Потом как резаные орали мы с Агнессой, когда осознали всю жуть происходящего. Мы так и не поняли, почему змеи не тронули малыша, но успокоительных зелий выпили на троих несколько литров так точно. Агнесса предположила, что у Фьюри может быть дар понимания рептилий, или что-то в этом духе, и именно поэтому змеи не тронули «чужака». А я предположил, что Фьюри таки вырастет ледяным драконом, потому ближайшие собратья-змеи его и не тронули, чувствуя силу "старшего". Как бы то ни было, а с тех пор в спальне наших детей постоянно дежурило несколько слуг-поисковиков, которые в случае чего могли быстро пройти по следу и найти исчезнувших малышей.
Но сегодня мы отдыхали без прислуги, так как выехали за город с моими родителями и с родителями Агнессы, устроили что-то вроде семейного пикника. И все бы прекрасно, но малышей пора было укладывать спать, и эту функцию я сегодня взял на себя, давая Агнессе отдохнуть. Она и так сильно уставала, я старался по возможности отрываться от государственных дел и отрывать Агнессу от неугомонных детей. Пусть поболтает с родителями на террасе за кружкой чая, она с ними и так нечасто видится. А я ушел с детьми в дом, где пытался накормить их хоть чем-то, чтобы они потом быстрее уснули. Из-за гиперактивности у них были большие проблемы с дневным сном, но обычно после плотного обеда дети засыпали, как убитые. Но, кажется, с обедом у нас сегодня дела не задались.
- Ладно, - сказал я, откладывая ложку в сторону. – Отказываемся, значит, обедать, да? Тогда идем спать.
- Не ам! Не спать! – воскликнула Агата пронзительным голосочком. – Хацу маме!
- Никакой мамы, пока не поспим, - твердо сказал я. – Мама отдыхает, и мы ее не трогаем сегодня. Если вы, господа, отменяете обед, то я отменяю маму. Ясно?
- Отменяю! – заверещала Агата.
Пронзительно так заверещала, снова стукнула кулачком по столу и… исчезла.
Я от души выругался.
- Твою мать! – радостно повторил Фьюри.
Я выругался снова, покрепче, но на этот раз про себя.
Вот почему дети с таким восторгом перенимают все самое нехорошее? Лучше бы они с таким же энтузиазмом учились сами доедать кашу и укладываться баиньки.
Сосредоточился, чтобы встать на след Агаты и быстро найти ее. За последние несколько месяцев я здорово поднаторел в этом навыке, так что поисковыми чарами владел почти в совершенстве. Но сейчас столкнулся с неожиданной проблемой… никакого следа не было.
По спине пробежал зыбкий холодок.
Следа. Не было.
Твою ж мать.
Я сглотнул, ощущая тошнотворное дежавю. Перед глазами всплыла картинка из прошлого, когда я точно также не мог нащупать след Агнессы, когда она исчезла у меня на глазах, лежа на алтаре. Тогда из нее извлекали африон, и она попала на изнанку мира… А сейчас что произошло?
- Ты в порядке? Нужна помощь? – это на кухню вошел Эрик с подносом грязной посуды.
Сгрузил ее в раковину и подошел к бледному мне.
Когда-то мне не нравился этот тип. Да что там – я его почти ненавидел. Но после того как он фактически помог мне жениться на Агнессе, отношения между нами значительно потеплели, а потом и вовсе растаяли.
Да-да, именно он помог. Тогда я медленно ехал крышей, не понимая, что происходит, был не в состоянии отделить одни воспоминания от других. Не понимал, почему Гордон вел себя так, будто мы ни в какой храм с Агнессой и Филом не отправлялись. Не понимал, почему у меня самого в голове каша, как у человека с раздвоением личности.
Поэтому когда сработал мой связной медальон в лавке у Фила, и отдаленно прозвучал голос Эрика, я без раздумий ринулся туда и столкнулся с Эриком уже на улице. Он смерил меня тяжелым взглядом своих льдисто-серых глаз и насмешливо спросил:
- Что, тяжко, Родингер?
А у меня сердце забилось часто-часто. Потому что если он задает такие вопросы, то у меня не помутнение рассудка, и Агнесса мне не привиделась.
- Где Несси? Она жива? У меня не получается ее найти. Что с ней?
- Оставь ее пока, дай немного прийти в себя. Я накрыл ее охранным куполом.
