— Хватит чего? — уточнила я.
— Любовь может быть страшна. Еще пара минут — и Арно замучает его до смерти. Ты же этого хотела, верно? Смерти Гордона Рамзи? — дух показал невероятную осведомленность.
— Нельзя! — Я оттолкнулась от Арчи и вскочила на ноги от испуга. — Он еще не сказал, жив ли мой брат или нет и где он.
— Так мне прекратить любовные страдания? — ничуть не удивляясь моим эмоциям, спросил золотоволосый.
— Да, — уверенно подтвердила я.
Гордон не имеет права умереть, пока не скажет, где мой брат.
Арно внезапно остановил свои поползновения. В ужасе оглянулся вокруг, уставился на истощенного Гордона Рамзи и в отчаянии стал выдирать на себе волосы.
— Арно все помнит, — довольно сообщил Лучник.
— Может, лучше стереть память магу? — спросил Арчи, терзаемый мужской солидарностью.
— Поделом ему. Тоже мне, мастер приворотов! — с обидой фыркнул дух любви, явно считающий себя главным в делах сердечных.
И тут из дома самого темного мага континента, словно заряд из магической пушки, вылетел Гордон Рамзи. Пролетел весь двор и шлепнулся за забором, чуть не сложившись пополам. Сверху на него упала дохлая птичка.
— Сними купол, пожалуйста, — попросил Арчи духа любви, вставая на ноги и глядя в сторону Рамзи.
— Что ты собрался делать? — Я взяла магистра за руку.
— Нам же нужно выяснить, жив ли твой брат или нет? — спросил Рейв.
— Да, давай выясним, — кивнула я.
— Я тоже на это посмотрю! — потер ладони дух любви.
— Вас ищут во дворце, — тактично напомнил Арчи.
— Пускай еще немного поищут. Я редко гуляю, — ничуть не смутился Лучник.
Рядом с Гордоном разбился о землю улей, свалившийся с дерева. Лесные пчелы роем взвились над бывшим жильем, а потом грозным жужжащим облаком налетели на блондина.
— Я тут ни при чем! — правильно понял наши удивленные взгляды Лучник Любви и развел руками. — Это все его судьба.
И вот когда пчелы отступили, улетев строить новый дом, на Гордона Рамзи было жаль смотреть даже мне. Тощий, весь в припухших пчелиных укусах, с оставленными жалами, он тихо стонал, лежа на траве.
— А вот это мое! — Лучник забрал сережку из крепко сжатого кулака Гордона, и в тот же миг она снова оказалась в моем ухе. Даже боли не было.
Арчи кивком поблагодарил духа любви, пока я трогала сережку, а сам золотоволосый откинул все благодарности, лишь сказав:
— Не стоит. Это моя работа — сводить людей.
— У-у-у, — застонал Гордон. — Спа… Спа… си… те.
— Сначала скажи, где брат Мии! — потребовал Арчи, и Рамзи застонал еще сильнее.
И я вся превратилась в слух.
— Я уже сказал, — просипел Гордон: — Мия увидит своего брата, только когда выйдет за меня.
Арчи поменялся в лице так, что даже Лучник Любви простонал:
— Самоубийца. Бестолочь.
А Рейв повернулся ко мне и с натянутой улыбкой попросил:
— Закрой уши.
Ласково так, нежно, что я не могла не послушаться. Сделала вид, а сама лишь слегка приложила ладони по бокам головы.
— Рамзи, я со своей регенерацией могу устроить тебе такие пытки, на которые никто не способен. Окунуть тебя в жерло вулкана, опустить на дно Зловещей впадины Северного моря, отдать на растерзание одичалым. И знаешь, уверен, что с твоим невезением ты обязательно выживешь, чтобы пройти все пытки преисподней. Не знаю, что ты сделал в прошлой жизни, но в этой — каждый день это круг ада. И ты будешь проходить через это снова и снова, пока не скажешь, где брат Мии.
— И зачем мне это? Без Мии я неудачник в любом случае. Пытай сколько угодно. Думаешь, во время войны со стихийниками я в раю был? Да мне ноги открывало, а потом криворукие целители задом наперед их приделывали. Думаешь, я блондин? Да я от страха еще в детстве поседел! Меня уже ничем не возьмешь. Я просто хочу обычной жизни без тонны неприятностей. Даже если я и был последним отбросом в прошлой жизни, я уже столько хлебнул в этой, что заслужил счастья, — неожиданно парировал Гордон.
