Посовещались сталеглазые и сделали машину, которая сделала машинушку, которая сделала такую машинищу,что ближайшим звездам пришлось слегка отодвинуться.А в этой машинище та,у которой шестерни на масле, а в самой середке машинка-страшинка, потому что уже не до шуток.
Собралась с силами машинища и как размахнется!Грохнуло,загремело,что-то там полетело,гриб такой вырос, что на суп из океана хватит, темно и зубы скрежещут,и до того темно,что даже неизвестно чьи.Смотрят сталеглазые — ничего,ну ничегошеньки,только все три машины лежат россыпью и не шевелятся.
Уж тут-то они рукава засучили! «Что ж это,-говорят,- мы ведь машиноведы и машинисты,есть у нас машинистки и машина машин, разукрашенная, налаженная, абсолютно идеальная,как же может устоять против нее какая-то дрянь, которая сидит себе и ни с места!»
И ничего уж другого не делают,только растят травинку-кулевринку:подползет она к врагу, притаившись, ни гу-гу,глянет ему под устье, корешок запустит, врастет снизу потихоньку-полегоньку, а потом как задаст трепку, так и беде конец.И вправду все пошло точно так,как предвидели,только вот с концом ничего не вышло, и осталось по-прежнему.
Пришли в отчаянье сталеглазые и прямо не знают, что же это такое,ведь никогда с ними такой беды не случалось.Мобилизуются они,совещаются,делают всякие приманки да ловушки,арканы да капканы;пробуют и этак,и так,потому что не знают- как.Все кругом прямо трясется, а ничего не удается.Совсем уж они ослабели,не знают,как спастись, и тут видят- кто-то к ним подлетает: сидит будто на коне,но у коня-то колес нет;может, это велосипед,но у велосипеда носа нет; значит, вроде ракета,но у ракеты седла нету.Неизвестно,что летит, но известно,кто в седле сидит;сидит не качается,приветливо улыбается,вот он приближается, вот и снижается- это сам Трурль,конструктор, не то гуляет, не то в экспедицию отправляется; издалека видно, что не кто-нибудь летит.
Приблизился он,снизился,рассказывают ему сталеглазые,что да как: «Мы, мол, сталеглазые,имеем машину машин,изукрашенную,налаженную,зубчатую,кристальную, абсолютно идеальную,мы атомы скопили и сами всю ее слепили,ничего не боимся, ни семейных раздоров, ни смелых разговоров,а тут вот прилетело что-то, село, сидит — и ни с места».
— А напугать пробовали? — благосклонно спрашивает Трурль.
— Пробовали мы и машинкой-страшинкой,и машиной-страшиной,и машинищей, которая как двинется на своих нейтрино,так все на свете опрокинет,и мезоны, и волны — все расшвыряет, но и это ничуть не помогает.
— Никакая машина, говорите?
— Никакая, милостивец.
— Гм, любопытно.А что это, собственно?
— Вот этого-то мы и не знаем.Появилось,прилетело,а неизвестно что, но только до того страшное, что и не знаешь, как смотреть- с какой стороны ни глянь, одна другой ужасней. Прилетело, село, тяжелое,как невесть что,сидит — и ни с места. А уж мешает- дальше некуда.
— Вообще-то говоря,я очень занят,- говорит Трурль,- самое большее, смогу я побыть тут у вас некоторое время консультантом. Хотите?
Сталеглазые,конечно,хотят, и тут же спрашивают,что надо принести- фотоны, патроны, станки, молотки? А может, лучше пушки или динамит? А может, вам чаю заварить? Машинистка мигом это сделает.
— Чаю машинистка пусть принесет,- соглашается Трурль,- но с деловыми намерениями.Ну, а что касается остального,то,пожалуй,не нужно.Если,заметьте, ни машина-страшина,ни машинища,ни травинка-кулевринка не помогают,нужен здесь метод дистанционный, архивный, а потому ужасно противный. Я еще не слыхал, чтобы это не помогало, если полностью его осуществить.
— Как же это?- спрашивают сталеглазые.
Но Трурль,ничего не объясняя, продолжает:
— Метод этот совсем прост;нНужно только принести бумаги,чернил, штемпеля, круглую печать,сургучу, сколько захочу,скрепок и кнопок, блюдечко и ложечку — потому что чай уже принесли,- и почтальона. И чтоб было чем писать- есть у вас?
— Найдется! — и мигом тащат.
Трурль садится и диктует машинистке: «В связи с Вашим делом за номером 2, дробь 55, дробь 405, Комиссия ВЗРТСП извещает,что Ваша задержка, как противоречащая параграфу 199 постановления от 19.XVII с.г., представляя собою ментальный эпсод, приводит к прекращению поставок, а также к десомации в соответствии с Указом 67 ДВКФ №1478 дробь 2. Данное решение Вы вправе обжаловать в срочном порядке, обратившись в течение двадцати семи часов к Председателю Комиссии».
Трурль поставил штемпель, приложил печать, велел зарегистрировать это в Главной Книге и говорит:
— Пускай теперь почтальон отнесет это.
