Кивнув, Сихали Браун вышел, звякнув дверью шлюза, и галантно посторонился, пропуская в комнату супругу Шутикова – моложавую даму широких, но строгих взглядов.
В подарок к серебряной свадьбе Иван Ильич оформил жене абонемент на частичное омоложение, и теперь пятидесятилетняя Дарья радовала себя и его гладкой кожей и блестящими черными волосами. Но характер у нее остался старый – Дашка по-прежнему вмешивалась в его работу и постоянно лезла с советами. Самое досадное в этом было то, что советы жены частенько оказывались верными – мадам Шутикова указывала мужу на пустячные с виду детали, в которых она «женской интуицией» угадывала будущие угрозы и неприятности по службе. Шутиков злился на нее, обижался, но терпел.
– Ты все слышал, что тебе передал этот симпатичный молодой человек? – спросила Дарья.
– Слышал... – буркнул Иван Ильич и добавил официальным тоном: – Все меры безопасности приняты, Даша, глубоководникам запрещено выходить наружу, кроме как в переходник рейсовой субмарины. Аквароботы контролируют всю зону...
– Я не об этом! – отмахнулась мадам.
– А о чем же? – терпеливо спросил Шутиков.
– О городе!
– В каком смысле – о городе? – рассердился шериф. – Ты можешь выражаться яснее?
– Да куда уж яснее! – фыркнула Дарья. – Если какой-нибудь дипер сдуру решит поиграть с гигантским кальмаром – это его дело, каждый сходит с ума по-своему. Но ты уверен в самом городе? Выдержат ли его стены? А переходники? Иллюминаторы? Мегатойтис – это страшная сила...
– Да ты что?! – возмутился Шутиков. – Чокнулась, что ли? Тут многослойная броня!
– Ва-аня! – ласково сказала Дарья. – Проверь все! Я тебе когда-нибудь советовала делать глупости?
– Хорошо, – сдался Шутиков, – я проверю.
– Сейчас, Ваня, сейчас...
– Сию же минуту! – рявкнул шериф.
– Вот и отлично, – бодро сказала Дарья и скрылась в спальном отсеке.
Припомнив все идиомы, подходящие моменту, Иван Ильич проговорил их шепотом и вышел в коридор.
Коридор был неширок и кругл, его стены покрывал серый шершавый пластик, а переходники между сферами-модулями сужали проход еще больше, уводя в перспективу длинную анфиладу жилых и рабочих секторов.
Обычно в этот час коридор пустовал, все были на работе, но сегодня народу хватало – ученые, машинисты танков-батискафов, подводники – все бродили по коридорным секциям и чувствовали себя не в своей тарелке. Известия о гигантских кальмарах для жителя Москвы или какого-нибудь Ополья – это интересно и познавательно, а для обитателя батиполиса – прямая и явная угроза.
Бурча приветствия и отделываясь от вопросов пожиманием плеч, Шутиков свернул за салуном «Высокая проба» в поперечный коридор и миновал скругленный цилиндр оранжереи – по обе стороны разбиты грядки и клумбы. Попахивало навозом, но все лучше, чем пластмассой.
За оранжереей стоял такой же цилиндр, только поставленный на попа, – тут разместили школу.
Шутиков на цыпочках прошел узкую рекреацию – слева был младший класс, справа – старший. Из-за неплотно закрытых дверей доносились детские голоса, повторявшие таблицу умножения.
Шериф усмехнулся, покинул школьные отсеки и выбрался прямо к диспетчерской. Снаружи диспетчерская походила на булаву – узкий цилиндр поддерживал прозрачную сферу. Оттуда, из «пузыря», виден весь город, все его сильные стороны и слабые места. «Неужто есть такие?» – подумал Шутиков.
Он быстро прокрутился вверх по винтовой лестнице и вышел в зал – пульты по окружности, на донышке «пузыря». Прожектора за прозрачными стенками просвечивали воду во всех направлениях, и она казалась синей, как воздух в сумерки.
– Хэлло, шериф! – поднял руку Нолан Чантри, комендант города.
– Хэлло, Нолан, – проворчал Шутиков. – У меня к тебе дело.
– Мои уши в твоем распоряжении!
– Побереги их... О кальмарах в курсе?
Нолан посерьезнел.
– Слышал, – кивнул он. – Еще трое на воле... Пока.
– Я вот боюсь... – Шутиков прокашлялся, справляясь со смущением. – Как бы они сюда не явились. Не навредили бы...
– Ива-ан! – протянул Чантри. – Это город, Иван, и...
