— Ну, так давай, — прохрипела еле слышно. — Или слабо?
Он меня услышал, и его темно-синие глаза наполнились весельем, от которого бросало в дрожь. Сладкий, протяжный голос словно дразнил, вот только слова, в которые он превращался, были ужасны.
— А ты хитрюга, но кровь твою я не буду проливать подобным образом, а вот твой рот с удовольствием накажу.
Пальцы принялись развязывать пояс на штанах, а я все-таки не сдержалась и всхлипнула.
В этот момент вернулся второй дроу, увидев открывшуюся перед ним картину, он закричал:
— Какого мрака ты делаешь?!
— Хочу наказать одну девочку за ложь.
Лемарк отошел, и я слышала только их голоса: один — встревоженный и испуганный, другой — ленивый и насмешливый.
— Ты не можешь!
— Почему?
— Да потому что это не нормально! Она через полчаса час максимум умрет…
— Ну, так тем более. Я не слишком люблю некрофилию. Хотя, думаю, на последних минутах жизни, ее все-таки отымею. Это должно быть интересно. И вдобавок тебе нашу девочку совсем, что ли не жалко? Умереть девственницей, должно быть, обидно.
— Я б пережила, — тихо произнесла, но меня не услышали из-за крика Реноса:
— Ты ненормальный?! У тебя с мозгами что-то?! У тебя есть хоть капля совести?!
— Ринос, если ты такой совестливый, то может, отдашь мне ее кровь и уйдешь восвояси? — в голосе угрозы не было и но «ласка» пропала.
— Ну, уж нет! — яростно закричал Ринос. — Я не для того ввязывался в это гиблое дело, чтобы остаться ни с чем! Я тебе помог, так что половина ее крови моя! Мы договаривались!
— Вот имеемо, Ринос, кровь. Про ее тело мы не договаривались. Или тебе тоже хочется?
— Иди ты в жопу!
— О! А это идея! Спасибо за подсказку! Но ее ротик будет первым.
Он приблизился ко мне, припустил штаны и сжал пальцами скулы, от боли заставляя открыть рот…
Слезы все-таки покатились по моим щекам. Мерзостное чувство, и не менее мерзостные слова «одобрения».
И тогда в моей душе появилось что-то. Настолько огромное, сильное, мощное, что моя душа, казалось, сейчас разорвется на кусочки. И эта сила предлагала мне то, за что я готова была продать душу. Возможность выжить и отмстить.
И я приняла предложение.
Резкий порыв ветра ворвался в комнату и поглотил меня…
… Я оказалась в странном месте.
Абсолютная пустота. Ни запахов. Ни звуков.
Я словно оказалась в стазисе ЖИЗНИ.
Затем пустота начала наполняться СИЛОЙ. Ураганов. Ветров. Штормов.
— Почему я?! — закричала в непонимании.
Передом мной появился силуэт, сотканный из ветров, гроз и штормов. И когда он заговорил, его голос разлетелся во все стороны громовыми ударами:
— ТЫ САМА ПРИЗВАЛА ЭТУ СИЛУ.
— Но есть ведь кандидаты достойнее меня!
— ТЫ НЕ ХУЖЕ ДРУГИХ МОИХ СОЗДАНИЙ. ПРИТОМ, НЕ КАЖДЫЙ СМОЖЕТ ПРИНЯТЬ МОЮ СИЛУ. ЕСЛИ ВЫДЕРЖИШЬ — БУДЕШЬ ЖИТЬ. ТОЛЬКО, ЭЛЛА, ЕСЛИ ТЫ ХОТЕЛА ВЫЖИТЬ, ТОЛЬКО ЧТОБ ОТОМСТИТЬ, ЛУЧШЕ УЙДИ И ПЕРЕРОДИСЬ. БОГИНЕЙ НЕ МОЖЕТ СТАТЬ ТА, ЧЬЕ СЕРДЦЕ ПЕРЕПОЛНЕНО ЗЛОБОЙ.
— Я должна их простить?!