- Я хочу быть рядом с ней, сейчас же!
- Мало ли что ты хочешь, - отмахнулся Эрик. – Ты сейчас пойдешь со мной и постараешься быть достаточно убедительным, чтобы я захотел привести Агнессу к тебе, а не забрать ее домой. Это, знаешь ли, сейчас целиком и полностью зависит от меня. И как я ей прикажу, так она и сделает.
Думаю, мой кулак, проехавший по его скуле, был достаточно убедительным. Не удержался, как ни пытался себя сдерживать.
- Весомый аргумент, - пробормотал Эрик, потирая ушибленную щеку и нос. – Допустим, засчитывается. Только Савьера держи при себе, ага?
Это он вовремя сказал, потому что мои руки уже начали трансформацию в зверя.
- Просто отведи меня к Несси, - процедил я сквозь зубы.
- Слушай, я в самом деле не могу тебя прямо сейчас к ней отвести. Ей совсем плохо. Я каждую ночь сторожу ее на границе сна и яви, потому что ее тело настолько ослабло, что в любой момент может исчезнуть. Ее лихорадит адски, она горит почти в прямом смысле того слова. Да не трясись ты так! Будет она жить, я с ней силой делюсь, пока она спит, удерживаю ее в этой реальности и не даю развоплотиться. Но тебе сейчас к ней лучше не ходить, а то хуже будет. Понимаешь?
Я ни черта не понимал, но чувствовал, что Эрик говорит правду. Он был предельно серьезным, даже не улыбался больше.
- Идем, Родингер, - сказал он и положил руку мне на плечо. – Нам с тобой о многом надо поговорить. И прямо сейчас дай мне клятву, что не прибьешь меня после всего, что услышишь, ага?
Клятву я ему действительно дал, прямо там, на улице. О чем потом горько пожалел, потому что после долгих часов бесконечных разговоров с Эриком мне хотелось не просто прибить, а растерзать голыми руками этого гребаного вершителя судеб.
- Ну все же хорошо в итоге закончилось, разве не так? – говорил он, на всякий случай держась от меня на расстоянии. – Выдохни, Родингер, и готовься к церемонии венчания через неделю. И будь любезен, перестань уже меня проклинать и прожигать таким взглядом, иначе твою Агнессочку некому будет поднимать на ноги. Мне над ней еще работать и работать.
- Ты что, в самом деле ей ни разу еще не глаза не показывался? И не говорил, что я ее помню?
- А зачем? Пусть понервничает, ей полезно. Больше ценить будет, - ехидно говорил он, попивая эль. - Поспешное облегчение страданий не идет солдату на пользу.
И развел руками, мол, сам понимаешь.
- Ну ты и гад, - восхищенно качал я головой.
- Я не гад, а хитрая лисья морда. Во всяком случае, так говорит наш Наставник, - ухмылялся Эрик.
А через некоторое время он стал беспокойно ерзать в кресле и оглядываться по сторонам.
- Слушай, а где у вас тут?..
- Туалет справа по коридору, - не дослушав, сухо сказал я.
Эрик смерил меня тяжелым, титановым таким взглядом.
- Ну ты и гад, - теперь уже он выдохнул восхищенно.
- Все претензии к Савьеру, это была его идея.
И тоже развел руками, мол, извини. А потом с садистским удовольствием наблюдал за улепетывающим в уборную Эриком. Которая, кстати, не работала. Ни тут, ни на всем этаже резиденции, так как я успел отдать Гордону приказ переломать все как можно скорее.
Я дал Эрику клятву не убивать его, но ни о каких слабительных, добавленных в эль, речь в клятве не шла. Мелочная месть, конечно, но лучше, чем ничего, в сложившихся обстоятельствах, когда Эрика нельзя было надолго травмировать, пока он лечит Агнессу.
- Поспешное облегчение страданий не идет солдату на пользу! - кинул я вдогонку матерящемуся Эрику, пулей вылетающему в холл в поисках работающей уборной.
«Пусть помучается. Ему полезно», - самодовольно ворчал Савьер.
И я был полностью с ним солидарен.
Теперь же Эрик был отличным другом и старался почаще наведываться к нам в гости, несмотря на занятость в академии. Нормальным он был парнем, когда скидывал с себя маску холодности. Проблема была лишь в том, что маску эту он скидывал только с самыми близкими людьми, в остальное время напоминая ходячий нелюдимый айсберг.