Шериф поднял руку, останавливая коменданта:
– Стоп, Нолан! Ты ручаешься, что у Форт-Эбисса нет ни одного слабого места? Что кальмар не в силах повредить нам?
– Ну-у... – затянул комендант.
– Без ну! – отрезал Шутиков. – Ручаешься?
Чантри сморщился и обернулся к прозрачной сфере. Весь город был виден отсюда – шары, цилиндры, купола, короткие трубы переходников.
– Иван, – сказал Нолан проникновенно, – это ваш город, но я его тоже строил! И знаю от фундамента до шлюз-камер! И я понятия не имею, как большая и вонючая куча желе, именуемая кальмаром, могла бы повредить металлопласту и спектролиту! И с чего ты взял, что эта тварь вообще сюда явится?
Шутиков пожал плечами в раздражении.
– Его видели совсем недалеко отсюда, с шестого танка, – проворчал он. – Гошка рассказывал, что в длину кальмарец был в полста метров. Куда он потом делся, я не знаю – мегатойтис мне не докладывает... Кстати, вот и он.
Чантри не понял или не расслышал.
– Нолан! – рявкнул Шутиков. – Оглох?!
– Кальмар! – подскочил дежурный инженер-контролер, тыча рукой за пульты. Нолан Чантри подскочил и перегнулся через терминал. Иван Ильич почувствовал шевеление волос.
Из полутьмы всплывало колоссальное создание, десятирукое и двуглазое. Оно было больше любого городского сектора, и мозг не сразу соглашался счесть ЭТО живым существом, а не геологическим новообразованием.
Первым опомнился Иван Ильич. Он бросился к тревожной кнопке и хлопнул по ней ладонью.
– Объявляй! – буркнул он.
Нолан присел за пульт и громко заговорил в микрофон:
– Биологическая тревога! Внимание! Объявляется биологическая тревога! Гигантский кальмар в черте города! Все выходы вовне запрещаются! Специальным службам – готовность ноль!
Кальмар заинтересовался «пузырем» диспетчерской и сделал круг почета. Шутиков шарил взглядом, не в состоянии удержать мегатойтиса в поле зрения – он туда просто не вмещался.
Цефалопод завис, надвинувшись на диспетчерскую и распустив щупальца. Пугающе огромные глаза глядели из-за сферы и мерцали зеленым фосфором. Черный клюв защелкал, тюкнул по «пузырю», с противным скрежетом прошелся по нему.
Шериф, тяжело дыша, будто после долгого бега, смотрел в буркалы «чудовищного монстра» и чувствовал, как его одолевает страх.
А монстр внезапно рассвирепел – мелкие двуногие суетились между его щупалец, но не давались. Он ударил клювом по прозрачной сфере, а потом обхватил ее всеми конечностями. Темно-розовая плоть залепила почти всю немалую поверхность диспетчерской, к стеклопласту снаружи приникли присоски, пластаясь мясистыми кольцами, и десятки роговых когтей заскребли по сфере. Сфера не поддалась, а вот герметичная перемычка между нею и цилиндром основания вдруг затрещала, со звоном лопнул один бандаж, потом треснул второй. В стену с визгом ударила тонкая струя воды, раздирая на части пластмассовую облицовку.
«Слабое место!» – холодея, подумал Шутиков.
– Все вниз! – заорал он. – Живо!
– Осторожно только! – поддал жару Нолан. – А то струей голову отрежет!
Кальмар, видимо, тоже заметил податливость сферы и принялся раскачивать ее. Лопнул еще один шов – бьющая вода загудела на басовой ноте.
Инженеры-контролеры ринулись по лестнице вниз, пригибаясь под убийственной струей, скользя и падая в крутящихся водоворотах. Шутиков буквально скатился по ступенькам. Сверху выпал прибор, струя, бьющая из трещинки в стене, перерезала его пополам.
Мокрый комендант выпал в коридор последним и задраил за собой люк. В ту же секунду за крышкой люка тяжко грохнуло, стена задрожала, глухой скрежет прошелся по нервам. Шутиков бросился к маленькому иллюминатору в стене и увидел, как, поднимая клубы ила, медленно катится шар диспетчерской, как он отблескивает в лучах осветителей, а внутри пересыпаются пульты и кресла.
Кальмар, похоже, развлекался. Он вцепился в сферу руками, приподнял ее и отпустил. Сфера плавно ухнула, пуская кольцевую волну мути, покатилась с пригорка и канула в абиссальную тьму.