— Я НЕ ГОВОРЮ О ПРОЩЕНИИ ИЛИ НЕ ПРОЩЕНИИ. ТЫ БУДЕШЬ ВПРАВЕ ИХ НАКАЗАТЬ, НО НЕ ДАВАЙ ЗЛОСТИ И ГНЕВУ ПОРАБОИТЬ ТВОЕ СЕРДЦЕ.
Не существует ничего АБСОЛЮТНО вечного. Даже у богов наступает время уходить. И тогда они передают свою силу наследникам. О Уривере давно не было слышно. Наверное, его время пришло несколько столетий назад, и не нашлось того, кто забрал бы себе его силу. Пока о ней не попросила я… чтоб выжить и отмстить. Но этого, действительно, было мало.
— Я хочу просто жить! — уверено решила я.
— ТЫ ГОТОВА ПРИНЯТЬ МОЮ СИЛУ?
— Да!
— Я НЕ СЛЫШУ УВЕРЕННОСТИ В ТВОЕМ ГОЛОСЕ.
— ДА!
— ТАК-ТО ЛУЧШЕ.
Фигура кинулась ко мне, влилась в меня, в каждую клеточку тела, в саму душу, став не просто его частью, а самим основанием.
И перед тем как призрак Уривера исчез, легкий ветерок принес его последние слова: «Удачи тебе Элла — Богиня Ветров, Ураганов и Штормов»
* * *
— Элла!
— Элла!
— Элла!
— Доченька, приди в себя.
— Эльченок!
Одновременные голоса, которые заглушил удар молотка и грубый голос:
— Соблюдайте спокойствие в суде! Охрана! Выведите всех!
— Нет! — резко воскликнула, открыла глаза и поднялась с пола. — Я сама вынесу им приговор!
— По какому праву?! — грубо спросил средний из судий, нахмурив косматые брови.
— ПО ПРАВУ БОГИНИ!
Ветер распахнул окна, а небо разрезало тысячами молний и сотнями громов, и полил ливень.
Присутствующие в зале дружно ахнули.
Я не шла. Я скользила по воздуху. Приблизилась к трем подсудимым и взглянула на первого дроу.
Тот смотрел на меня с ужасом, видя в моих глазах молнии. И я имею виду не образное выражение.
— ДОРИАН, ИЗ-ЗА ЗАДЕТОЙ ГОРДОСТИ И ЗАВИСТИ, ТЫ ПОШЕЛ НА ПОДЛОСТЬ. ОТНЫНЕ И НАВЕК, ТВОЯ ДУША БУДЕТ ПЕРЕРОЖДАТЬСЯ ТОЛЬКО В ЛЮДЯХ-АРТЕФАКТАХ, НО В КОТОРЫХ НЕ БУДЕТ КРОВИ БОГОВ. ТЫ НА СОБСТВЕННОЙ ШКУРЕ УЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ ИМЕТЬ ПОДОБНУЮ СИЛУ, И ИЗ-ЗА НЕЕ БОЯТЬСЯ ДОВЕРЯТЬ ЛЮДЯМ.
Переведя взгляд на второго дроу, который дрожал словно лист на ветру, я вынесла второй приговор:
— РИНОС, ТЫ ТРУСЛИВ И ЖАДЕН. ТЫ ДАЖЕ ПОПАЛСЯ ИЗ-ЗА СВОЕЙ ЖАДНОСТИ. ОТНЫНЕ И НАВЕК, ТВОЯ ДУША БУДЕТ ПЕРЕРОЖДАТЬСЯ, И ЖАЖДАТЬ ЛИШЬ ОДНОГО — ПОМОГАТЬ СТРАЖДЮЩИМ. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ НИКОМУ ОТКАЗАТЬ В ПОМОЩИ. НИ ОДНОМУ ЖИВОМУ СУЩЕСТВУ.
