощущались вообще, как будто их у меня отрезали, а раны моментально зажили. То есть ни боли, ни затрудненного кровообращения – ничего, что обычно сопутствует последствиям подобных заклятий. Конечности просто исчезли, став раз и навсегда частью скалы. То есть если меня сейчас попытаются выковырять из стены, то вместо меня останется безрукий и безногий обрубок, который с относительной легкостью отделится от камня. Вот только жить так я точно не захочу.
Вилька все еще рыдала, прижавшись ко мне там, где я была еще живой, когда я подняла голову и обвела взглядом своих притихших спутников. Хэл тихо хлюпала носом, уткнувшись в плечо Алина, который машинально гладил ее по голове, шепча что-то неразборчивое, а на застывшее лицо Данте было страшно смотреть.
Наш проводник смотрел куда-то перед собой, и зрачки его чуть подрагивали, то расширяясь, то снова сжимаясь, а пальцы сомкнулись на рукояти серебряного кинжала с такой силой, что я только диву далась, как она еще не промялась.
– Данте, – тихо позвала я. Он вздрогнул, словно очнувшись, и широким шагом подошел ко мне. Впервые я смотрела на него сверху вниз… – Данте, я не смогу снять это заклятие. И никто не сможет… Ты понимаешь, о чем я? – Он кивнул и шагнул поближе, одновременно вытягивая из ножен серебряный кинжал. Я глубоко вздохнула и скосила глаза на грудь, где из-под куртки выбился конец нежно-голубого эльфийского шарфика с белой бахромой.
– Неужели ничем нельзя помочь?
Я только покачала головой.
– Ни один маг не сможет снять проклятие горного духа. Его вообще никто снять не может… – Я горько рассмеялась, и смех этот рассыпался в застывшем воздухе подземелья осколками битого стекла.
Вилька, обнимавшая меня, судорожно всхлипнула:
– Евочка, ну как же так… Ну нельзя…
– Вилья, по-другому не получится. – Я постаралась улыбнуться, но вместо улыбки получилась гримаса, исказившая лицо. – Не плачь, подруга, все будет хорошо.
– Ева, – Данте осторожно коснулся пальцами моей щеки, и я прикрыла глаза, ловя его тепло, – ты уверена, что ничем помочь нельзя?
– Данте, ни один маг не снимет это заклятие. Разве что вы изловите горного духа и склоните его к сотрудничеству. По идее, снять проклятие всегда сможет тот, кто его наложил, но…
Я ощутила, как Данте убрал пальцы от моей щеки, и открыла глаза. На лице нашего проводника была написана алмазной твердости решимость найти треклятого духа и вытрясти из него лекарство.
– Отговаривать, как я понимаю, бесполезно? – стараясь говорить спокойно, спросила я, каким-то шестым чувством улавливая, что похороны временно откладываются.
– Да, – решительно подтвердил Данте. – Хэлириан, за мной, Алин, Вилья, оставайтесь с Еваникой и не смейте вгонять ее в хандру своим похоронным видом – надежда еще есть.
– Куда? – хором вопросили мы вчетвером, круглыми от удивления глазами уставившись на Данте.
– Ловить горного духа. Хэл, перекидывайся, магия нам будет нужна позарез.
– Но… – начала я, намереваясь его отговорить. – Данте-э, я хочу красиво умереть, а ты весь праздник портишь!
– Ева, умирать будешь потом. Я обещал тебя защитить, и я это сделаю. Все будет хорошо, верь мне.
– Да верю я, верю… – проворчала я, провожая взглядом быстро удалявшегося Данте и уже сменившую ипостась Хэл.
– Ну что? – бодро поинтересовалась я у значительно приунывших Алина и Вильи. – Как будем развлекать умирающую? Анекдотами али забавными случаями из личной жизни?
…И вот тогда наставник кинулся выковыривать Вильку из дупла, в которое она не пойми как влезла! – преувеличенно весело расписывала я, глядя на мрачнеющие лица Алина и Вильи, которые нервно прохаживались взад-вперед, изредка кидая в мою сторону сострадательные взгляды.