Лучник Любви закивал, слушая, будто был согласен с главгадом бед. А потом обратился к Рамзи:
— Сегодня ты сравнял счет между прошлым и настоящим. Все сделанное тобой вернулось бумерангом. Но печать невезения так легко не снять.
— Ты знаешь, как ее снять? Сделай это, Лучник Любви, я все сделаю! На все пойду!
Ха! Не сомневаюсь в этом. Мы уже видели во всей красе, на что он способен!
— Я? А что толку от знаний, если горошины не у меня. Да, Мия? — дух любви подмигнул мне, и я опустила руки. Глупо делать вид, что ничего не слышала, когда тут такая животрепещущая тема.
— Какие горошины? — напрягся Арчи.
— Из Храма Справедливости, — вместо меня ответил Лучник. — У тебя же уже засох цветок в кармане, да?
Я запустила руку в карман платья и нащупала два кругляшочка и сухие лепестки. Вытащила содержимое и открыла ладонь, засмотревшись на черную, как бездна, горошину. Красная была, хоть и красивая, но не так манила меня к себе.
— Мия, теперь твой выбор: можешь дать Гордону черную горошину и он умрет мучительной смертью, так и унеся в могилу место, где держит твоего брата. Ты не пострадаешь и не станешь одичалой — я тебя защищу. Или же ты можешь скормить Рамзи красную горошину и дать возможность родиться со счастливой судьбой.
Я сначала даже потеряла дар речи. Все верно расслышала? Может, сильно жала на уши?
— Счастливой судьбой? После всего, что он сделал? — возмутилась я.
— Он уравновесил чашу весов. Гордон был твоим убийцей в прошлой жизни, но не стал в этой. Так что теперь только тебе решать, какая участь его ждет: неизвестная после черной горошины или счастливая после красной.
— А мы сможем найти брата без него? — спросила я у Арчи.
От мысли, что я сама устрою Гордону сладкую жизнь, становилось тошно.
— Никогда! — яро вклинился в разговор Рамзи. — Никогда не найдете! Он умрет от голода, и ты будешь в этом виновата, Мия!
Я стиснула в руках горошины. Вот гаденыш, еще угрожает! И это ему счастливую жизнь? Эх, если бы не брат…
— Лучник, если он съест красную горошину, то что будет? Он доживет эту жизнь до конца? — спросил Арчи, будто читая мои мысли.
— Нет, на этом его мучения закончатся. Он отправится в мир без магии, где будет всеми любим. Его талант признает весь мир, им будут восхищаться миллионы. Его имя будет на слуху у каждого, — ответил дух любви.
— Как несправедливо! Немыслимо! — покачала я головой, столкнувшись о непроницаемое выражение лица златокудрого. Взмолилась: — Можно оставить хоть что-то из прошлой жизни?
— Одно. Я сделаю это для тебя. Обещаю, — сказал дух любви.
И я поверила. Пусть одно, но напоминание о невезении должно быть с ним и в следующей жизни.
Я нерешительно подошла к Гордону Рамзи и присела рядом с ним, глядя с отвращением на неудачника. Взяла пальцами красную горошину и с сомнением посмотрела на блондина.
— Не рыпайся, — предупредил Арчи неудачника, чутко наблюдая за нами.
Я чувствовала молчаливую поддержку Рейва и то, с каким напряжением он стоял позади, готовый при любом движении Рамзи наброситься на него. И я была так благодарна ему за это ощущение уверенности, что он мне придавал. Без него было бы в сто раз сложнее.
Итак, в одной руке черная горошина, в другой красная. И жизнь родного человека на кону.
— Где мой брат? — спросила я, глядя в опухшее от укусов лицо блондина.
— Сначала горошину! — потребовал тот жадно, весь обливаясь потом от напряженного ожидания.
— А если ты сразу умрешь? Никогда! — запротестовала я.
— Тогда дай мне ее в руку, — предложил гад.
— Как я могу тебе доверять? — возмутилась я.
Арчи захватил запястье Рамзи и посмотрел на меня:
— Я держу, клади.
Тут пришла очередь Гордона возмущаться:
— А я как вам могу доверять? Скажу, а вы горошину из рук выбьете!
— Мы не ты. Тебе придется поверить, если хочешь жить, — с нажимом сказал Арчи, и я согласно кивнула.
— Ладно! — нервно выкрикнул Гордон, ерзая на земле.