Отправился почтальон, нет его да нет,наконец возвращается.
— Вручил? — спрашивает Трурль.
— Вручил.
— А где расписка в получении?
— Вот она. А вот и обжалование.
Берет Трурль обжалование и, вовсе его не читая, наискось через весь лист пишет: «Не рассмотрено в связи с отсутствием необходимых приложений». Подписывается неразборчиво и велит почтальону отнести его обратно.
— А теперь,- говорит,- за дело.
Садится и пишет,а сталеглазые, любопытствуя,смотрят, ничего не понимают и спрашивают, что это такое и что из этого получится?
— Это делопроизводство,-говорит Трурль.- А получится то, что надо, раз уж началось.
Почтальон носится как угорелый туда и обратно,Трурль то аннулирует ответы, то высылает резолюции,машинистка все стучит,и уж понемногу возникает вокруг целая канцелярия;дыроколы да протоколы,формуляры да циркуляры, папки да скрепки,чернила,клей,паутина,нарукавники из черного сатина,бумагами целый шкаф набит, табличка «Вход воспрещен» висит,машинка тарахтит,не смолкает, работы все прибывает, и кругом полно чаю да мусору.
Горюют сталеглазые,никто ничего не понимает,а Трурль бумагу за бумагой высылает,то с марками,то доплатные,то самые сильные- с уведомлением о вручении,шлет предписания,напоминания, извещения,уточнения,приказы, да не по одному разу, есть уже отдельный счет в банке, там одни нули, но это, говорит Трурль, до поры до времени.
Через некоторое время становится видно, что ОНО уже не такое страшное, особенно сверху: определенно уменьшилось!Ну да, правда, меньше стало! И спрашивают сталеглазые Трурля, что же дальше?
— Не мешайте делопроизводству! — отвечает он.
А сам печати ставит,поступления контролирует,приложения регистрирует,шлет приказов ворох без всяких разговоров,жилетка нараспашку, жидкого чаю чашка, куда ни глянь- паутины нити,кто там следующий- входите,галстук в стол запрятан, кругом беспорядок,вот новые поступления,сорок четыре, и при всех приложения,нужны четыре новых шкафа,а там кому-то взятку дали, кого-то бюрократом обозвали, заседание перенесено с пятницы на субботу и целых семь печатей- разберись, кому охота.
А машинистка выстукивает: «В связи с непредставлением Вами разрешений согласно постановлению Ком.Изд.Действ.Зак. с сего дня предписывается Вам безотлагательно сокращ.в порядке взыск.в полож.ср. на основе Тр.Ам.Тар.Арам, опираясь на приговор инстанции Д.Д.Д.Данное решение не подлежит обжалованию».
Посылает Трурль почтальона,а книжку с квитанциями в карман сует. Потом встает и начинает выбрасывать в космос столы,стулья,папки, скрепки, чай и даже печати. Остается только машинистка.
— Да что же вы делаете!-кричат сталеглазые, которые уже вполне с этими вещами освоились.- Как же нам без этого?
— Не надо преувеличивать,дорогие мои,-отвечает он.-Вы лучше поглядите-ка!
И вправду,они так и ахнули- пусто, чисто, никого нет, словно и не было. И куда ОНО девалось,где затерялось?Бежит постыдно,и такое малюсенькое сделалось- хоть в лупу рассматривай.Сталеглазые с ног сбились, следов ищут, а нашли только одно чуть мокрое местечко- что-то там накапало, неизвестно, при каких обстоятельствах, а больше ничего нет.
— Именно так я и думал,- говорит им Трурль.- Было это,мои милые,дело довольно простое:как ОНО приняло первую бумагу и расписалось в книге,так уж и влипло.Я применил особую машину,через большое Б; потому что с тех пор, как существует Космос, никто с ней еще не справился!
— Ну хорошо,но зачем же было выбрасывать папки и выливать чай?- спрашивают они.
— Чтобы эта машина и вас потом не съела!-отвечает Трурль.
Забирает он с собой машинистку и улетает, благосклонно им кивая, а улыбка его прямо как звезда сияет.
ПУТЕШЕСТВИЕ ШЕСТОЕ, ИЛИ КАК ТРУРЛЬ И КЛАПАУЦИЙ ДЕМОНА ВТОРОГО РОДА СОЗДАЛИ, ДАБЫ РАЗБОЙНИКА МОРДОНА ОДОЛЕТЬ
«От народов же Солнц Больших два идут на юг пути караванных.Первый, древний, от Четырехзвездия к Ворозаврону ведет,звезде неверной,с переменным блеском,коя,пламень свой пригасив,Карлу Абассидов уподобляется, прельщенные тем пускаются часто караваны в Пустыню Кромешную,и лишь один из девяти без ущерба из нее выходит.Другой тракт, новый,открыла Империя Мирапудов, когда ее рабы-ракетчики пробили тоннель в шесть миллиардов прамиль длиною сквозь самого Ворозаврона Белого.