Что-то мне непонятно, кто кого тут успокаивать должен – они меня или я их, а? Кто тут несчастная жертва обстоятельств, угнетенная грядущей нерадостной долей?! Я? Не-э. Судя по всему, этими жертвами являются мои чересчур впечатлительные друзья эльфийского происхождения.
Н-да, похоже, все ведуньи изначально на голову больные, ничем иным объяснить такое поведение просто невозможно – вишу на скале, наполовину вмурованная в камень, и травлю анекдоты и байки из жизни вместо того, чтобы красиво и максимально вдохновенно страдать по своей так некстати загубленной молодой жизни и т. д. Ага, и еще ржу нездоровым смехом, да так, что только эхо под потолком гуляет. Алин, услышав впервые такой хохот, выхватил меч и стал нервно оглядываться по сторонам, соображая, где же прячется столь отвратительно хохочущее чудовище. Когда же до него дошло, кто смеется, он схватился за голову и очень серьезно попросил меня так больше не делать, а то ему седые волосы не идут.
Но меня уже понесло – байки сыпались из меня, как горох из прохудившегося мешка. Для себя я четко решила – жить надо весело, а умирать шумно, причем лучше уж встретить смерть смехом, чем слезами и завываниями. К тому же я всерьез беспокоилась, что если замолчу, то точно начну трезво осмысливать ситуацию, а там уж до паники и долгой, продолжительной истерики рукой подать.
– Еваника, тебе что, плохо? – наконец-то решилась коснуться деликатной темы Вилька. – А то ты как-то странно себя ведешь.
– Виль, ты только не издевайся, ладно? – взмолилась я, пытаясь сдуть лезущую в глаза челку. – Вот влипнешь в стену, я на тебя полюбуюсь. И спрошу, хорошо ли ты себя чувствуешь!
– Ев, извини.
– Я-то извиню, но… Вилья, Алин, что за похоронный вид, а? Я что-то не понимаю, кто кого развлекать должен? Народ, меня еще не похоронили, я еще очень даже живая, по крайней мере наполовину, так что не фиг играть по мне траур! И вообще – я передумала умирать! На тот случай, если Данте с Хэл не изловят горного духа, у меня есть кое-какое необратимое заклинание, которым я не рискнула бы воспользоваться, но если другого выхода не останется…
– Что за заклинание? – моментально заинтересовался Алин. Если бы у меня были руки, то я отмахнулась бы, а так пришлось отвечать.
– Да так, есть одно такое… – неохотно протянула я. – Оно разработано с учетом физиологии горных троллей, тела которых, как известно, наполовину состоят из камня. В общем, если применить это заклинание, то у человека вместо утерянной конечности появится каменная. Вернее, не совсем каменная, а с физиологией, сходной с тролльей. У меня конечности стали частью камня, значит, я могу с помощью этого заклинания «вылепить» себе новые руки и ноги из горной породы.
– Интересно, а почему же ты этого сразу не сделала? – удивилась Вилька. – Зачем сказала, что ничего сделать нельзя?
– Затем и сказала, – буркнула я, опустив глаза. – Потому что изменение затронет весь организм, а я лично не хочу прожить остаток жизни, прячась от солнечного света. Виль, ты же знаешь, что горные тролли, попав на солнце, становятся камнями. Если я произнесу это заклинание, то со мной будет то же самое, когда меня коснется солнечный луч. – Я горько усмехнулась. – К тому же у меня будет просто отвратительный пепельно-серый цвет лица, а это для девушек чревато.
Вот так мы коротали время, сидя в ста локтях от выхода в ожидании, когда же вернется Данте. Солнце медленно сползало к горизонту, а осенние сумерки, спускавшиеся на горы, становились все гуще. Постепенно пещера, где мы находились, погружалась во мрак – факелов у нас с собой не было, а для того, чтобы создать пульсар, нужны руки. Наконец, когда овал выхода потускнел настолько, что практически не отличался от стен, за поворотом послышались шаги, а затем оттуда вынырнул фиолетовый светлячок пульсара, в свете которого я увидела донельзя довольных Хэл и Данте, причем за плечами Хэлириан с помощью левитации двигалось нечто довольно приличных размеров.
Ознакомительная версия.