Вот и настала очередь последнего. Даже сейчас он не был напуган. Смотрел на меня спокойным взглядом синих глаз и с ожиданием улыбался. В моей душе шевельнулась мысль о совсем другом наказании, но я ее откинула и произнесла то, что заготовила еще восемь лет назад:
— ЛЕМАРК, ТВОЯ ДУША ПРОГНИЛА ДО ОСНОВАНИЯ. И Я БЫ СДЕЛАЛА ОГРОМНОЕ ОДОЛЖЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ, ЕСЛИ БЫ УНИЧТОЖИЛА ЕЕ, НО Я ДАМ ЕЙ ШАНС РАСКАИТЬСЯ. ОТНЫНЕ И НАВЕК, ТВОЯ ДУША БУДЕТ ПЕРЕРОЖДАТЬСЯ В ЖЕНЩСКОМ ТЕЛЕ, ДЛЯ КОТОРОЙ БЛАГОЧЕСТИВОСТЬ, НЕПОРОЧНОСТЬ И ЧИСТОТА ТЕЛА БУДЕТ СМЫСЛОМ ЖИЗНИ. НАДЕЮСЬ, ТВОЯ ДУША ОТЧСТИТСЯ ОТ ТЬМЫ.
На этом суд Богини Эллы был завершен.
* * *
Я решительно постучала в дверь. Через пару минут ее открыла заспанная госпожа Тадария, которая сонно протянула:
— Элла? Не ожидала… — гадалка осеклась, осознала, что за много лет впервые произносит эту фразу, внимательно на меня глянула и произнесла: — Действительно, неожиданно. Ну, проходи, раз пришла, Богиня.
Зайдя в дом, я стразу спросила:
— Почему ты соврала Лизе?
— Разве? — насмешливо спросила госпожа Тадария.
— Если она, действительно, заключит спор с Артуром, и он проиграет, то никогда от нее не отцепится. Наоборот, его целью станет добиться ее.
Закатив глаза, гадалка пробормотала под нос:
— И дня не прошло, как ты стала богиней, а уже считаешь, себя умней всех.
Я хотела возразить, но женщина меня опередила: сунула под нос руки и гаркнула:
— Смотри!
Крепко схватив руку, я закрыла глаза.
…Лиза с круглым животиком сидела в кресле, а рядом, на корточках, сидел Артур, гладил ее живот, радостно смотрел на ее лицо и счастливо улыбался…
Выпустив руку, я взглянула на гадалку с удивлением и недоверием.
— Элла, иногда люди совсем не знают, чего хотят на самом деле. Именно поэтому существуют нити судьбы. Лиза могла выбрать и другую судьбу, но разве эта плоха?
Я пожала плечами. Если один момент был хорошим, это не значит, что вся жизнь девушки будет такой же.
Гадалка внимательно посмотрела в мои глаза, прищурилась и произнесла:
— Не вмешивайся в ее судьбу. Займись лучше своей.
Кивнув, принимая ее слова, я развернулась и пошла за своей судьбой.
* * *
— Элла? — удивлено спросил Килиан. — Как ты меня нашла? Лейнаре ведь разорвала нашу связь…
Я приложила палец к губам дракона, и он замолчал. Взяв его за руку, мы сделали шаг вперед и очутились в кругообразной комнате с одной аркой и алтарем посередине.
— Что?.. — вновь попытался заговорить Килиан, но на этот раз я заставила его замолчать самым лучшим способом — поцелуем.
Он ответил не сразу, с неуверенностью и надеждой.
— Элла, — шепнул он мне в губы, оторвавшись от них, — ты же понимаешь, что я тебя потом не отпущу?
В ответ я вновь его поцеловала.
Неторопливо целуясь, мы принялись медленно раздеваться. Когда на мне осталось одно нижнее белье, Килиан поднял меня на руки, поднял на алтарь и лег рядом. Его руки медленно заскользили по моему телу, освобождая от оставшейся одежды.
Если бы дракон действовал быстро и нетерпеливо, то я бы не смогла на это решиться. Он словно знал, что надо все делать медленно, ласково, нежно. А может, ему просто нравилось наблюдать, как я выгибаюсь, тянусь к его рукам и стону от удовольствия.
Взгляд у Килиана был жадный, требовательный, а улыбка мечтательная, удовлетворенная. Ему явно нравилось, как мое тело реагирует на его ласку, а мне нравилось то, с какой нежностью и аккуратностью он ко мне прикасался.
